Молодая гвардия - Александр Фадеев

- Как ты нашел его? Кто он?

- Называть его я не имею права, - немного смутившись, сказал Володя. Тебе известно расположение немцев в парке?

- Нет...

- Мы с Жорой хотим сейчас разведку сделать, да вдвоем, конечно, трудно. Толя Орлов просился, да больно кашляет, - усмехнулся Володя.

Олег некоторое время молча смотрел мимо него.

- А я бы не советовал делать это сегодня, - сказал он. - Всех, кто подходит к парку, видно, а что делается в парке, не видно. Проще все это проделать днем, без всяких фокусов.

Парк был огорожен сквозным забором, и по всем четырем направлениям к парку прилегали улицы. И Олег, с присущей ему практической сметкой, предложил завтра же направить по каждой улице в разное время по одному пешеходу, на обязанности которого будет только запомнить расположение крайних к улице зениток, блиндажей и автомашин.

То возбуждение деятельности, с которым ребята пришли к Олегу, несколько упало. Но нельзя было не согласиться с простыми доводами Олега.

Случалось ли тебе, читатель, плутать в глухом лесу в ночи, или одинокому попасть на чужбину, или встретить опасность один на один, или впасть в беду, такую, что даже близкие люди отвернулись от тебя, или в поисках нового, не известного людям, долго жить непонятым и непризнанным всеми? Если случалась тебе одна из этих бед или трудностей жизни, ты поймешь, какая светлая мужественная радость, какое невыразимое сердечное чувство благодарности, какой прилив сил необоримых охватывают душу человека, когда он встретит друга, чье слово, чья верность, чье мужество и преданность остались неизменными! Ты уже не один на свете, с тобою рядом бьется сердце человека!.. Именно этот светлый поток чувств, их высокое стеснение в груди испытал Олег, когда, оставшись наедине с Ваней, при свете степной луны, передвинувшейся по небу, увидел спокойное, насмешливое, вдохновенное лицо друга с этими близорукими глазами, светившимися добротой и силой.

- Ваня! - Олег обхватил его большими руками, и прижал к груди, и засмеялся тихим, счастливым смехом. - Наконец-то я вижу тебя! Что ты так долго? Я изныл б-без тебя! Ах ты, ч-черт этакий! - говорил Олег, заикаясь и снова прижимая его к груди.

- Пусти, ты ребра мне поломал, - я ведь не девушка, - тихо смеялся Ваня, освобождаясь от его объятий.

- Не думал я, что она т-тебя на цепку возьмет! - лукаво говорил Олег.

- Как тебе не совестно, право, - смутился Ваня. - Разве я мог после всего, что случилось, покинуть их, не устроив, не убедившись, что им не угрожает опасность? А потом ведь это необыкновенная девушка. Какой душевной ясности, какой широты взглядов! - с увлечением говорил Ваня.

Действительно, за те несколько дней, что Ваня провел в Нижне-Александровском, он успел изложить Клаве все, что он продумал, прочувствовал и написал в стихах за девятнадцать лет своей жизни. И Клава, очень добрая девушка, влюбленная в Ваню, молча и терпеливо слушала его. И, когда он что-нибудь спрашивал, она охотно кивала головой, во всем соглашаясь с ним. Не было ничего удивительного в том, что чем больше Ваня проводил времени с Клавой, тем более широкими казались ему ее взгляды.

- Вижу, вижу, т-ты пленен! - заикаясь, говорил Олег, глядя на друга смеющимися глазами. - Ты не серчай, - вдруг серьезно сказал он, заметив, что этот тон его неприятен Ване, - я ведь так, озорую, а я рад твоему счастью. Да, я рад, - сказал Олег с чувством, и на лбу его собрались продольные морщины, и он несколько мгновений смотрел мимо Вани.

- Скажи откровенно, это не Валько дал задание Осьмухину? - спросил он через некоторое время.

- Нет. Этот человек просил Володю узнать через тебя, как найти Валько. Я из-за этого, собственно, и остался у тебя.

- В том-то и беда, что я не знаю. Я боюсь за него, - сказал Олег. Давай, однако, пробираться в сарай...

Они прикрыли за собой дверцу и, не раздеваясь, пристроились оба на узком топчане и долго еще шептались в темноте. Казалось, нет неподалеку от них немецкого часового и нет вокруг никаких немцев. В который уже раз они говорили:

- Ну, хватит, хватит, надо трошки поспать...

И снова начинали шептаться.

Олег проснулся оттого, что дядя Коля будил его. Земнухова уже не было.

- Ты что ж одетым спишь? - спросил дядя Коля с чуть заметной усмешкой в глазах и губах.

- Сон свалил богатыря... - отшучивался Олег потягиваясь.

- То-то, богатыря! Слышал я все ваше заседание в бурьяне под сараем. И что вы с Земнуховым трепали...

