Морпехи - Натаниэль Фик

Он тупо посмотрел на меня и сказал:

— Да, хорошо, запасайтесь водой. Путь будет долгим.

Я проинструктировал взвод, и незадолго до рассвета мы вступили на землю вчерашних боев.

Мы пересекли грязную тропинку, тянущуюся перпендикулярно автостраде, и увидели спрятанный в чаще грузовик. Мы подходили к нему с оружием наготове, но он оказался пустым. На двери был нарисован уже знакомый нам треугольник Республиканской гвардии. С собой взять грузовик мы не могли и не были уверены, что фермеры будут использовать его по назначению, поэтому мы решили его взорвать, прикрепив пластид на блок цилиндров двигателя. Далеко на западе от автострады мы увидели несколько глиняных домов. Связавшись с батальоном, я вызвал Миша и запросил разрешения поговорить с людьми, живущими там.

Миш был несколько раздражен, казалось, он боялся быть подстреленным. Приближаясь к домам, я разделил нашу команду пополам. Одна группа опустит оружие и пойдет мирно общаться с деревенскими жителями. Другая половина останется в двухстах метрах от нее, с оружием наготове, и будет наблюдать за домами и местными жителями, чтобы при необходимости предупредить нас. Получалось, что мы были послами-добровольцами, подвергающими себя огромной опасности.

У самого высокого здания стояла толпа женщин и детей. Рядом, развалившись, сидели несколько мужчин, они курили. Самый старший из них, с бородой, в белой национальной одежде, подошел к нам с поднятыми руками. Обнажив желтые зубы, он улыбнулся.

С помощью Миша мы начали диалог, но сначала я вручил старику два гуманитарика.

Мужчина говорил долго, подкрепляя свои слова. многочисленными жестами. Он показал рукой на детей и потом начал вытирать глаза. Миш кивал, его лицо было непривычно серьезным, затем повернулся ко мне:

— Он сказал, эти люди — его дальние родственники. Они приехали из Багдада, чтобы избежать бомбежки. Члены партии Баас северней, может, милях в пяти от нас, устроили засаду на перекрестке. Они передвигаются на пикапах. Он рад нашему приходу, но боится, что наше столь близкое присутствие не принесет ему ничего хорошего.

— Скажи ему, что через минуту мы уйдем, но сначала нужно, чтобы он нам помог. — Я вытащил карту из кармана бронежилета и расстелил на земле. — Попроси его показать тот перекресток.

Миш передал мою просьбу, мужчина присел на корточки рядом со мной и внимательно посмотрел на карту. Смотрел и так и сяк, затем встал. Он не мог читать карту и снова заговорил с Мишем.

— Он говорит, развилка находится в пяти милях отсюда, в северном направлении. Баас засела там в траве и ждет нас.

На карте я увидел развилку, но километрах в восьми от деревни. Положив руку на сердце, я поблагодарил старика. Он же, в свою очередь, переступив через бездну наших культур, протянул мне свою руку. Помахав рукой маленьким девочкам, прикрывавшим свои улыбки ладонями, мы пошли назад.

Обернувшись, я увидел, как семья, только что убежавшая из Багдада, убегала что есть мочи от нас. Обманули, это далеко не мирная ферма.

После того как вертолеты «Кобра» уничтожили минометы, мы снова взобрались на свои «Хаммеры». Моему взводу было приказано ехать на запад, по земляной насыпи — туда, где мы подорвали грузовик Республиканской гвардии. Нашей миссией было произвести доразведку местности.

На солнце жужжали мухи. На небе ни облачка, слишком жарко, чтобы есть, я только пил, чтобы не свалиться от обезвоживания организма. Мы ждали, батальону нужно было еще несколько секунд, чтобы скоординировать поддержку с воздуха. Пилот выполнил поворот, потом, на малой высоте, открыл огонь из своих автоматических пушек.

