Унесенные Интернетом - Лена Филиппова

За это время мне представилась возможность подработать на выставке домашнего текстиля. В общем-то я работаю там каждый год – меня приглашают знакомые, чтобы я представляла их фирму. Фирма, собственно говоря, турецкая, но директор ее полька. Каждый год она приезжает в Москву на выставку со своим сыном – наполовину турком, естественно. Он помогает ей эту самую выставку организовывать. И каждый год этот сынок представляется мне разными именами. Два года назад его звали Насиб, год назад – Саид, ну а на этот раз он выбрал имя Гюнлюм. Не иначе как парень подрабатывает в турецких спецслужбах. Как бы там ни было, каждый год, приезжая, он задает мне один и тот же вопрос: «У тебя есть парень?» А я каждый год говорю, что есть. Короче говоря, это напоминает диалог слепого с глухим.

В этом году мне особенно не повезло: сама директриса не приехала, а прислала вместо себя своего отпрыска. Надо сказать, отпрыск воображал, что он хорошо говорит по-русски, потому что окончил небезызвестный Лумумбарий, однако свои возможности он явно переоценивал, так как путал элементарные слова типа «фирма» и «ферма». Поэтому на стенде мне приходилось не только регистрировать посетителей и записывать их предложения и пожелания, но еще и работать переводчиком.

В первый день я отправилась на выставку с чувством воодушевления. Но когда я поняла, что мне придется этому уродцу еще и кофе носить, мой энтузиазм заметно поубавился. Более того, каждый раз, когда нашей продукцией интересовался какой-то симпатичный иностранец, с которым я пыталась пообщаться по-английски, Гюнлюм (он же Насиб, он же Саид) подбегал и вопил:

– Не смей с ним разговаривать! Ты выдаешь секреты нашей фермы!

Интересно, какие секреты могут быть у фермеров? Нет, даже если серьезно, то какие секреты могут быть у производителей постельного белья? Видно, мне этого никогда не понять.

На второй день работы на выставке, кроме подношения кофе, от меня еще потребовалось бегать в ближайший магазин за плюшками для Гюнлюма (или Насиба, или Саида).

А на третий день на нашем стенде материализовалась какая-то девица. По-видимому, она оказывала Гюнлюму (Насибу и Саиду) услуги несколько иного характера, нежели я, потому что за целый день работы она не помогла ни одному потенциальному клиенту и не сделала ни одной записи в журнале регистраций, который обязаны вести стендисты.

Если бы не деньги, которые мне заплатили, я бы сказала этому турку все, что о нем думаю. Как бы там ни было, я решила, что в следующем году ни за какие коврижки не соглашусь работать с этим «фермером».

С таким чудным настроением я ожидала приезда Эда. Однако благодаря работе на ужасной выставке оставшееся время пролетело очень быстро, и вот наступил Тот Самый День.

Рано-рано утром Того Самого Дня у меня в квартире раздался телефонный звонок. Звонил, конечно, он – Принц с белого самолета. Он уже был в Москве. Правда, мне до сих пор в это не верилось. Эд – в Москве! Эд-сказка, Эд-мечта! И в Москве! Невероятно! Мне все еще казалось, что Эд – некое мифическое существо, живущее только в моем воображении, ведь за несколько месяцев нашего знакомства мы ни разу не виделись, хотя это, конечно, было невозможно... Но он звонил мне по телефону, я слышала его голос. Значит, Эд, кто бы он ни был, действительно существует. Вот только соответствует ли Эд реальный Эду, которого я придумала... Сегодня я это узнаю.

Когда я ехала к месту встречи на автобусе, сердце бешено колотилось. Почему-то я загадала: если в автобусе или в метро найдется человек, которому надо будет уступить место, я это сделаю, и все будет хорошо. В обычные дни такие ситуации меня просто бесят. Но сегодня день особенный, в конце концов, я еду встречаться с очень добрым и отзывчивым человеком, надо и самой учиться быть доброй и отзывчивой. И как по заказу в автобус вошла бабушка, совсем старенькая, вся сгорбленная, – такой сразу хочется уступить место. Есть бабки или деды, которые заходят, начинают злобно озираться, смотреть на всех с ненавистью, поносить молодежь и требовать себе место. А есть бабульки и дедульки, которые скромно заходят и тихо становятся где-то в уголке, не говоря ни слова, как бы им ни было тяжело. Вот таким я всегда уступаю место. Сама. Потому что мне этого хочется. Так было и в этот раз. Бабуля посмотрела на меня с благодарностью и сказала: «Спасибо тебе, деточка. Дай Бог здоровья». Такая милая старушка!

