Главное доказательство - Павел Орлов

– Нет – зачем?

– Ну, да – незачем. И ничего не слышали? Может, шум какой с лестничной площадки, звонок в соседнюю квартиру был, или, там, дверь хлопнула?

– Нет. А, хотя подождите – был звонок! Только не к соседу, а к нам. Это другая соседка, из квартиры, что справа от лифта, зачем-то в дверь звонила. Минут через десять после того, как приехали. Мы уже в комнате были, ну, и. не стали открывать, короче. Она еще крикнула: «Юрий Ричардович!» Думала, наверное, что отец дома. Подождала немного, а потом к себе вернулась.

– А больше ничего? – продолжает Платонов, выразительно покосившись на меня.

– Нет.

– А на лестнице вы никого не встретили, когда в квартиру поднимались?

– Нет. Мы на лифте приехали, потом я быстро дверь открыл, и мы вошли. Я не хотел, чтобы соседка случайно увидела или услышала, как я прихожу, и отцу потом рассказала. Я ж не знал, что она специально в глазок смотрит!

– Ну вот, теперь будешь знать.

Мне вдруг почему-то стало жутко смешно. Я представил себе, как Юрий, выходя из лифта, бросает ироничный взгляд в сторону соседской двери, а то еще и неприличный жест демонстрирует. А ничего не подозревающая Любовь Григорьевна в это время спокойно варит внуку борщ.

– А твоя Марина что – беременная? – вдруг спрашивает Сергей.

– Нет – с чего?

– «С чего». С того самого! Или ты другой способ знаешь?

Юрий поднимает глаза на него и изображает подобие улыбки.

– Нет, я в смысле – почему вы так считаете?

– Потому что женат. Если бабе вдруг без всяких причин плохо становится – это повод очень серьезно призадуматься кое над чем.

– Она бы мне сказала, если бы чего.

– А она скажет. Обязательно скажет! Когда уже поздно будет.

Платонов, как и многие мужики, сполна хлебнувшие лиха на семейном фронте, любит подшучивать над молодыми мужьями. И начинающими донжуанами. Эдакая снисходительность бывалого десантника, подтрунивающего над салажатами перед первым в их жизни прыжком. Когда Антон Соловьев из нашего отдела за свадьбу в конторе проставлялся, Серега мрачно заметил, что по сему поводу присутствующим полагается пить стоя и не чокаясь. Кому-то, вероятно, подобный юмор покажется черным и совершенно неуместным. Наверное, так оно и есть. Но я вполне понимаю своего друга и коллегу, поскольку, как уже отмечалось, имею сомнительное удовольствие быть знакомым с его супругой.

Однако сейчас я слушаю Платонова вполуха. Передо мной со всей остротой снова встает все тот же вопрос: КТО УБИЛ АЛЕКСЕЯ ГЛЕБОВА?

Глава 10

Contra vulpem vulpinandum est.

Против лисы нужно хитрить по лисьи (лат.).

Есть у меня сосед по дому – старичок по имени Эдуард Вальтерович. Нет-нет, не белорус! Вальтерович – это отчество. Фамилия у него тоже какая-то нерусская, только я ее толком не помню. Но это и не важно.

Живет он в нашем подъезде, на первом этаже. Однажды этот дедок пошел в универсам и по дороге ключи от квартиры потерял. Ничего экстраординарного – с кем, как говорится, не бывает. Но, если вам за семьдесят, и живете вы один, то. как быть? Слесаря из РЖУ вызвать?… А вы пробовали? Особенно в выходной.

Я как раз в магазин направлялся. До этого-то мы практически не знакомы были. Так – здоровались при редких встречах в подъезде. И сейчас, увидев знакомое лицо, старичок поинтересовался, не могу ли я одолжить ему какие-нибудь инструменты. На вопрос, какие конкретно, тот и поведал о своей беде. Дверь вот, мол, теперь взламывать придется.

Обошлись мы малой кровью. Разбив стекло форточки, я с помощью подручных средств отпер шпингалет и проник в квартиру через окно. Вот тогда и познакомился с Эдуардом Вальтеровичем поближе. А чуть позже выяснилось, что мы с ним, к тому же еще, и из одной системы. Сосед еще в шестидесятых годах работал экспертом в какой-то пожарной лаборатории, а пожарная служба в те времена к нашему министерству относилась.

Жил он, как уже говорилось, одиноко, поболтать особо было не с кем, и, встретив меня иной раз во дворе или в подъезде, Эдуард Вальтерович неизменно приглашал зайти – выпить «чайку или же покрепче». Иногда приглашение принималось, и во время таких посиделок я услышал немало занятных историй, одну из которых и хочу вам поведать.

