В гору - Анна Оттовна Саксе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что же я, — отмахнулся Ян. — У тебя родня в уезде. Ты сам лучше знаешь.
— Нет, скажи ты, — не унимался Калинка, — пусть будет по закону. Слово председателя решит спор.
Ян Приеде ответил не сразу. Он вспомнил, что в уезде, куда его вызывали вместе с другими председателями волостных исполкомов, сказали, что семьям немецких прихвостней надо оставить по восемь гектаров, — но пойди разберись тут, кого считать врагом, кого — его семьей. Саркалис был шуцманом, это ясно, а усадьба у, него на имя матери. Как поступить в таких случаях, этого никто толком не сказал. А он не догадался спросить. Может, все-таки лучше оставить Саркалиене побольше земли, не обижать же старого человека. И так у нее от ста гектаров останется только тридцать.
Калинка снова обмакнул высохшее перо в чернила и нетерпеливо посмотрел на Яна.
— Пусть будет всем по тридцать, — махнул рукой Приеде.
— А ты, Ян, не хочешь брать землю? — спросил Лауск у председателя. — Сколько лет ты поля Думиня вдоль и поперек топтал. Там каждый вершок твоим потом удобрен.
— Куда мне, — равнодушно ответил Ян, — что я стану с нею делать один?
Лауск подождал, пока уйдет Калинка. Ему уже давно хотелось поговорить с Яном Приеде. В былые годы в, эту пору всюду молотили, дым коромыслом стоял, а нынче осенью только одна молотилка гудит в дальнем конце волости.
Вырезая в Черном бору прутья для метлы, он наткнулся на большую молотилку с локомобилем, принадлежавшую Саркалисам и спрятанную Вилюмом перед отъездом. Локомобиль Августа Миглы тоже стоял в бездействии, у него немцы будто бы сломали что-то. Но разве нельзя починить? Правда, у кузнеца инструменты растащили, да ведь можно было бы по домам их собрать.
— Как ты, Ян, думаешь справиться с молотьбой? — спокойно спросил Лауск.
— Понемногу обмолотим, — в том же тоне ответил Ян.
— Следовало бы поторопиться. Людям есть нечего, да и государству надо сдавать.
— Нужно, — согласился Ян. — Но где же взять машины?
— Я знаю, где их найти, только ты должен помочь вытащить их из кустов и сараев, — терпеливо развивал Лауск свою мысль.
— Я охотно выберу день и вырвусь из исполкома, — согласился Ян.
— Может, этого и не понадобится, — рассуждал Лауск. — Не знаю, как это высказать. Людей с сильными руками я найду. Но надо, чтобы ты нам поручил это сделать. Доверенность, что ли, какую написать. Скажем, мне и Гаужену. Чтобы никто нам не помешал. Ты против этого ведь ничего не имеешь?
— Нет, нет! Упаси боже! — воскликнул Ян. — Молотить надо. Из уезда запрашивают, сколько обмолотили и сдали.
— Так, быть может, ты напишешь эту бумажку сейчас? — тут же предложил Лауск.
В тот же день он пошел к Гаужену. Тот умел обращаться с локомобилями, так как осенью обычно подрабатывал машинистом. Условились Саркалиене ничего не говорить, просто пойти в лес и попытаться вытащить машину. В помощники взяли кузнеца Саулита, кое-кого из подростков, позвали также и Мирдзу.
Оказалось, что сдвинуть молотилку с места было не так просто. У нее были отвинчены некоторые части. Не хватало и приводного ремня.
— Проклятый Вилюм! — ругался Гаужен. — И тут постарался нам нагадить.
— Да, что поделаешь, — вздохнул Лауск. — Пришли мы, как важные люди, с бумагой в кармане, и все же руки коротки.
— Надо вывести машину во что бы то ни стало, — настаивала Мирдза. — Хоть на руках, да вынесем.
— Отчаянная девушка! — усмехнулся Лауск. — Если бы все такими были, то и лошадей не надо было бы. Но что мы будем делать, если и вынесем? Машина уж так устроена, что каждый винтик имеет свое назначение.
— Саулит сделает новые, — сказала Мирдза, с мольбой посмотрев на кузнеца.
— Ради тебя, милая, я даже золотое кольцо выковал бы, будь я помоложе. — Саулит шутливо обнял Мирдзу. — Но, видишь ли, у меня нет завода, где делают такие вещи.
Старики набили трубки. Было ясно, что вытащить молотилку не удастся, но бросить ее тоже было жаль, поэтому они все еще не уходили, словно надеясь, что само время им поможет. По-всякому соображали: может, спросить в городе, не осталось ли на складе бывшего кооператива запасных частей, но эти предположения пришлось отбросить, ведь немцы перед уходом кооператив взорвали. Молодежи стало скучно и холодно. Мирдза предложила сыграть в пятнашки и ударила Иманта Лауска. Тот погнался за Валдисом Гауженом, который ни за что не хотел дать себя поймать, но вдруг оступился и подвернул ногу. Увидев, что с мальчиком случилась беда, старики обступили его. Мирдза чувствовала себя виноватой, так как была зачинщицей игры, и, присев, начала ощупывать ногу Валдиса. Внезапно она почувствовала, что и сама проваливается, словно под мохом не было твердой почвы.
— Уж не зарыт ли тут клад, — заметил Саулит и отшвырнул носком сапога слой моха. Обнажился рыхлый, недавно набросанный песок. — Здесь что-то есть! — радостно воскликнул кузнец, и остальные, забыв о мальчике, принялись ковырять песок.
— Лопатой надо, — сказал Гаужен, на всякий случай захвативший из дома лопату. Он копнул несколько раз — и лопата ударилась о что-то твердое. Эта был деревянный ящик, зарытый в песок и тщательно прикрытый мохом и сухими еловыми ветками.
Очистив песок, люди отбили верхние доски ящика.
— Черт побери! — воскликнул Саулит. — Это ведь все приданое молотилки.
В ящике лежали все отвинченные от машины части. Осторожно, словно это было стекло, люди вытаскивали их, вертели в руках, как драгоценности. На самом дне лежал свернутый приводной ремень.
— Валдинь, сынок, — вспомнил Лауск о мальчике, который сидел на земле и жадно рассматривал вместе со всеми части машины, — за такую находку я был бы согласен обе ноги себе вывихнуть. Скажи-ка, мальчик, тебе очень больно? Уж не перелом ли?
Валдинь поднялся на ноги. Болеть-то болело, но все же он мог наступать и на поврежденную ногу.
— Приложишь вечером мокрую глину и будешь здоров, — успокаивал Гаужен. — Разве это впервые случается с крестьянином? Мирдза, ты еще погоняй
