Год 1942 - Давид Ортенберг

23 апреля

"Весна в воздухе" - так называется сегодняшняя передовая статья. На земле - затишье, а в воздухе в эти дни боевые действия немецкой авиации оживились. Особую активность противник проявляет в районе Старой Руссы, на Западном, Калининском и Юго-Западном фронтах. Что нового в воздухе? Передовица отвечает так: изменилась тактика врага. Смешанными группами бомбардировщиков и истребителей они действуют преимущественно на поле боя, по боевым порядкам наших войск и ближним тылам. Правда, время от времени немецкая авиация предпринимает нападение большими группами на Ленинград, Севастополь, Мурманск. Однако здесь нет осмысленных оперативных целей. Это больше для морального давления. Причем потери немцы несут значительные.

Так в передовой рисуется обстановка на воздушных фронтах. А отсюда требование, которое предъявляется нашей авиации. Эта тема развивается в корреспонденции Николая Денисова "Поучительный бой". Он пишет о том, что при умелом использовании огневой мощи и маневренности самолетов можно малыми силами противостоять крупным воздушным группировкам врага. Именно об этом говорил Сталин в связи с подвигом эскадрильи капитана Еремина - бить врага по-суворовски, не числом, а умением...

* * *

Петр Павленко пишет из Крыма, где весна уже в полном разгаре. Его корреспонденция называется "Весенний перелет". Но речь в ней идет о перелете не птичьих стай, а немцев, перебрасываемых с Запада на советско-германский фронт, в частности в Крым. Писатель рассказывает о своей беседе с двумя немецкими солдатами, сдавшимися в плен. Там, на Западе, во Франции, Бельгии, они вели веселую жизнь. А здесь, в Крыму, попали в такой переплет, что подняли руки вверх. Любопытно признание одного из них, живописца вывесок Бруно Кнюппеля:

"Я даю эти показания не по слабости характера и не потому, что я трус. Я нарушаю свою присягу сознательно. Нас обманули. Мы не знаем, зачем сюда пришли и за что воюем. Поэтому я считаю себя обязанным откровенно давать показания. Я стою перед вами не как изменник родине, а как солдат, обманутый командирами..."

* * *

Много самых разных стихов напечатал в "Красной звезде" Алексей Сурков главным образом о солдатском мужестве, о любви к Родине, о жестоких сражениях. А сегодня опубликовано его лирическое стихотворение "Письмо". Вот как оно начинается:

Как волны морские бегут к кораблю,

Вливалась толпа в суматоху вокзала.

Короткое, тихое слово - "люблю"

Ты мне, расставаясь, впервые сказала.

Я враг суеверий. Но здесь говорят,

Любимых, по старой солдатской примете,

Не трогает пуля, обходит снаряд.

И верю я в глупые россказни эти...

Конечно, это не "Землянка", но, напечатав эти незамысловатые, забытые потом самим поэтом стихи, большого греха, думаю, мы не сделали...

Не сходила со страниц газеты партизанская тема. Репортажи и очерки наших корреспондентов, статьи самих партизанских командиров широко освещали борьбу советских людей в тылу врага. Большой интерес вызывали очерки наших спецкоров, пробиравшихся через линию фронта в партизанские районы. Опубликована статья работника Центрального штаба партизанского движения, батальонного комиссара И. Волкова "Боевое взаимодействие с партизанами". Центральный Комитет партии поставил перед партизанскими отрядами и подпольными организациями задачу - оказывать помощь наступающим частям Красной Армии. С честью и доблестью они ее выполняют.

В статье приводятся многочисленные примеры боевого взаимодействия партизан с частями наших войск на Брянском, Юго-Западном, Южном, Северо-Западном и Западном фронтах. На одном из участков Северо-Западного фронта партизанский отряд постоянно нарушал управление войсками врага, рвал его связь там, где наши войска наносили удар. За короткое время партизаны вырезали 1700 метров кабеля. На пути отступления немцев народные мстители разрушили мост, а когда он был восстановлен, вновь его взорвали. Партизаны Брянского фронта оказывали неоценимую помощь разведке: выявляли огневые точки неприятеля, добывали штабные документы, захватывали "языков" и даже умудрялись переправлять их через линию фронта.

В эти дни я ознакомился с докладной запиской Московского обкома партии о партизанском движении в Подмосковье. Мое внимание привлекла одна из самых значительных операций в области - угодско-заводская, в результате которой был разгромлен штаб немецкого корпуса и уничтожен гарнизон немцев. Возглавлял операцию председатель Угодско-Заводского райисполкома М. А. Гурьянов. С группой партизан он ворвался в здание райисполкома, где и расположился штаб корпуса, забросал немцев гранатами. Но при отходе раненый Гурьянов был схвачен немцами. Его пытали, требуя выдать места дислокации партизанских отрядов. Ничего не добившись, гитлеровцы повесили его на балконе райисполкома.

В этот район, к тому времени уже освобожденный нашими войсками, выехал Василий Ильенков и вскоре привез очерк. Назывался он "Жизнь", но в подзаголовке стояло: "Рассказ". Я прочитал и спросил: "Почему рассказ?"

Ильенков объяснил, что собрал большой материал о Гурьянове, кстати, недавно посмертно награжденном Золотой Звездой Героя, но хотел глубже раскрыть духовный мир своего героя - какие-то вещи домыслил. Рассказ был опубликован в двух номерах "Красной звезды".

29 апреля

Как уже говорилось, наши войска перешли к стратегической обороне. В Ставке она была определена как "активная стратегическая оборона". Наряду с этим было решено провести частные наступательные операции в Крыму и в районе Харькова, а также в некоторых других районах. На эти фронты мы послали в помощь нашим постоянным корреспондентам группу спецкоров. На Юго-Западный фронт отправился Михаил Розенфельд.

Чтобы рассказать о довоенной биографии Розенфельда, потребовалось бы много страниц. Не было той горячей точки, где бы он не побывал: на дальней зимовке, на ледоколе "Малыгин", в экспедиции "Эпрон", в знойных песках Каракумов во время автопробега в несколько тысяч километров, на борту подводной лодки, в гондоле дирижабля, в 1929 году в Маньчжурии он летал на бомбежку укреплений белокитайцев под Чжалайнором, всеми правдами и неправдами пробрался в Испанию. За подвиг по спасению экипажа затонувшего в Баренцевом море ледокола был награжден орденом Трудового Красного Знамени...

С Розенфельдом я познакомился на Халхин-Голе. Он прибыл туда как корреспондент "Комсомольской правды". Но мы его, как и всех спецкоров центральных газет, заграбастали, он осел в "Героической красноармейской" и остался там до конца войны.

Розенфельд жил в соседней со мной редакционной юрте, но его койка почти всегда пустовала. Он дневал и ночевал на передовой. Появившись в редакции, не входил, а врывался в мою юрту - высокий, с неугасаемой мальчишеской улыбкой, воодушевленный, словно намагниченный увиденным, и начинал с ходу -рассказывать, каких он видел героев за рекой Халхин-Гол.