Хождение по Млечному Пути - Алёна Даль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У ворот конницу встречает процессия в длинных накидках. Магистр ордена Фрей Гвидо де Гарда снова присягает на верность городу и обращается к собравшимся: «Я, Фрей Гвидо де Гарда, Магистр крепости Понферрада, обещаю всем жителям города, что каждый год здесь будут снова и снова вспоминать исторические события, предшествующие этому празднику и ставшие легендой, которая будет жить до тех пор, пока время не сотрёт линию горизонта…»
Всеобщее ликование. Люди верят словам Великого магистра, ибо твёрже слова нет! Ведь тогда, в те далёкие смутные времена, Понферрада так ни разу и не была покорена маврами. Кавалькада рыцарей скрывается за воротами замка, небо раскалывается от грохота петард. Праздник выплёскивается на городские улицы, где уже накрыты столы с вяленым мясом, берсианскими пирожками, иберийской ветчиной и местным, конечно же, «самым лучшим в Испании» вином «менсия»[91].
Что в это время происходит внутри замка? Возможно, участники реконструкции снимают театральные костюмы, складывают музейные флаги и мечи, распрягают коней, чтобы вернуть их в конюшни… Или… Или орден тамплиеров всё ещё жив? И кто-то сейчас, в это самое мгновение, принимает под сводами замка посвящение в рыцари, пройдя суровые проверки и испытания? Сохранились ли в наше время рыцарские традиции, проводятся ли древние ритуалы? И нужны ли рыцари сегодня?
Вопросы могут показаться наивными. Но романтический образ «благородного рыцаря на белом коне», переживший смену веков, по-прежнему занимает воображение юных девушек и зрелых дам. Тоска по благородству, по красивым, достойным поступкам мужчин неизбывна, как и извечное женское стремление припасть к сильному плечу, спрятаться за широкой спиной, опереться на твёрдую руку. Какой бы сильной и независимой ни была женщина, каких бы высот в бизнесе и карьере ни достигла, она подсознательно ищет мужчину, который сильнее. Но не для того, чтобы тот подавил её, а для того, чтобы позволил ей быть слабой…
Если взглянуть шире – рыцарские идеалы, благородные устремления, категории чести, увы, незаметно покидают мир бизнеса и политики. В современном обществе уже давно наблюдается перманентный кризис, не только экономический, но и нравственный. Выражения «ничего личного – только бизнес», «победителей не судят» стали оправданием беспринципных поступков, сделок с совестью. «Волчьи законы» переместились из области тактической – схватка в поединке до победного конца – в область стратегическую – для победы все средства хороши. Наличие денег и власти автоматически ставят их обладателя в особый ряд «избранных», для которых действуют другие правила. У рыцарей всё было по-другому. Богатство никогда не превращало их в заложников золотого тельца. Слово, данное рыцарем, имело вес и гарантии, недоступные большинству нынешних бизнесменов и политиков. Независимость и могущество храмовников не выливалось в пренебрежение к простому люду. Вот почему их любили и уважали и низы, и верхи – и бедняки, и знать. Много ли таких рыцарей сегодня?..
Замок тамплиеров купается в ярких всполохах праздничного салюта. Но Карлос уже тянет меня за рукав, потому что пора в альберг, ведь завтра нам придётся встать чуть свет, чтобы навсегда покинуть этот рыцарский город, где и поныне живут легенды, озаряя жизнь людей отблесками недостижимых идеалов.
Все дни, что идём до границы с Галисией, воспоминания о тамплиерском празднике, грёзы о романтике рыцарских времён постепенно вытесняются простыми и будничными впечатлениями дороги.
Возле Какабелоса начинается территория инжира, черешни и грецкого ореха. Этого изобилия достаточно, чтобы продержаться на природных запасах и паломнику, и странствующему рыцарю. Фруктово-ореховый стол идеально сочетается с местным вином «менсия». О традициях виноделия Эль-Бьерсо напоминает старинный пресс для отжима винограда, выставленный напоказ под деревянным навесом. Водяная мельница на реке Куа продолжает вращать лопастями, но больше для антуража, нежели для практической надобности. Графитовые пластинчатые крыши из местного сланца похожи на рыбью чешую. Это отличительный знак долины Эль-Бьерсо, как и руины «переходящих» замков. Один из них, называемый «сарацинским», хмурится на неприступной горе, обветшалый и забытый, ненужный сегодня никому – разве что дотошному историку или эксцентричному любителю развалин. Некоторые из крепостей, скромные по размерам и расположенные в более доступных местах, переходят в частные руки, что обещает им ещё пару-тройку веков жизни.
В «городе франков» – Виллафранко-дель-Бьерсо – в Средние века селились французские рыцари-беженцы и пилигримы, пожелавшие по завершении Пути остаться в Испании. Последние Врата Прощения в церкви Святого Иакова даруют умирающим паломникам последний шанс получить отпущение грехов. Альберг под чешуйчатой крышей, через стенку от кладбища холоден, как склеп, в любое время дня и ночи. Леденящую близость смерти не скрашивают ни аутентичная сельская утварь, заботливо развешанная по стенам, ни увесистый свиной окорок под потолком кухни, ни колючие шерстяные одеяла. Всё равно холодно и страшно.
Река Валкарсе несколько раз пересекает дорогу к Галисии, неистово вгрызаясь в твердь Сьерра-де-Анкарес. Мы вместе с ней спускаемся всё ниже и ниже в узкую долину, оставляя высоко вверху гигантскую петлю автомагистрали, громыхающую оттуда как небесные литавры. Приютившись в Вега-де-Валкарсе в частном пансионе над руслом реки, слышим ровный и мощный рокот воды, протекающей прямо под полом. А начало настоящей грозы на слух пропускаем – только видим крупные глицериновые капли, замолотившие вдруг по стеклу. Шум реки, перекрываемый раскатами грома, грохотом струй по водостоку и далёким гулом заоблачного шоссе, действует как снотворное. Сон глубок и безмятежен до самого утра.
Часть 6. Галисия
Затерянные в тумане
…Бледный анемичный рассвет никак не пробьётся сквозь вязкую толщу перламутровых туч, закупоривших небо. Клубы тумана рваными шапками оседают на мокрых крышах, прячутся в дремотных расселинах, стелются тонким дымчатым полотном над руслом Валкарсе. Петля автомагистрали теряется где-то в туманных высях – трудно представить, как движутся по ней сейчас автомобили, пленённые непроницаемой мглой. Проще думать, что дороги там нет: слишком страшна и опасна разверзнутая под нею бездна. В этой точке Пути Сантьяго пешая тропа пилигримов и скоростные артерии цивилизации решительно расходятся в разные стороны. Дорога паломников, вырвавшись за пределы города, карабкается круто вверх по скользким камням, вьётся рыжей размокшей лентой меж густых зарослей папоротников.