Произошла она как раз в середине шестидесятых, когда в Питере – в то время, разумеется, еще Ленинграде – серьезно перетрясли службу БХСС, и вновь назначенные руководители рьяно бросились набирать положительные очки. По городу и области прошла волна повальных проверок магазинов, складов, баз, предприятии общепита и т. п., приводившая в трепет всю торговую общественность, которая просто не могла в данной ситуации не предпринять ответных шагов.

И одним из таких ответных шагов стала серия пожаров, прокатившихся по области и затронувших, в основном, сельские магазины. По «странному» стечению обстоятельств, пожары эти происходили как раз в тех точках, которые были намечены к ревизии, причем за пару-тройку дней до оной. А, может, и вовсе накануне. Всех нюансов этого дела мой собеседник знать, разумеется, не мог, поскольку участвовал в нем в качестве пожарного эксперта, а посему глазами эксперта на нее и глядел.

Вывод комиссии специалистов, подтверждаемый как результатами осмотра мест происшествий, так и данными химического анализа, был однозначен: поджог. Но если в ряде случаев у следствия еще были основания допустить злой умысел, то в некоторых других сама возможность осуществить поджог представлялась практически невероятной.

Представьте себе: первый час ночи, магазин давно закрыт. На дверях – амбарный замок, на окнах – надежные решетки, стекла целехоньки, да еще и сторож дежурит. Вокруг – тишина, никого поблизости.

И вдруг ни с того ни с сего внутри вспыхивает пламя, и прежде, чем народ успевал сбежаться к месту события, тушить было уже практически нечего.

Как следствию удалось выйти на поджигателя, сосед мой, повторяю, толком не знает. Вроде бы путем опроса свидетелей удалось установить, что в сгоревших сельмагах в ночь перед пожаром где-то за полчаса до закрытия появлялся незнакомый мужчина с портфелем. В сопровождении заведующего он быстро проходил внутрь, в подсобку, а минут через пятнадцать-двадцать так же быстро выходил и больше не появлялся. Приметы этого мужчины, записанные со слов очевидцев, во многом совпадали.

Для поимки таинственного незнакомца была проведена довольно изящная оперативная комбинация. Заведующему одной из точек, на которую бэхаэсэсники давно имели зуб, окольным путем подсунули дезинформацию о якобы предстоящей вскоре ревизии, после чего магазин взяли под круглосуточное наблюдение. Тогда даже, по словам Эдуарда Вальтеровича, кагебешников привлекли в помощь следствию, со скрытой киносъемкой. У милиции в те времена подобной аппаратуры и в помине не было.

И взяли-таки мужика! Оказалось, что работал он исключительно по заказам. Брал при этом немало, но зато и «результат» гарантировал. А действовал поджигатель следующим образом. Явившись, как уже говорилось, в магазин незадолго до закрытия, он проходил в кладовку и ставил на пол специальную свечку, которую изготавливал самолично. Свечка сия имела достаточно мощный фитиль, чтобы ее случайным сквозняком не задуло, но, в то же время, гореть могла очень долго. Несколько часов. А над свечкой подвешивался… презерватив – отечественного производства, из особо прочной резины – который заполнялся несколькими литрами специальной горючей жидкости. Состав оной также был собственностью «изобретателя». Жидкость эта в течение тех нескольких часов, что горела свечка, постепенно растворяла резину, а потом, выплеснувшись, производила необходимый эффект. Горящая жидкость моментально растекалась по полу, и пламя в считанные минуты охватывало все строение.

Лишний раз убеждаешься, что креативный потенциал нашего народа не имеет мировых аналогов. И если бы не столь же беспрецедентная косность и беспомощность тех, кто веками стоял и продолжает стоять в этой стране «у руля» и должен всего лишь изредка направлять эту энергию в нужное русло, Россия давно бы была сверхдержавой. Что же касается самой истории, то моему соседу с коллегами было поручено провести соответствующий следственный эксперимент, дабы убедиться в возможности осуществления подобного поджога на практике.

И вот тут-то эксперты столкнулись с довольно неожиданной проблемой организационного плана. Если и горючую смесь, и свечки в достаточном количестве изъяли во время обыска на квартире арестованного, то вышеупомянутое резинотехническое изделие раздобыть никак не удавалось. Фармацевты в близлежащих аптеках беспомощно разводили руками: «Извините – дефицит.» Правда, один из сознательных членов следственной группы притащил из дома целых два презерватива, но они погоды не делали.

Сроки по делу, находившемуся на контроле в министерстве, поджимали, посему прокуратуре пришлось задействовать административный ресурс. Был отпечатан соответствующий запрос, который как раз Эдуарду Вальтеровичу – в те годы старшему лейтенанту – и поручили отвезти в городское аптекоуправление. Он жил неподалеку.