Лиса. Личные хроники русской смуты - Наталья Уланова

Глава 22

Кавказский пленник

…Как мы сможем победить, если можно нас купить?

Азербайджан стал независимой страной в конце 1991 года.

Бытие определяет сознание, и, вполне логично, что наступившая независимость привела к сложной внутриполитической ситуации в этой республике. Основными противоборствующими силами выступили ещё не потерявшая власть коммунистическая номенклатура и набиравший силу оппозиционный Народный фронт Азербайджана (НФА) [12]. Обе стороны спекулировали на развитии событий в Нагорном Карабахе и стремились использовать их в собственной политической борьбе за власть.

Всё как всегда: пока проходимцы дрались за министерские портфели, жернова политических шестерёнок перемалывали человеческие судьбы. То, что, помимо невинных жертв этого малоаппетитного процесса, под раздачу изредка попадали и мерзавцы — утешение слабое. Но, тем не менее, — это повод поговорить о тех и других.

17 марта 1992 года исполняющий обязанности президента республики Якуб Мамедов назначил одного из лидеров НФА Рагима Газиева [13], не имевшего профессиональной военной подготовки, министром обороны Азербайджана, находившегося в состоянии войны с армянскими вооружёнными формированиями. Два месяца спустя азербайджанская армия вынуждена была оставить Лачин и Шушу. В ходе летнего наступления под контроль Азербайджана вернулся Мардакерт; азербайджанские войска стояли в селе Ванклу в 12 км от Степанакерта. В конце 1992 — начале 1993 года азербайджанские войска были вытеснены из Мардакертского района, после чего Кельбаджарский район оказался в полублокадном положении. Известный своими антироссийскими настроениями, Газиев попал в безвыходное положение и стал склоняться к партнёрству с Россией.

В ответ Народный фронт Азербайджана, пришедший к власти в мае 1992 года, опубликовал заявление, в котором обвинил Рагима Газиева, а также полковника Сурета Гусейнова в измене и преднамеренной сдаче Шуши с целью приведения экс-президента Азербайджана Аяза Муталибова к власти и в потворстве геополитическим интересам России. В возникшем противостоянии не повезло обеим сторонам — и фронту, и министру обороны.

В феврале 1993 года Рагим Газиев подал в отставку.

В июне 1993 года НФА перестал править Азербайджаном.

То ли устали, то ли не справились.

В ноябре 1993 года Газиев всё же был арестован по обвинению в государственной измене. По его словам, незадолго до ареста, действовавший на тот момент президент Азербайджана Гейдар Алиев предлагал ему сотрудничество и должность заместителя премьер-министра. Став арестантом, Газиев тут же обвинил Гейдара Алиева в местничестве, использовании президентского поста для личного обогащения в ущерб интересам государства и азербайджанского народа, голодающего, несмотря на нефтяные богатства страны. В сентябре 1994 года Газиеву удалось бежать из СИЗО Министерства безопасности республики в Москву. Там, в Москве, бывшему министру надо было на что-то жить, и он заявил о своей поддержке бывшего президента Азербайджана Аяза Муталибова.

Год спустя, в мае 1995 года на закрытом заседании Военного суда Республики Азербайджан, Рагим Газиев был заочно приговорен к смертной казни через расстрел «за сдачу Шуши и Лачина с целью дестабилизации политической обстановки…» 16 апреля 1996 года Генеральная прокуратура России приняла решение о его экстрадиции в Баку. Два года спустя ему заменили вынесенный ранее смертный приговор на пожизненное заключение.

По настоянию ПАСЕ, Рагим Газиев был помилован и освобождён в марте 2005 года. После освобождения, он опубликовал несколько статей, в попытке реабилитироваться в глазах общественности. Статьи Рагима Газиева интереса у публики не вызвали.

— Ну что, свиньи? — одетый в новенький турецкий камуфляж тучный азербайджанец докурил сигарету и, бросив непогашенный окурок на головы сидящих в яме офицеров, сплюнул туда же и дежурно поинтересовался: — Кто желает служить в армии свободного Азербайджана?

— У «свинины» — своя гордость! — донеслось из ямы. — Хрен ли нам твоя самостийность? Сам варил, сам и хлебай! А нам религия запрещает хрен укорачивать!