- Т-ты слышал? - Олег с заспанно-растерянным выражением лица сел на топчане. - Что ж ты нам сигнала не подал, что не спишь?

- Чтоб не мешать...

- Не ждал я от тебя!

- Ты еще многого от меня не ждешь, - говорил Николай Николаевич своим медлительным голосом. - Знаешь ли ты, например, что у меня есть радиоприемник, прямо под немцами, под половицей?

Олег до того растерялся, что лицо его приняло глупое выражение.

- К-как? Ты в свое время не сдал его?

- Не сдал.

- Выходит, утаил от советской власти?

- Утаил.

- Ну, Коля, д-действительно... Не знал я, что ты такой лукавец, сказал Олег, не зная, то ли смеяться, то ли обижаться.

- Во-первых, этим приемником меня премировали за хорошую работу, говорил дядя Коля, - во-вторых, он заграничный, семиламповый...

- Их же обещали вернуть!

- Обещали. И теперь он был бы у немцев, а он - у нас под половицей. И я, когда ночью слушал тебя, понял, что он очень нам пригодится. Выходит, я кругом прав, - без улыбки говорил дядя Коля.

- Все ж таки молодец ты, дядя Коля! Давай умоемся да сгоняем партию в шахматы до завтрака... Власть у нас немецкая, и работать нам все равно не на кого! - в отличном настроении сказал Олег.

И в это время оба они услышали, как девичий звонкий голос громко, на весь двор спросил:

- Послушай-ка ты, балда, Олег Кошевой не в этом доме живет?

- Was sagst du? Ich verstehe nicht [Что ты говоришь? Я не понимаю (нем.)], - отвечал часовой у крыльца.

- Видала ты, Ниночка, такого обалдуя? Ни черта по-русски не понимает. Тогда пропусти нас или позови какого-нибудь настоящего русского человека, говорил звонкий девичий голос.

Дядя Коля и Олег, переглянувшись, высунули из сарая головы.

Перед немецким часовым, немного даже растерявшимся, у самого крыльца стояли две девушки. Та из них, что разговаривала с часовым, была такой яркой внешности, что и Олег и Николай Николаевич обратили внимание прежде всего на нее. Это впечатление яркости шло от ее необыкновенно броского, пестрого платья: по небесно-голубому крепдешину густо запущены были какие-то красные вишенки, зеленые горошки и еще блестки чего-то желтого и лилового. Утреннее солнце блестело в ее волосах, уложенных спереди золотистым валом и ниспадавших на шею и плечи тонкими и, должно быть, тщательно продуманными между двух зеркал кудрями. А яркое платье так ловко обхватывало ее талию и так легко, воздушно облегало ее стройные полные ноги в телесного цвета чулках и в кремовых изящных туфельках на высоких каблуках, что от всей девушки исходило ощущение чего-то необыкновенно естественного, подвижного, легкого, воздушного.

В тот момент, когда Олег и дядя Коля выглянули из сарайчика, девушка сделала попытку взойти на крыльцо, а часовой, стоявший сбоку крыльца с автоматом на одной руке, другой рукой преградил ей путь.

Девушка, нисколько не смутившись, небрежно хлопнула своей маленькой белой ручкой по грязной руке часового, быстро взошла на крыльцо и, обернувшись к подруге, сказала...

- Ниночка, иди, иди...

Подруга заколебалась. Часовой вскочил на крыльцо и, расставив обе руки, загородил девушке дверь. Автомат на ремне свисал с его толстой шеи. На небритом лице немца застыла улыбка самодовольно-глупая, оттого что он выполнял свой долг, и заискивающая, оттого что он понимал, что только девушка, имеющая право, может так обращаться с ним.

- Я - Кошевой, идите сюда, - сказал Олег и вышел из сарайчика.

Девушка резко обернула голову в его сторону, одно мгновение смотрела на него прищуренными голубыми глазами и почти в то же мгновение, стуча своими кремовыми каблучками, сбежала с крыльца.

Олег поджидал ее, большой, с опущенными руками, глядя ей навстречу с наивно-вопросительным, добрым выражением, будто говорил: "Вот я и есть Олег Кошевой... Только объясните мне, зачем я вам нужен: если для доброго, то пожалуйста, а если для злого, то зачем же вы меня выбрали?.." Девушка подошла к нему и некоторое время смотрела на него так, будто сличала с фотографией. Другая девушка, на которую Олег все еще не обращал внимания, подошла вслед за подругой и остановилась в сторонке.

- Правильно: Олег... - точно для самой себя, с удовлетворением подтвердила первая девушка. - Нам бы поговорить наедине, - и она чуть подмигнула Олегу голубым глазом.

Олег, заволновавшись и смутившись, пропустил обеих девушек в сарай. Девушка в ярком платье внимательно посмотрела на дядю Колю прищуренными глазами и с удивленно-вопросительным выражением перевела их на Олега.