Верь мне (СИ) - Jana Konstanta

Сама виновата. Он предупреждал, не лгал ей. «Я ненавижу женщин, потому что любая из вас для меня — источник зла… И от тебя я всегда буду ждать подвоха… Ты можешь быть святой, но что решат черти в моей голове, я не знаю. Я не верю людям…» А она не поверила ему. Так его ли в этом винить?

Арина вернулась поздно. Дочь она не ждала, но, заметив разбросанные босоножки, осторожно, запуская в приоткрытую дверь свет из прихожей, зашла в комнату Лики. Так есть — ее дочь укуталась в пижаму, свернулась калачиком и спит. Арина подошла к кровати и уселась на краешек. Она рада видеть Лику дома, а вот глаза ее припухшие, до сих пор мокрые Арину не радуют…

— Лик, — тихо позвала она, касаясь спины дочери.

Лика не откликнулась. Не шелохнулась, не отозвалась. Арина поправила одеяло и тихонько вышла из комнаты, а по Ликиной щеке скатилась еще одна слезинка.

Первую ночь за несколько последних недель Лика провела дома. Спалось плохо. Мысли то и дело возвращались в маленькую небогатую квартирку и хмурому ее хозяину. Вот и сейчас, проснувшись, Лика первым делом подумала о Максе — надо бы омлет сделать, как он любит… Но вспомнился вчерашний день. И нет рядом Макса, а в родной квартире уже раздаются ароматы приготовленного для нее завтрака. Лика с тоской посмотрела в окно — там солнце вовсю светит, а на душе бушует непогода. И все та же пустота. Где-то там, далеко, кусочек ее сердца остался греть обозленного на весь мир человека.

Лика выбралась из одеяльного кокона и тихонько прошла на кухню. Арина, увидев ее, почему-то улыбнулась. Так просто, обыденно, будто ничего не случилось.

— Доброе утро.

А Лике расплакаться хотелось.

— Я вернулась, мам, — с трудом выдавила она, виновато глядя на мать.

Арина вмиг посерьезнела и подошла к дочери.

— Вижу. Он обидел тебя?

— Нет, — спешно ответила Лика, и глаза ее тут же заблестели. Пряча слезы, Лика отошла к окну.

— Лик, я не хочу давить на тебя. Но ты же знаешь, я никогда не стану ругать тебя или упрекать…

— Знаю, мам. Но я не готова сейчас об этом говорить. Не хочу. Просто… обними меня.

«Просто обними меня, как в детстве. Приласкай, пригрей, чтоб слезы ручьем по щекам…» И Арина обняла, приласкала блудную непослушную дочь, к груди своей прижала и по головке склонившейся погладила. И чуть легче стало, будто на сердечко поцарапанное подули, чтоб не болело.

Тем временем во двор неторопливо въехал черный Гелендваген.

— Руслан приехал, — заметила Арина знакомую машину.

Лика вдруг напряглась, в окно выглянула… Они ж сегодня должны заявление подавать — она уже забыла.

— Сколько времени?

— Без пятнадцати десять.

Руслан приехал даже раньше, и у нее есть еще сорок пять минут, чтобы решить свою дальнейшую судьбу. Лика растерянно смотрела в окно и не знала, что делать. Вчера она была готова выйти замуж за Руслана, сегодня же… А что, собственно, изменилось? Ничего. Не оказался дурным сном вчерашний день, и сорок пять минут для принятия решения не нужно — Руслан любит ее, так пусть хоть он будет счастлив.

— Мам, ты на вечер не планируй ничего, ладно? — попросила Лика, вытирая слезы. — У нас вечером ужин в ресторане. Твое присутствие обязательно. И отца позови, только пусть один придет, без Ланы своей.

— Лик, что ты задумала? — насторожилась Арина.

— Ничего, мамуль. Потерпи до вечера.

— Лика!

Но Лика уже убежала — у нее осталось сорок минут, чтобы привести себя в порядок, найти паспорт и выйти к человеку, которому она нужна.

***

Макс слонялся по опустевшей квартире и пытался разгадать собственное настроение. Ну казалось бы, что случилось? Ну ушла она — и хорошо, и правильно! Разве не этого он хотел еще недавно? Нет ей места рядом с ним — сам ведь понимает. Вчера из-за глупости чуть беда не случилась, а ведь если б Лика осталась, рано или поздно что-то такое повторилось бы. Обязательно повторилось бы! Потому что никому нет веры, и уж тем более, Горским. Потому что не нужен ему никто больше. И все-таки странно: она ушла — и холодно, пусто стало. Никто не улыбнется ему с утра, чаю не предложит… Пусто. Один среди сотен тысяч людей, и никому из этих сотен тысяч нет дела до хмурого парня у окна.

Чуть ближе к полудню приходил какой-то мальчишка за Ликиными вещами. Макс только плечами пожал и кивнул в сторону комнаты: «Там». А потом дверь захлопнулась, и Макс понял, что последняя ниточка с миром оборвалась. Понимание пришло, что она, Горская, была единственной, кто тянул ему руку, кто кричал: «Живи! Мы справимся!» Она доверчиво тянула к нему руку, наивно полагая, что справится, спасет его, а он… Он руку эту, единственную, сломал своим недоверием.

***

Вечер. Услышав, что Лика позвала его вместе с матерью, Горский воспрял духом. И не хотелось думать и гадать, почему вдруг дочь пошла на этот неожиданный шаг — хотелось лелеять надежду, что грядет потепление в их отношениях.

Узнав, что Лики дома нет, Горский рискнул заехать за Ариной.

— Мне не нравится ее затея, — с порога огорошила Арина, впуская бывшего мужа в квартиру.

Горский застыл в дверях.

— Тебе не нравится, что она пожелала меня видеть?

— Да нет, я не об этом, — отмахнулась она, и Горский выдохнул. — Я не понимаю, что она задумала. Уехала утром с Русланом, ничего не сказала…

Арина носилась по квартире, нервно собирая в сумочку ключи, телефон… Ей хотелось поделиться с Горским своими опасениями, но что она ему скажет? Что Лика влюбилась в Власова? Что несколько недель жила в его квартире? Что вчера вернулась вся в слезах? Да если он узнает про Максима, беды не оберешься. А если еще окажется, что Власов ее обидел… Нет, лучше