Дальше я ехала просто окрыленная. Но чем ближе я оказывалась к месту встречи, тем чаще перехватывало дыхание, живот сводили судороги – так бывает всегда, когда я волнуюсь. «Я скоро увижу его, я скоро увижу свою виртуальную любовь», – стучало у меня в голове.

Когда я добралась до «Кропоткинской» – мы договорились встретиться там, чтобы сходить в Музей имени Пушкина, – я уже почти ничего не соображала. Кровь бешено пульсировала в висках, а ноги подгибались. Я так не волновалась, даже когда сдавала госэкзамены. Я вышла из вагона и тут же в центре зала увидела его. Точно такого, как я всегда себе представляла, точно такого, каким он был на фотографиях. В тот момент я не видела ни его сестру, стоявшую рядом с ним, ни людей, мелькавших между нами. Я видела только его огромные синие глаза. Мне казалось, он чувствует то же самое, между нами словно пробегали электрические разряды. Наконец он сделал шаг вперед. Я подошла ближе и сказала:

– Надо же, мы сразу узнали друг друга!

– Фантастика, правда? – ответил он и заключил меня в объятия.

А еще говорят, что англичане чопорные и сдержанные! Враки!

– Это моя сестра, Дана, – представил он девицу, стоявшую рядом.

Я изобразила улыбку и выдавила что-то вроде «очень приятно». Дана являла собой полную противоположность мне. Я напялила ультрамодную юбку, сексуальную белую блузку с глубоким вырезом, естественно, свой золотой крестик и туфли на шпильках. На ней же был спортивный костюм и кроссовки. Сам Эд тоже выглядел довольно демократично, впрочем, как все иностранные туристы в Москве.

– Как ты знаешь, мы тут проездом, – продолжил он. – Всего на один день.

– На один день?! – воскликнула я. – Я думала, хотя бы на три.

Видимо, уловив в моем голосе нотки разочарования, он виновато сказал:

– Извини, но дольше мы остаться никак не можем. Я тебе потом все объясню. И потом, я здесь с сестрой.

Ненавижу эту сестру, подумала я и повела их в музей.

Там мне представилась отличная возможность блеснуть эрудицией. Разумеется, я не преминула пересказать все, что узнала от Саши, когда мы были здесь вместе в последний раз. Эд и его сестра ходили по музею как завороженные. Наверное, мне все-таки удалось их потрясти.

Особенно Эдди заинтересовала, конечно, проходившая там выставка церковной утвари. Он долго разглядывал золотые кресты, украшенные жемчугом, а потом спросил у меня, почему на православных крестах на вертикальной перекладине присутствует еще какая-то палочка. Я рассказала ему известную историю о Христе и осужденных справа и слева от него. Он удивился и сказал, что никогда ничего подобного не слышал. Сестрица ходила за нами как тень. Я бы все на свете отдала, чтобы она куда-нибудь исчезла. Но она не отставала ни на шаг...

Потом мы сходили в храм Христа Спасителя, который, само собой, впечатлил и Эда, и его надоедливую сестру масштабами, величием и красотой убранства. Мы поставили несколько свечек и решили прогуляться до Парка культуры. Эд довольно оглядывался по сторонам и удивлялся:

– Знаешь, вот я много где был, но везде мог прочитать, что написано на табличках и рекламных щитах. А у вас тут все буквы по-другому читаются! – Он засмеялся. – Вот, например, что это такое – Си-Си-Си-Пи?

– СССР! – развеселилась я.

– Кошмар! – возмутился он. – Я чувствую себя полным дураком!

Так мы болтали, пока шли к парку. Сестра молчала. Но одно ее присутствие все отравляло и мешало мне быть самой собой.

В парке нам захотелось покататься на колесе обозрения. Мне до сих пор кажется, что оно произвело на Эда жуткое впечатление. Стоило только посмотреть на обшарпанную кабину. Ощущение такое, что она вот-вот развалится. Надо было вести его на ВВЦ, подумала я. Там хоть колесо поновее. Слава Богу, сестра призналась, что боится высоты, и мы с Эдом отправились кататься вдвоем. Когда мы устроились в скрипучей кабине, он вдруг сказал:

– Наконец-то мы остались вдвоем.

– Ну и?.. – все пыталась намекнуть я. – Ты не разочарован? Я не обманула твоих ожиданий?

– Более того, – засмеялся он. – Ты их превзошла.

Потом он просто взял меня за руку. По всему моему телу пробежала легкая приятная дрожь. Я чувствовала себя как школьница, которая впервые в жизни влюбилась и делает что-то запретное. Он был так близко, я чувствовала его дыхание. Мне захотелось прижаться к нему. И я не стала сдерживать чувства. Я положила голову ему на плечо, которое показалось мне одновременно и сильным, и мягким, и мечтательно произнесла: