Там, за горизонтом - Александр Павлович Сапегин

Войдя в квартиру и оценив натюрморт во всей красе, Бояров взялся за спасение подруги. Рассусоливать ему было некогда. Минут через пять спасать элементарно станет некого. Люди от потери крови только так умирают.

Соорудив из ремня жгут и наложив его на ногу, чтобы подруга дней суровых не истекла кровью, Михаил отправился на поиски чего-нибудь чистого, что могло сыграть роль перевязочного материала.

В результате потрошения доступных для мародёрства квартир он стал обладателем нескольких рулонов бинтов, упакованных в целлофановые пакеты, лейкопластыря, к ним присоединились блистеры с антибиотиками, срок хранения которых заканчивался буквально на днях, две отлично сохранившиеся упаковки антибактериальных влажных салфеток, бутылка виски и три бутылки марочного французского конька (кучеряво так жили хозяева трёшки, баловали себя любимых). У остального богатства или сроки хранения истекли в каменном веке, или оно превратилось в нечто непотребное, что определяется с трудом, а применять его тем более страшно: сожрёт!

За неимением альтернативы он полностью раздел Татьяну, благо им обоим стесняться было нечего, ведь они неоднократно видели друг друга во всей красе, деля одну кровать, после чего тщательно отёр салфетками с девушки грязь и промыл виски рваную рану на ноге. Соорудив тампон и залив его для дезинфекции остатками производства шотландских винокурен, Михаил приложил его к ране, плотно забинтовав и плеснув сверху коньяком.

Засим девушка была перенесена в постель, застеленную комплектом белья практически без следов плесени. Две скромных зелёных точечки на углу пододеяльника и одна на простыне – это ни о чём, а запах и перетерпеть можно. В крайнем случае принюхаться и не замечать. После применённого к тыковке действа, названного чесанием, Танина ножка с вправленным вывихом укуталась плотной повязкой, фиксирующей сустав, а сам вынужденный доктор, он же Робинзон Крузо, занялся решением четырёх насущных вопросов: где помыться и во что переодеться, что пожрать и как дать сигнал своим, что раки на дне остались без обеда и ужина?

Легко сказать, трудно сделать, но наши люди нигде не пропадут. Пока Татьяна пребывала в стране розовых пони, Михаил выбрался на крышу со смотровой площадкой, на которой обнаружил разрезанную пополам бочку. Видно, что в одной половине некогда размешивали цементный раствор, а во второй разводили краску, но главное было в том, что обе половинки были до краёв наполнены дождевой водой.

– Это очень хорошо, – обходя полубочки кругом, Михаил прикидывал, как перетаскать воду вниз.

Шестой и двадцать пятый этажи не близко, да приплюсовать сюда технический этаж и выход на крышу… Как быстро ноги сотрутся до колен?

Решив оставить вопрос с водой на потом, он вернулся обратно и принялся связывать между собой вывернутые из шкафа в трёхкомнатной квартире простыни и пододеяльники. После проверки крепости узлов и закрепления получившегося каната за ограждение, Михаил спустился на уровень пятого этажа, разбив балконное стекло предусмотрительно захваченным с собой молотком для отбивания мяса.

– Что у нас здесь? Голые стены. Нехорошо, совсем нехорошо. Ладно, проверим двушку.

Двушка на пятом этаже порадовала обоями на стенах, старой продавленной тахтой в зале и набором инструмента в ванной комнате.

– Зачем стену сносили, а? Неудобно же, господа! Захотел пописать, а в ванне жена заплывы устраивает. Понравятся ей твои жёлтые водопады? Не понравятся.

А за кувалдочку спасибо, господа хозяева, это вам на небесах зачтётся плюсом к карме.

Прихватив кувалду, Михаил проверил кухню.

– Ну, товарищи, как так можно? Прогорклое подсолнечное масло, заросший грибком и плесенью холодильник и вздувшаяся горбуша. Соль… соль нам пойдёт, и за чай мерси. Сахарок… Да этим сахарком убить можно. Ладно-ладно, никто вашу карму не портит, вам ведь уже всё равно… О, спички и зажигалка. Зачем вам спички при электроплите?

Шоб було? Тазов и ведёр нет. Господа, как вы стирались или полы мыли? Что ж, проведаем соседей через балкон…

Однокомнатная также не порадовала, если не считать двух бутылок водки в вонючем холодильнике и одной уцелевшей пачки макарон. Глядя на ёмкости для сыпучих продуктов, Михаил скептически прицыкнул, оставив идею сварить кашу до лучших времён: в обнаруженных крупах различных жучков и червячков оказалось больше, чем крупы, зато фильтр для воды под мойкой привлёк его внимание.

– Иди к папочке, – варварски срезал он подводку, ведущую к крану, и вырвал с корнем полипропиленовый тройник.

Занеся добычу в выбранную двушку и проверив Татьяну, Михаил отправился дальше, решив методично обойти этаж за этажом, а завтра продолжить трюки со спусками на самодельном канате. Повезло ему на этаже с самым неоднозначным номером. Вы правильно догадались: тринадцать. Дверь восемьдесят седьмой квартиры оказалась не заперта.

– Тук-тук, есть кто дома? – повернув ручку, шагнул за порог Михаил.

Сквозняком ему в лицо бросило серый невесомый прах.

– Да, ребятки, не повезло вам, покойтесь с миром, – замер он в дверном проёме самой большой комнаты громадной квартиры, занимающей половину этажа, в которой нашла приют бригада ремонтников из ближнего зарубежья.

Видимо, наёмная бригада здесь и жила, доводя царские апартаменты до ума. В пользу высказанной версии говорил ряд простых и надувных матрасов, брошенных прямо на пол, и две раскладушки, а также стулья и стойки с одеждой гостей из среднеазиатских республик. Сами хозяева тряпок нашлись здесь же в количестве шести тёмных пепельных куч. Невольный некрополь оказался богат на находки: бутилированная вода в двадцатилитровой невскрытой бутылке и одна пустая бутыль, казан с переносной газовой плиткой под него и десятилитровым баллоном пропана, ящик тушёнки и целая гора специй, жаль, рис и прочие продукты обзавелись живым дополнением. Дрожащей рукой Михаил коснулся вентиля баллона. Закрыт! Прикрыв от волнения глаза, Бояров повернул барашек, для чего пришлось приложить некоторые усилия. К его вящей радости, почившие работяги не поленились закрыть ёмкость плотно. Вентиль не прослаб за два лета и зиму.

П-ш-ш, – плюнула пылью и газом комфорка плитки. – Ну, мужики, спасибо вам, – выдохнул Михаил, перекрывая газ. – Вернусь домой, свечу за упокой ваших душ поставлю.

В тот день он обследовал ещё три квартиры, обзаведясь бутылкой не воняющего подсолнечного масла, упаковкой гречки и сухого гороха, несколькими банками тушёнки в дополнение к ранее прибарахлённому ящику. Хорошенько пошукав по полкам, Михаил порадовал себя банкой растворимого кофе, пятью пачками макарон, десятью упаковками корейской лапши и упаковкой на двенадцать пачек супов-бульонов, которые разводят в кружке. Срок годности у супов, макарон и прочего давно истёк, но их внешний вид давал все основания верить в съедобность, гарантирующую отсутствие прописки на унитазе после употребления. Жить можно, первое время они протянут, а там или