Голод Рехи - Мария Токарева

Весть о мрачном культе не давала покоя, не хотелось, чтобы Лойэ попала в опасную историю.

– Эй, эльф, ты изменился в лице, – не упустил случая поддеть Ларт. – Не умеешь скрывать эмоции. Как культ Стража Мира связан с тобой?

Теперь он пытливо и выжидающе буравил Рехи взглядом, блики от огня делали прозрачные синие глаза пугающе оранжевыми.

– Не знаю. И хочу узнать, – спокойно ответил Рехи, уверенно выпрямился, вскидывая голову и как будто невзначай напоминая: – Но тебе же важнее, чтобы я был воином деревни.

– Хм, «воином»… ладно, иди.

Ларт приказал почистить доспехи, которые были собраны возле шатра-кузницы. Рехи знал, как лучше всего приводить в порядок добытые в бою и в курганах трофеи. Теперь он добровольно держался поближе к кузнице: так его не сводил с ума нестерпимый для эльфа жар, и при этом он мог в любой миг окликнуть Ларта в случае нападения сторожей.

Конечно, быть зависимым совсем не нравилось, но здравый смысл подсказывал, что так лучше и проще. К чему ложная гордость, если все равно пока не существовало плана побега? Ему не претила монотонная работа, помогавшая забыть о бедственном положении. Караульные деревни бродили поблизости, недовольно поглядывали. Но того, который бросил колкость в сторону предводителя, Рехи больше не видел. И это настораживало…

Тем временем руки ощупывали многочисленные кольчуги и панцири. Естественно, старинные, поношенные, кое-где помятые или дырявые. И все же поражало мастерство управления металлом. Да еще будоражило воображение количество настоящих стальных мечей, до которых удалось дотронуться в тот день. Рехи столько не видел за всю жизнь, а полукровки вот так запросто ими пользовались.

«Отчего так? Неужели мы в деревне были такими дикими? Но почему? Почему мы все забыли?» – терялся Рехи, вспоминая свое поселение, которое утратило всякую связь с людьми из прошлых времен, не считая памяти стариков.

Но что важнее: какая-то там память или вполне реальные мечи? Рехи считал, что оружие явно полезнее, хотя без памяти полукровки дожили до поедания людей заживо.

Впрочем, работа помогала не думать. Тревожили только слова одного стражника. «Твоя ж забава, предводитель», – прокручивалось в голове его небрежное замечание. А чувствовать опасность Рехи умел с детства и никому не доверял, даже тем, с кем вырос в одном шатре. Неужели Ларт по-настоящему доверял своим? Вера в эту отринутую высшими силами деревню, кажется, туманила его мысли, он видел только внешних врагов. Но не притаились ли они среди знакомых лиц?

«Отпустил бы ты меня. Я ведь принесу тебе только беды», – вздохнул Рехи, невольно признавая свою пагубную способность.

Видения адмирала

– Хорошая работа, – в конце дня одобрительно кивнул Ларт и даже попытался потрепать Рехи по голове, словно ящера, но тот вывернулся. Только молча фыркнул, поморщившись. Он вычистил все доспехи и мечи, сумел выправить сильными руками и ногами некоторые вмятины на цельных пластинах панцирей.

– День выдался тяжелый, зато у нас есть несколько новых мечей, перекованных из старых, – подводил итоги Ларт, с удовольствием дыша прохладным ночным воздухом. – Ладно, пошли, пора возвращаться в шатер. Где там твоя Телла? Видел ее в течение дня? Если нравится тебе, будет в шатре с нами жить. Раньше моя была. Теперь твоя станет. Ну или как ей захочется.

– Поищу ее. У нее были дела какие-то, – пробормотал Рехи. Телла и нравилась, и не нравилась. Он ее не понимал, да и почти не запомнил, не считая плавных изгибов мягкого тела. Вот – мягкость. А он привык к жилистой Лойэ. Все было не так в этой деревне! Вроде и терпимо, но не так…

«И все же они сохранили даже кузнечное дело! А вон и еще что-то непонятное. Что она сейчас делает? Для чего?» – думал Рехи, когда они с Лартом нашли Теллу, занимавшуюся изготовлением глиняных заготовок для посуды.

Затем Ларт лично проследил за сменой караулов, обошел каждый закоулок деревни, сопровождаемый своей небольшой процессией молчаливых спутников. С Теллой говорить не хотелось, она же с безразличным лицом следовала за мужчинами, как будто так и не забыла свою рабскую природу. Снова в Рехи пробуждалась к ней лишь жалость. А вот другие жители деревни вызывали только опасения. Хотелось вернуться в относительно безопасное место, спрятаться возле трона предводителя.

Когда последний отсвет красных сумерек зацепился за край дальних гор и сгинул за ними, Ларт с остальными вернулся в шатер.

– Что ж, – довольно потянулся он, разминая уставшую спину. – Караулы все на месте. Можно перекусить и поспать.

– Ты полностью доверяешь своим людям? – поинтересовался Рехи. Ларт в это время достал большой кусок свежего мяса, протягивая глиняную плошку с нацеженной из него кровью.

– Конечно, доверяю! Караульных я лично отбирал, – самоуверенно отозвался Ларт, довольный собой и жизнью. Он уже устраивался на шкуре у трона.

Рехи не желал делиться своими опасениями, и все же после утренней стычки его терзало беспокойство. Он будто видел опасность, знал, как все будет происходить: слышал чьи-то шаги, крадущиеся в ночи, наблюдал оскаленные клыки, блестел во мраке нож предателя. Ветер, колыхавший шкуры, казался вторым заговорщиком, заставляя тревожно ежится. Но не существовало знания, будущее это, прошлое или домыслы беспокойного рассудка.

Кое-как Рехи заснул, свернувшись у трона рядом с Теллой. Видимо, тревога вернула ему видения, которые не посещали его с момента прибытия в кровавую деревню. Он снова оказался на границе реальности и прошлого, ступая в чужом обличии по камням винтовой лестницы.

По обе стороны горели чадящие факелы, и дальний уголок замка не выглядел пышным и уютным, в отличие от садов. Жрец в лиловом балахоне направлялся наверх и вскоре достиг площадки с закрытой окованной дверью. Возле нее дежурил сурового вида стражник с алебардой.

«Странно… недавно мне приснилось, будто я – пустынный эльф в разрушенном мире. Ох, дурной знак. До чего же дурной знак, Двенадцатый меня да направь!» – размышлял жрец, в нерешительности остановившись возле запертой двери.

«А мне-то как странно, что я тебе снюсь, приятель!» – поразился Рехи. Получается, они со жрецом видели сны-предсказания и рассматривали в них друг друга. Очень странно, еще более странно, чем новое мудреное слово «алебарда», которой жрец про себя обозвал топор с пикой на одетой железом деревяшке.

«И зачем я тебе снюсь? Может, если бы я тебе не снился, ты мне тоже перестал бы, а?» – подумал недовольно Рехи. Его не раздражали знания о старом мире. В конце концов, только благодаря им удавалось общаться с Лартом