Медвежья кровь - Елена Синякова

новые эмоции и ощущения пронзили меня, но обхватила его голову руками, зарываясь в черные волосы, а медведь заурчал, вставая на колени передо мной.

Он наслаждался каждым прикосновением, не сдерживая эмоций и касаясь настолько откровенно и горячо, что я задыхалась, но не хотела прекращать эту сладостную игру, в которой узнавала себя и собственное тело.

Так чувственно и откровенно, как не могла бы себе представить даже в самых смелых мыслях.

А ведь я так и не надела нижнее белье и теперь заерзала, когда ненасытные горячие губы медведя опустились еще ниже, проделав дорожку из поцелуев по моему животу и касаясь обнаженных раскрытых бедер.

Мне казалось, что меня просто бросили в кратер действующего вулкана, где я не умерла, а плыву по обжигающему течению, больше не сдерживая стонов, что вырывались из обласканной груди.

Господи, что он творил!

Как целовал и что вытворял своим языком, не жалея меня и вознося так высоко к небесам, что в какой-то момент голова просто закружилась!

Стыд и восторг сплетались в моей крови искрящимися разрядами, когда я сквозь пелену дрожащих ресниц видела его лицо, прильнувшее к моему лону.

Его язык, который то порхал, чуть задевая чувствительные складочки самой потаенной части моего тела, заставляя трепетать и судорожно глотать воздух.

То в буквальном смысле вылизывал, отчего я прогибалась в спине, чувствуя, как от этого сладостного напряжения подгибаются пальцы на ногах.

Мое тело жило собственной жизнью, сводя меня с ума!

Эти эмоции были настолько яркими, горячими, но в то же время очищающими!

Они сметали мои грязные воспоминания, как это не смог бы сделать ни один самый именитый психолог!

Теперь мое тело знало, что все может быть иначе: без боли, без грязи, без попыток остановить то, что было противно.

Океан огненных эмоций поглощал меня, изливаясь в стоны, которые я больше не сдерживала, запрокидывая голову и в какой-то момент понимая, что я скоро взорвусь, потому что сладостное напряжение в мышцах достигло своего апогея, отчего низ живота скручивало от судорог.

— Ш-ш-ш, девочка. Не так скоро, — голос медведя снова стал настолько низким, что я едва понимала, что он мурлычет, ощущая слова скорее обостренными эмоциями.

Он поднялся с колен, приподнимая меня со стола, чтобы тоже поставить на ноги и неожиданно развернуть к себе спиной, вжимаясь в мои обнаженные ягодицы своим возбуждением.

Я закусила нижнюю губу в ожидании продолжения этой чувственной завораживающей игры.

Страха больше не было. В душе расцветал даже азарт!

Теперь и навсегда я искренне хотела познать все грани этой чувственности, открывая в своем теле и ощущениях то, на что и не могла рассчитывать.

Ночнушка в буквальном смысле болталась на талии, но мы были слишком заняты процессом познавания друг друга, чтобы замечать это, когда медведь скользнул ладонью по моему животу, погружая пальцы во влажные пульсирующие складочки и целуя в шею сзади, отчего миллион мурашек атаковали тело, заставляя задрожать от предвкушения.

Он снова ласкал, не давая опомниться.

Не давая возможности понять, что же будет дальше.

Не подпуская ко мне панику и страх, даже когда его бедра подались вперед, и я словно сквозь радужный сон ощутила, как я принимаю его — такого большого, внушительного и горячего.

Как мое тело сжимается по привычке и пытается противостоять этому напору.

— Ты умница, девочка. Вот так…

Он чуть прикусил мочку уха, снова не давая мне сосредоточиться на том, что происходило внизу.

Скользил длинными умелыми пальцами, играя с самой чувствительной точкой лона, отчего жар накатывал снова и снова, а я хваталась руками за стол, отдаваясь всем существом на его милость, потому что знала, что он не сделает ничего плохого.

Лишь когда он зарычал, вжимаясь в меня сильнее и прогибаясь в спине, я ахнула, ощутив, как его возбуждение скользит внутри, растягивая стеночки, заставляя тело принять его и познать.

Это были совсем другие ощущения!

Невероятные! Правильные! Пусть немного болезненные, но восхитительные в осознании того, что теперь я принадлежу только ему, и никто в этом мире не сможет изменить это!

Эти чувства окрыляли и стирали все ощущения, которые в любой другой ситуации напугали бы меня до состояния неконтролируемой паники.

А потом медведь стал двигаться.

Сначала размеренно, не переставая целовать и чуть прикусывать кожу на шее. Давая прочувствовать трение и погружение. То, как мое тело реагировало на него, поддаваясь и постепенно расслабляясь. Принимая в себя.

Но затем все быстрее и быстрее.

С рычанием.

С глухими шлепками бедрами о ягодицы.

С хриплым дыханием каждого из нас.

В какой-то момент боль стала сильнее. Она вспыхивала где-то глубоко внутри, на пике его движений, но не разрасталась и не давала мне повода для паники лишь потому, что медведь продолжал ласкать меня пальцами, отыскав ту чувствительную трепетную точку, от которой кровь начинала искрить.

Я хрипло выдохнула, когда он вонзился в меня сзади, замерев и буквально насаживая на себя так, что приподнял над полом, с глухим протяжным стоном, но и это был не конец.

— Теперь ты, девочка, — прошептал медведь, наваливаясь сильнее и надавливая на эту самую точку во мне так мягко и трением кончиками пальцев, что я ощутила, как буря, поднятая его прикосновениями, что кружила голову, достигла своего апогея, и словно каждое дрожащее нервное окончание лопнуло миллионами ослепительных звезд.

Ничего подобного я никогда не испытывала, вскрикнув громко и, пожалуй, удивленно, забившись в его руках и слыша, как медведь удовлетворенно замурчал, целуя меня в затылок.

— Умница, Иля.

— У нас все получилось, правда? — прошептала я, улыбаясь так широко, как только могла, и приваливаясь спиной к его влажной обнаженной груди, потому что ноги дрожали так сильно, что я бы точно сползла на пол без его поддержки.

— Правда.

Медведь тоже улыбался. Я знала это. Чувствовала его губы на собственной коже и понимала, что сейчас я счастлива. От всей души. По-настоящему.