Надушенный рукав - Лора Роулэнд

— Можно, наверное, и выпить, — пробурчал Отани.

Они зашли в каюту, где стояли кувшины саке, дымящаяся угольная жаровня и поднос с чашками. Сано, Хирата и сторожевые псы уселись на потертое татами. Внутри было не теплее, чем снаружи, но бамбуковые ставни загораживали от ветра. Владелец подогрел им саке на жаровне. Потом остался рядом с Сано и другими гостями, пока они пили.

Представившись, Сано спросил владельца:

— Меня интересуют двое мужчин, которые приходили сюда дня три назад. Один из них самурай.

Сано описал Даемона.

— О да, — сказал владелец. — Я их запомнил. Это был единственный самурай, который сюда заходил — до сегодняшнего дня.

— Меня больше занимает второй, — продолжил Сано. — Мне надо знать, кто он. Вы не слышали его имени?

— Нет, — ответил владелец. — Но я и так могу сказать. Кохэйдзи, актер кабуки.

— Кохэйдзи? — Сано удивился не меньше своих компаньонов. — Откуда вы знаете?

— Он мой любимый актер. Я хожу на все его представления. Узнал его с первого взгляда. — Глаза старика заблестели от радости. — Только подумать, такая звезда в моей чайной!

Сано покачал головой, гудящей от изумления. Он ждал в лучшем случае неопределенного описания убийцы. Сано задумался.

— Вы уверены, что это был Кохэйдзи, а не кто-то, на него похожий?

— Абсолютно уверен, господин. Жизнью клянусь.

— А самурая вы узнали?

Владелец покачал головой:

— Он не назвался. А я никогда раньше его не видел.

— Что делали эти двое?

— Самурай пришел раньше и ждал Кохэйдзи.

Судя по выражению лица владельца, его озадачило, почему Сано заинтересовала встреча этих посетителей, но он не смел задать вопрос чиновнику бакуфу.

— Каждый заказал выпить. Потом они поговорили, очень тихо, так, чтобы я не слышал. Самурай дал Кохэйдзи мешочек. Кохэйдзи открыл его. Вытряхнул золотые монеты. Я за всю жизнь столько денег не видел! — В голосе старика звучал священный ужас. — Наверное, сотня кобанов!

— Что было дальше? — Сано представил Даемона и Кохэйдзи, которые сидели на этом самом месте, а перед ними блестело золото.

— Кохэйдзи пересчитал деньги. Положил их обратно в мешочек и сунул его в плащ. Потом они ушли.

Сано поблагодарил владельца. Заплатил за себя, Хирату и сторожевых псов. Они вернулись к солдатам на холодный, продуваемый ветром берег реки.

— Для убийства главного старейшины Макино Даемон нанял Кохэйдзи, — изумленным тоном поведал Хирата.

— Похоже, что так, — согласился Сано. — Если самурай, с которым встречался Кохэйдзи, и впрямь Даемон.

Прочно укоренившаяся осторожность не давала ему делать выводы даже на основании фактов.

— Убийство совершил человек из близкого окружения Макино по приказу чужака, — подытожил Хирата.

— Кому удобнее всего убить Макино, как не человеку, которому он доверял, с которым жил под одной крышей? — заметил Сано.

— Наверное, об этом и думал Даемон, когда выбирал Кохэйдзи, — заключил Хирата.

— Он, вероятно, знал, что Кохэйдзи жаждет денег и за взятку готов убить хозяина, — размышлял Сано.

— Может, Даемон пообещал стать его покровителем после смерти Макино, — предположил Хирата.

— Россказни Даемона о предательстве Макино — ложь, — убежденно заявил Ибэ. — Он явно не сумел уговорить главного старейшину присоединиться к фракции властителя Мацудайры. Поэтому заставил актера убить Макино, чтобы удалить того из совета старейшин и ослабить влияние канцлера Янагисавы на сёгуна.

Отани смотрел в землю, пригнув голову, и униженно молчал, внимая новым обстоятельствам, уличавшим племянника его господина в преступлении. На его лице ничего не отражалось, но страх за собственную судьбу исходил от него подобно дурному запаху.

— Теперь убийство Даемона представляется в новом свете, — заметил Сано.

— Даемон знал, что актер убил Макино и потому являлся для Кохэйдзи угрозой, — пояснил Хирата. — Возможно, Кохэйдзи убил Даемона, чтобы тот его не выдал.

— Но если бы Кохэйдзи обвинили в убийстве, ему стоило лишь сказать, что его нанял Даемон, — возразил Ибэ. — Они не могли без риска для себя подставить друг друга. Они оба влипли.

— Кохэйдзи глубже, — ответил Хирата. — Если бы мы не нашли записку и не пришли в чайную, его слово было бы против слова Даемона. Сёгун не поверил бы, что бесспорный наследник организовал убийство его старого друга Макино.

