Там, за горизонтом - Александр Павлович Сапегин

Помимо продуктов, воды и газовой плитки Михаил набрал по шкафам и комодам целый баул новой мужской и женской одежды, кое-где побитой плесенью, и пакет лекарств, у которых не прошли сроки хранения или закончились не так давно. Компанию лекарствам составили два больших пластиковых таза и два поменьше.

Сам себе напоминая Плюшкина, Михаил спустился вниз. Пить и есть хотелось неимоверно, к тому же требовалось чем-нибудь накормить Татьяну, когда она очнётся. Тратить драгоценный газ отчаянно не хотелось. Дай-то бог, чтобы баллона хватило на приготовление еды, а куковать им тут не один день. На первое время сойдёт костёр, благо в горючих материалах и дереве недостатка не наблюдается. Решая, что приспособить под котелок, Михаил зацепился взглядом за табурет с металлическим каркасом. Выбив сиденье, он установил в получившийся проём большую металлическую кастрюлю. Вскоре на этажной площадке подъезда весело потрескивало пламя, красные языки которого жадно облизывали днище и бока кастрюли, вставленной в каркас табурета. Сизый дым, поднимающийся к потолку, лениво уползал в открытый проём выхода к межэтажным пролётам, изредка роняя пепел в кастрюлю на робкие пузырьки воды, принесённой с крыши. Кипяток пошёл на обработку посуды и трёх запасных кастрюль, в одну из которых была после налита и поставлена на огонь бутилированная вода.

– Чай, чаёк, – заведённым попугаем приговаривал Михаил, развалившись в кресле справа от кровати и с наслаждением припадая к кружке с кипятком.

Макароны по-флотски пошли на ура. В туалет пока не тянуло.

– Вот и наша спящая красавица зашевелилась…

Чик-чирик! Оторвав Татьяну от воспоминаний о первом дне робинзонады, на подоконник опустился прикормленный девушкой воробей. Она не брала себе за труд задуматься, откуда здесь взялся серый пернатый комочек и как умудрился выжить в мёртвом городе, а тем более, как нашёл людей. Зачем? Выжил и выжил, молодец, воробышек, приспособился и, что интересно, людей не боится. Пятый день они в вынужденном отпуске, запертые водой, а Чикен, так прозвала мелкого нахалюгу Татьяна, разбудил их весёлым чириканьем в первое утро робинзонады.

Чик-чик! – требовательно чирикнул пернатый комочек, блестя тёмными бусинками глаз. Девушка нырнула рукой в карман, достав старую печенюшку. Жёлтые, пахнущие плесенью крошки посыпались на поверхность подоконника. Благодарно чирикнув, воробушек принялся склёвывать угощение. Подобрав всё до последней крошки и почистив пёрышки, птица выпорхнула наружу, а девушка, прищурив глаза от бликов, отражающихся от воды, уставилась на плывущий по реке дом, издали напоминающий гигантский поплавок. Сруб то погружался в волны по самую крышу, то всплывал, подмигивая уцелевшими стеклами на окнах, будто громадная рыба хватала и отпускала наживку в лёгкой, осторожной поклёвке. Провожая взглядом пристанище речных чаек, облюбовавших крышу невольного плавсредства, Татьяна опять погрузилась в воспоминания.

Проблему чистой воды помог решить ливень, зарядивший в ночь с первого дня на второй. Проснувшись от звуков частой барабанной дроби, отражающейся от окон, Михаил похватал в охапку все тазы и, едва не ломая ноги в темноте лестничных маршей, помчался на крышу.

Изредка отплёвываясь молниями и возмущаясь громовыми раскатами, проливной дождь продолжался до утра, убравшись за горизонт с первыми лучами солнца, но успев наполнить выставленные под сбор воды ёмкости. – Дождь, конечно, это хорошо, – переливая воду в отмытый бутыль, говорил Михаил, – но лучше пусть он у нас идёт, чем в верховьях.

– Почему? – сдуру спросила Татьяна, приподнявшись на локтях.

– Потому, девочка моя, что мы и так тут кукуем из-за разрушения дамб или плотин. Фиг его знает, у нас ли прорвало или у забугорных соседей, только я думаю, что это не последний привет из прошлого. Что ты можешь вспомнить из работы гидроэлектростанций?

– Ну…

– Понял, не трудись, не насилуй мозги. Весну, лето и осень станции накапливают воду в водохранилищах, расходуя её в зимний период, причём сброс в это время, я имею в виду зиму, стараются минимизировать. Катастрофа у нас произошла в марте, когда уровень воды в водохранилище спускается к нижней отметке или около того. Я не специалист, но важно другое: сброс!

– Ты сказал, что он минимальный.

– В корень зришь, Танюша, дальше сама додумаешь?

– А что там думать, – фыркнула девушка. – Снег растаял, потом дожди, водохранилище наполнилось, а тут опять снега с дождями, и вода пошла через верх и что-нибудь подмыла. Вот и результат.

– Умница, у китайцев на притоках были сооружены целые каскады дамб: думаю, размыло их. Хотя… Кто его знает, что там и как, дамбы ли размыло или водохранилище прорвало. Нас волнует результат, а он, сама видишь, плачевный. Хлебнули мы с ним горя. Вода сойдёт, сваливаем отсюда и в город, особенно в низменные части, без причины больше не суёмся. Сейчас вода поднялась до третьего этажа, а в другой раз может дойти и до пятого. Проморгали мы это дело, люба моя, проморгали и чуть не поплатились за беспечность. Так, с этих ёмкостей берём на еду и мытьё посуды, а на стирку и туалет черпаем ведром в подъезде или закидываем на верёвке с балкона.

– Миша, а у нас из унитаза плюхать не начнёт?

– У нас нет. На третьем и четвёртом этаже очень даже. Смотря, какой уровень будет в подъезде. За ночь вода ушла на тридцать сантиметров и сейчас где-то на уровне пола третьего этажа. В общем, туда и поплывёт. Он тебя очень волнует?

– Нет.

– Вот и ладушки.

На второй день Бояров продолжил планомерный грабёж опустевших квартир, влезть в которые можно было, разломав перегородки на балконах, затем смастерил своей даме сердца костыль из подручных средств и занялся постирушками. По итогам мародёрского променада Робинзон и Пятница обзавелись полутора десятками декоративных свечей, вином в количестве двух бутылок грузинского «Киндзмараули», фонарём с переносной зарядкой на панели из солнечных элементов, упаковкой спагетти, упаковкой корейского сухого молока, солью, сахаром и несколькими пачками порошка для приготовления картофельного пюре.

На этом полезный хабар заканчивался. Тряпки, золото и различные побрякушки выживших не интересовали. В одной из квартир был обнаружен оружейный сейф, но опытом «медвежатника» Михаил похвастать не мог, поэтому сейф остался нетронутым.

Против рискованных экспериментов со спусками с этажа на этаж по самодельному канату из связанных простыней выступил сам Михаил. Зачем ненужный риск, когда у них есть необходимый набор для выживания?

Прижмёт, тогда ничего не поделаешь, придётся попытать удачу с промышленно-грабёжным альпинизмом.

Ближе к вечеру Бояров вынес на крышу два зеркала: большое ростовое и поменьше, в половину роста. С наступлением сумерек он, горя неутихающей надеждой на возможного наблюдателя