— Как шакалы сдохнете! — с презрительной ленцой заметил азербайджанец. — И не одна собака про ваше геройство не узнает! Подумайте!.. Подпишете контракт на два года, подготовите два выпуска офицеров, и… — свободны!.. Мы вас не знаем, вы — нас!.. Ну?!..

В ответ — напряжённое молчание.

Казалось, настоянный на взаимной ненависти воздух вибрирует, словно натянутая струна.

— Тьфу! — ещё раз сплюнул азербайджанец.

Не найдя разрядки, он уставился тяжёлым взглядом на сидящего на табурете охранника. Тот глянул в ответ тускло и апатично, как на надоедливое насекомое. Сонное выражение лица охранника не изменилось ни на йоту. Он даже не удосужился встать, чтобы стоя выслушать распоряжения, готовые сорваться с языка разгневанного босса. Так и не переглядев явно не блещущего умом подчинённого, ряис [14] махнул рукой, безадресно выругался и энергично погрозил тому пальцем.

— Бах, а-а! Мяня бах ааа![15]— и, с чувством исполненного долга, грузно топая натёршими ноги турецкими берцами, не торопясь похромал в сторону штабного здания.

Быть военным начальником в Азербайджане — выгодно. На Кавказе вообще выгодно быть начальником. Но, как ни крути, помимо моральных и материальных выгод, должность военного амира влечёт за собой состояние каждодневного стресса: подчинённые завидуют и пакостят, а вышестоящее начальство — жаждет военных побед. А где их, эти победы, с такими подчинёнными взять? Как ни изворачивайся, а останешься крайним. Поневоле голова кругом пойдёт…

К такому обилию неразрешимых проблем свежеиспечённый комбриг не привык и потому пребывал в состоянии непреходящего раздражения, требовавшего регулярной разрядки. Способ разрядки, после недолгих поисков, был найден безобидный: ряис пристрастился «снимать стресс» путём ежевечернего употребления полулитры кировабадского коньяка. Подвыпившего военного мюдюра сначала тянуло на подвиги, но затем, на полпути к ним, — ещё более неумолимо — клонило в сон. Впрочем, в этот раз и время было позднее, ко сну располагающее.

Первый час ночи.

Уже засыпая, азербайджанский комбриг вдруг представил, каково там его пленникам, в вырытой в старом ангаре сырой яме. Спать на голой земле — ещё то удовольствие. Не для слабонервных. Возникшая в воображении картинка получилась настолько реалистичной, что ряис адам невольно поёжился. И придёт же такое в голову! Решив не думать на ночь о неприятном, он почесал объёмистый живот, шумно пукнул и удовлетворённо засмеялся.

Жизнь, как он её понимал, всё же удалась.

— Спать, — приказал ряис Наиль самому себе и тут же уснул.

Поначалу полевому командиру снилось хорошее.

Во сне его друг Рагим — активист Народного фронта, азербайджанский депутат, организатор антисоветских беспорядков и армянских погромов в Баку — стал министром обороны. Иметь такого покровителя на самом верху — это хорошо. Наилю тут же привиделись широкие красные лампасы на собственных штанах и шитые золотом восьмиконечные звёзды на собственных генеральских погонах.

Хорошо!

Мюдюр Наиль сонно причмокнул и перевернулся на другой бок. Картинка сна тут же сменилась. В новом сне только что обретённого покровителя приговорили к расстрелу, а самому Наилю впаяли десять лет ИТК строго режима [16].

Это было плохо.

Офицеры в вырытой в пустующем ангаре яме не спали.

— Эй, там!.. Какое сегодня число? — поинтересовался у охранника один из них.

— Двадцатый марта, — не сразу отозвался тот и закопошился, устраиваясь на скрипящем стуле поудобнее. Он явно собирался вздремнуть прямо на посту.

— Двадцатое… У моей жены сегодня день рождения… — вздохнул Саша. — Двадцать два года Лисе…

— Ты, брат, это… Того… Не расстраивайся так. Не трави душу. Всё равно без толку это… — посоветовал ему хрипловатый бас. — Вздремни лучше чутка. Утро вечера мудренее…

Остальные соседи ничего не сказали. Лишь сочувственно промолчали.

Да и что можно сказать в такой ситуации? Провести в вонючей яме пять месяцев — это вам не на курорт прокатиться. Неволя, особенно такая, к оптимизму не располагает.

В подобных обстоятельствах только две вещи поддерживают дух невольника — надежда на освобождение и воспоминания о прошлой жизни. О свободе…