— Может, зная, что его могут казнить за убийство, Кохэйдзи подумал, что Даемон должен разделить его наказание, и зарезал его просто на всякий случай, — проговорил Сано. — И возможно, Кохэйдзи действовал не в одиночку. — Сано вспомнил, что говорила Рэйко о поведении подозреваемых из дома Макино. — Может, у него был сообщник?

— Тогда кто — Окицу? — спросил Хирата. — Или Агэмаки?

— Та или другая, — пожал плечами Сано. — Но это все догадки. Чтобы знать наверняка, надо поговорить с Кохэйдзи. — Он обратился к сторожевым псам: — В свете всего произошедшего могу я надеяться, что вы теперь не станете мне мешать?

— Я не стану, — уныло разрешил Отани. — Если он убил племянника моего господина, он заслуживает наказания, несмотря на всех его влиятельных друзей.

— И я не стану, — подхватил Ибэ. — Делайте с ним что пожелаете.

— Могу я также надеяться, что вы отзовете солдат из моего дома? — продолжил Сано.

— Нет, — насмешливо улыбнулся Ибэ. — Я все еще хочу быть уверен, что результаты расследования не поставят в неловкое положение моего господина или меня. Не испытывайте судьбу. А теперь идемте посмотрим, что актер скажет в свое оправдание.

31

Поиски любовницы Даемона привели Рэйко в храм Дзодзё.

Распрощавшись с двоюродной сестрой, она отправилась в поместье Мацудайры. Эри сказала, что одна из фрейлин задолжала ей услугу и проведет Рэйко внутрь к наложнице. Но когда Рэйко туда добралась, фрейлина сообщила, что Гозэти уехала в храм. Рэйко объяснила, что у нее срочное дело, и фрейлина отправила с ней слугу, чтобы тот помог ей отыскать наложницу.

Рэйко ехала в паланкине по району Дзодзё, оплоту буддийской секты Чистой Земли. Дзодзё был фамильным храмом Токугавы, где молились члены клана и покоились в роскошных мавзолеях их предки. Обширный район захватывал холмы и сосновый лес, более сотни зданий самого Дзодзё и множество мелких, побочных храмов. Здесь жило около десяти тысяч священников, монахов, монахинь и послушников. Когда Рэйко со свитой проезжала мимо людного рынка на подходе к храму, настроение омрачили нехорошие воспоминания.

Во время бедствия в соседнем храме Черного Лотоса прошлой осенью она лицом к лицу столкнулась со злом и едва избежала смерти. Тогда семьсот человек распрощались с жизнью. Сегодня, пока фракции вели войну за границей Эдо, новая тень нависла над храмом Дзодзё. На территории храма столпились паломники, ищущие благословения, дабы защитить себя от напасти. Они собирались в кучки перед пагодами и склепами. Великолепный главный зал осаждали людские реки, которые текли вокруг и сквозь него. Выбираясь из паланкина у громадного бронзового колокола, Рэйко гадала, как среди такого количества народа ей удастся найти нужную женщину.

— Я хочу видеть Кохэйдзи, — сказал Сано сыщикам, которые встретили его у дверей особняка главного старейшины Макино, когда они с Хиратой, сторожевыми псами и их солдатами прибыли в поместье.

— Кохэйдзи ушел в театр, — ответил сыщик.

— Тогда возьмем его там, — сказал Ибэ и собрался уходить.

— Не так быстро, — остановил его Сано.

Ибэ удивленно посмотрел на него:

— По-моему, вам не терпелось поговорить с Кохэйдзи. Зачем медлить?

— Кохэйдзи явно будет все отрицать. Пока я здесь, надо вооружиться чем-нибудь еще, кроме записки и слов владельца чайной.

Сано обратился к сыщику:

— Где Агэмаки?

— В фамильной часовне.

Часовня располагалась в крыле особняка с видом на пруд, обрамленный тростником. Внутри в нише на возвышении стояла статуя Будды. В каждом из узких альковов — буцудан, поминальная святыня в виде маленькой шкатулки, и подношения предкам клана Макино — еда и цветы. Агэмаки сидела на коленях перед столиком с портретом главного старейшины, погребальной дощечкой с его именем, благовониями в медной курильнице и зажженной свечой, которая будет гореть в течение семи дней после смерти Макино. На вдове были простые серые одеяния, белый платок покрывал волосы. Склонив голову, она с безмятежным лицом бормотала молитвы, которые должны облегчить путь ее мужа в мир духов. Когда Сано с остальными вошел в часовню, Агэмаки вздрогнула и сбилась. Потом встала, в ее взгляде блеснула осторожность.

— Прошу простить нас за то, что прерываем ваш поминальный обряд, — начал Сано. — Но у нас важные новости. Мы обнаружили, что главного старейшину Макино убил Кохэйдзи.