Пламя хаоса - Амелия Хатчинс

А он все не начинал или просто наблюдал, как я извиваюсь, пытаясь угадать его движения. Чувства подсказывали, что он стоит далеко, в другом конце комнаты, но тут Брандер провел большим пальцем по моим губам, и я подпрыгнула.

– Будь нежен, – прошептала я и с трудом сглотнула ком, услышав мрачный смех.

Глава 32

Я ждала, затаив дыхание, и вслушивалась, как вдруг в комнате раздалась музыка. Звучал «Dance with the Devil» группы «Breaking Benjamin», и я на мгновение потерялась в звучании голоса вокалиста и инструментов, заставлявших мою кровь разгораться, бежать быстрее в ритме песни. Пальцы коснулись моего позвоночника, медленно заскользили вниз, и я выгнулась, чувствуя вспышки искр, которые создавало касание, разжигая внутри меня пока еще слабое пламя свечи.

Пальцы сдвигались все дальше, пока не остановились на заднице, легонько сжав одну ягодицу. Я чувствовала жар, когда он придвинулся ближе, стоя позади меня, обдал горячим дыханием плечо, припал твердой жилистой плотью. Он впился зубами в мое плечо, обвивая руками и оттягивая назад, сдвинул в сторону чашечку лифчика, обнажая сосок, и сжал его ровно настолько, чтобы я выдохнула от восхитительной боли.

Гортанный смех обласкал мою кожу. Рука двинулась вверх, к шее. Губы прошлись по загривку, прикасаясь нежными, словно крылья бабочки, поцелуями, и от них у меня все загоралось, истекало горячим соком и сжималось от желания. Простейшее прикосновение – и воплощение этого желания щекотно и неприлично потекло по ногам.

Рычание глубоко внутри него породило жажду, которую я не могла объяснить. Словно мой разум заменил Брандера на Нокса, и именно поэтому мое тело так реагировало. Колено шире раздвинуло мне ноги, рука отпустила горло и скользнула вниз по животу. Пальцы помедлили у границы трусиков, потом скользнули под них, обнаруживая, что там все промокло.

– Не уверена, что нам нужна прелюдия, м-да? – пробормотала я, и в ответ зазвучал сердитый рык.

Он вытащил руку и быстрым движением сорвал с меня трусики так, что я вскрикнула. Я открыла было рот, чтобы заговорить, как между губ протолкнулись мои же трусики, заставляя замолчать. Я нахмурилась. Намек, разумеется, понят.

Он скользнул по моему входу, запустив ладонь сзади, а другая его рука скользнула спереди, проводя большим пальцем по бугорку, который соединялся с каждым эрогенным нервом в моем теле.

Он погрузил в меня один палец, вызвав стон, что зародился в недрах груди, вырвался наружу приглушенным вскриком. Еще один палец – и я заскулила от полноты, которую еще никогда не ощущала в теле. Медленно, мучительно медленно он загнал пальцы глубже, но сразу вытащил, поворачивая, а его большой палец все это время выписывал круги вокруг моего клитора.

В животе пульсировал жар, с губ срывались стоны. Он ускорялся, выцеловывая мою шею, обжигая ее дыханием. Коленки угрожали меня предать. Он хрипло рассмеялся, когда меня выгнуло, но руки болезненно заломились, не позволяя мне упасть. Я задвигалась в ритме, помогая трахать меня двумя пальцами, пока я не захлебнулась криком – и все взорвалось.

В ушах грохотали басы, хотя, может, это было сердце. Перед глазами вспыхнул свет, оттеснив тьму под повязкой.

Он не остановился, когда первый оргазм пошел на спад, и следом неумолимо наступил второй. Мне стало тяжело дышать. Я выплюнула трусики, жадно втянула воздух, силясь вернуть контроль над собственным телом.

Пальцы исчезли, раздались шаги босых ног, обходивших меня. Ладонь снова легла мне на горло, и пальцы толкнулись меж губ, заставляя меня попробовать себя на вкус. Следом присоединился его язык, касаясь моего. Это было эротично – ощущать свой вкус вместе с ним, и он зарычал, чувствуя в моих движениях нетерпение.

Убрав пальцы, он едва ощутимо провел по моим губам своими. Вытащил шпильки – и когда волосы рассыпались по спине, тут же запустил в них пальцы, крепко сжимая и открывая мою шею своему рту. Он неторопливо целовал меня, вылизывал шею, контролируя голову, удерживая за пряди.

Он скользнул губами по уху, прихватив зубами мочку, и я громко застонала, интуитивно отзываясь на все, что он делал. Этот мужчина знал, как заставить откликнуться каждую часть женского тела. Неудивительно, что каждую ночь в его спальне оказывалась новая любовница. Очередь, чтобы с ним трахнуться, тянулась, наверное, аж за пределами города.

Он не сунул язык мне в ухо, и на том спасибо. Вместо этого он принялся посасывать мочку так, словно это была моя самая чувствительная часть. Мое дыхание стало поверхностным и прерывистым, пока он изучал каждый мой дюйм, разжигая бушующее пекло, грозившее обернуть меня в пепел.

Он отступил, и я заскулила, подаваясь бедрами за ним в поиске прикосновения. По идее, я не должна была так пылать, но я не думала о Брандере – я представляла на его месте Нокса. Это Нокс медленно доводил меня до состояния безумной, исступленной жажды. Глаза цвета океана смотрели бы на мою обнаженную плоть, он бы касался ее, делая меня женщиной.

Что-то коснулось моих ягодиц, я повернула голову, прислушиваясь. Руки направили меня, приподняли ноги, заставив вскрикнуть от удивления, когда я оказалась на весу. Я уперлась задницей во что-то жесткое, но он все же не отпустил мои ноги. Он положил их себе на плечи. А затем его рот коснулся внутренней стороны моего бедра, обдал изнывающую щель горячим дыханием, но так до нее и не дотронулся.

Я истекала возбуждением, это было стыдно, и я начала понимать, насколько уязвима и беззащитна сейчас на самом деле. По коже скользнули зубы, и я ахнула, скользящий вверх по бедру язык облегчал мое смущение от состояния, в которое он меня приводил – но не панику, внезапно вспыхнувшую от осознания, что я буквально беспомощна, связана и с завязанными глазами в одной спальне с тем, о котором я ничего не знаю.

Его пальцы сжались на моих ногах, как будто он учуял мое беспокойство и заверял, что я в безопасности. Вот почему я выбрала его. Был ли он действительно безопасен? Вот ведь она я, с завязанными глазами, подвешенная к потолку, словно в ожидании, когда меня принесут в жертву. Что здесь вообще безопасного? Это безумие во всей его чертовой красе!

Он припал к моей плоти ртом и низко зарычал, жадно лакая. Я взвыла, выкрикнула имя, вертевшееся на кончике языка, и тут же забормотала извинения, когда спальню заполнил мрачный смех.

Он