Золотые Небеса. Полёт Одной Птицы - Mona Lisas Nemo

— Кто ж не захочет вернуться…

— Но если Яскар…

— Замолчи, идиот! — яростно шептали. — Не накликай беду!

— Нас мало, — тайно переговаривались меж собой белобородые деды, — как нас мало.

Начались сборы. Навьючивали кто коней, кто ослов, а кто и мулов. Собирали вещи в тугие котомки и всё переговаривались, но чем ближе подкрадывалось отбытие — тем становилось тише. Тяжёлая то была тишина, как мешок с мукой, давила на спины, пригибала к земле. То, что вначале обсуждалось возбуждённо, теперь редко срывалось с языка.

Доносились из переулков проклятия брату короля. Но встречались и те, кто поддерживал Яскара. К концу второго дня двадцать два человека кинули в подземелье за непотребные разговоры. Одного нашли задушенным в переулке.

Оставаться и сражаться в заранее проигранной битве, за чужую землю, за неясную правду или идти туда, где можно жить и найти себе место? Лант то и дело мрачно сдвигал брови. Остаться или же пойти с уходящими и защитить их в дороге. Последнее виделось ему куда разумнее.

Так он и решил. Мэроу спрашивать не пришлось, он сам сказал, что никого убивать не собирается ради чужих раздоров.

— Не всё здесь так просто, — тихо, но твёрдо сказал как-то вечером Мэроу. — Не верю я, что один целиком хороший, а другой — целиком плохой. Ты видел Умду, слышал. Но рабство, рабство, как же можно…

Ранним субботним утром людская вереница, кто на коне, а кто пеши — потянулась к Мосту Двух Берегов, ведущему на путь в Алфар.

В то время как гонцы отправились во все стороны, искать поддержки у других поселений.

Мост белый как облака виднелся издалека, длинный, как гигантская змея — он соединял меж собой два берега реки Дара. Ещё на берегу Элама Мэроу рассмотрел неказистые домишки, прилепленные один к другому, а то и друг на друге громоздящиеся. Некоторые же так и стояли в воде, на широких столбах. Там и тут висели рыбацкие сети, а через них просвечивал причудливый лабиринт небольших островков. Необычно пустынно выглядели островки, не видно было ни одного их обитателя, а меж тем вот отделилась единственная лодка в форме вытянутого листка и стоящий в ней мальчишка.

Внутри было неспокойно. Мэроу то и дело посматривал на идущих рядом. Особенно его привлекли алые мантии. Три мага, двое впереди и один позади. Грозные и молчаливые, в окружении своих семей, переводили людей через мост по пути в Алфар. Мэроу видел, как напрягся Лант, но вскоре успокоился и уже бодро шёл рядом. "Они недостаточно сильны чтобы меня почуять", — сказал он.

Ничего не сказав в ответ, Мэроу в последний раз оглянулся назад, посмотрел на исчезающего вдали мальчишку. Их путь будет долгим, но далеко не таким тяжёлым.

Женщины, некоторые мужчины, старики и дети, все тянулись долгой вереницей вслед восседавшим на конях магам.

— Месяц или больше, — так сказал идущий рядом торговец тканями, короткий и бородатый, — дойдём за месяц с хвостиком. А там — о Алфар! — столица недоверия и кузнечного дела. Прародина всех великих воинов. Граничащий с морем, от которого город-мир отделяет лишь скудная полоска леса. О, Алфар!

— И всё же не должны были отправлять нас, вдруг не выпустят? — послышался боязливый женский голос, — ведь знаем, куда идём. Ты же слышала о праве присяги…

— И кто нас примет, сам Алфар или княжество? — Мэроу обратился к бородатому торговцу, погоняющему двух откормленных ослов.

— Княжество Райхал, — угрюмо ответил тот. — Это самое большое княжество на территории Алфара. — Туда чаще всего чужеземцы и стекаются. Ведь есть в Алфаре и такие княжества, что чужих не терпят. В таком княжестве и глотку перережут. Иные традиции чтят, иные традиций избегают. Да ты сам увидишь. Месяца через два.

Но это оказалось ещё медленнее, чем представлялось Мэроу. Они всё шли и шли. Текла неделя за неделей и на пути вырастали лишь мелкие поселения где докупали провизию, да и только. Кругом холодные пустые земли. Ночью осень так и подмывала скакать вокруг костров, согреваясь. А костров зажигали много, так много, что их свет порою мешал спать. Люди терялись по дороге. Так что к концу пути их могло остаться и в половину меньше. Многие предпочитали затеряться в тех же поселениях, чем идти к морю.

И чем дальше, тем недовольнее становились оставшиеся. Кончались запасы, съели добрую часть скотины, магам то и дело приходилось пугать ропщущих, грозя то превращением в скунса, а то и заставляя сопровождавший их небольшой конвой записывать имена недовольных.

Сентябрь сменился октябрём, стало ещё холоднее. Тёмными вечерами люди собирались у костров, отогреваясь и рассказывая друг другу истории, перемалывая, что случилось за день.

Мэроу каждый вечер садился рядом слушая. Часто ему далеко не нравилось о чём говорили люди, но он молчал, и потому его не замечали. Раз только Мэроу чуть не открыл рот собираясь возразить, но Лант вовремя толкнул его локтем в бок и тот промолчал. Им выделяться было не нужно. К тому же им, как чужестранцам, не полагались пайки еды, а потому приходилось тратить в последний момент заработанное. К счастью, Лант успел продать наспех сделанное травнице в её дымной лаве.

— Держи, — он подсел к Мэроу и протянул тому кукурузную лепёшку, успевшую изрядно затвердеть.

Сам Лант ближе пододвинулся к огню и принялся есть, не забывая поглядывать по сторонам. Вот мелькнула алая мантия и Мэроу заметил, как на миг изменилось лицо друга.

— Если хочешь, поговори с ними, — сказал как-то ночью Мэроу, когда Лант разыскивал какие-нибудь полезные травы. Было как всегда холодно и пустынно. И лишь вдалеке мерцали костры да ветер изредка доносил человеческие голоса. А над головою светил тонкий месяц.

— Они так близко, — Лант нагнулся и тут же разочарованно выпрямился. — И ты заметил, они не такие как наши. У них есть семьи, простые семьи, магом же по роду не станешь… Мне интересно, почему семей не было у Таламона и… остальных.

Мэроу по-новому взглянул на друга:

— Тебе интересно, чей ты сын?

Лант удивлённо округлил глаза.

— Да я и так знаю. Я плохо, но помню простой дом, много детей, я в соломе… Это была простая семья. — Впервые они заговорили на эту тему. — Я помню, как приехал Таламон и забрал меня, долго говорил с отцом, и забрал.

— И никто не противился? — спрашивая, Мэроу пристально смотрел на друга.

— Нет. — Лант так же посмотрел ему в глаза. — Я не чувствую обиды. Я знаю, так должно быть.

— Почему?

— Что значит почему, я маг и знаю что к чему.

— Почему ты на веру принимаешь… Может, и не нужно было, к чему?

— Научить, обучить. — Лант скрестил руки. — Что же ещё? Да к тому же, что б ты без меня делал? Перегрызся бы со всеми и бродил себе один по лесу. Я, Мэроу, в отличие от некоторых, больше думаю, а не поступаю идя на поводу каких-то там порывов.