Если он не попадет, то все равно, это хорошая психологическая поддержка для нас. Морские пехотинцы поднялись, все готовы.

Неасфальтированная дорога, по которой мы передвигались, кружила то туда, то сюда, мы двигались по ней со скоростью шага. Я опять разделил взвод на две команды: в одной был мой «Хаммер», а также машины Кольберта и Эспера, а в другой были «Хаммеры» Рэйса и Лавелла. Одна команда передвигалась, другая ее прикрывала, потом наоборот.

— Танк! Перед нами танк! Назад! Назад! — По голосу Кольберта было ясно, что он в панике. Его «Хаммер» развернулся, Эспера последовал за ним. Я выпрыгнул с сиденья, надеясь, что так мне будет лучше видно. Неасфальтированная дорога впереди примыкала к перекрестку. За ним — тропинка, а там бежевый ствол и зияющая черная брешь. Я ждал, что танк вот-вот превратит «Хаммер» Кольберта в золу. По рации я запросил подкрепление, легкие «БМ» с противотанковыми ракетами.

Сзади, с позиции поддержки огнем через голову, голос сержанта Лавелла прорвался через нависающий на нас страх.

«Эй, друзья, танк слева или справа этого оросительного трубопровода?»

Оросительный трубопровод? Я присмотрелся. Наш «танковый ствол» был обычным фермерским оросительным трубопроводом. На секунду время остановилось. «Хаммеры» перестали разворачиваться. Мы уставились на трубопровод, потом посмотрели друг на друга. Я плюхнулся на сиденье и закрыл глаза. Сделал бы я эту ошибку три недели назад? Это что, так на меня действуют жара, обезвоживание и расшатанные нервы? Единственная причина, по которой мы не взорвали эту трубу, было отсутствие у нас оружия, способного подорвать танк. А что, если бы рядом играли дети или проходили местные жители? Отсутствие стрельбы не свидетельствовало о нашей осторожности, оно было вызвано неподготовленностью. Я посмотрел на Уинна.

— Эй, не переживай ты так из-за этого, никто же не пострадал!» — воскликнул он. Может, это все на пользу? Мне нужна была встряска.

Мимо проехал белый седан, люди из всех окон пялились на наш вооруженный «Хаммер». Мы с Мишем остановились у водительского окна. Мы еще и рта не успели открыть, как мужчина на заднем сиденье начал что-то быстро и громко говорить. Я ждал, пока Миш переведет.

— Он говорит, что вы первые американцы, которых он видит в этих краях. Люди из Баас ждут вас на перекрестке впереди. Он говорит, милях в пяти отсюда, в том месте, где дорога пересекает автостраду.

— Что-то они все говорят одно и то же.

— Он говорит, что засада совсем рядом с Баакубой. На дамбе полно солдат, и они стреляют химическим оружием.

— А они не врут? Он сказал «химические бомбы»? Ты думаешь, он сможет показать место на карте?

— Они не могут читать карты.

Пока я сообщал полученную информацию нашему батальону, Миш продолжал болтать с пассажирами машины. Они смотрели то на него, то на меня. Потом один из них порылся и протянул нам три пачки сигарет.

— Миш, какого черта? Это мы должны дать им сигарет в качестве благодарности за информацию.

— Да это все я. Я сказал, что ты убьешь их, если они не дадут нам сигарет.

— Миш, так делать нельзя, а то все местное население на нас ополчится, — сказал я, стараясь не выходить из себя.

Мы соединились с батальоном в том месте, где, как нам сказали, нас ждала засада. В этот раз не солгали. Над районом уже парил самолет, нещадно паля во все видимые сверху объекты. В высокой траве потрескивал небольшой пожар, он горел не просто так — из языков огня показался минометный окоп и скрученный пулемет. Дорога была усеяна пусковыми установками реактивных мин и незапущенными снарядами. Потом мы увидели поврежденную машину, а вернее, взорванную, уничтоженную прямым попаданием авиационной бомбы. Водитель убежал, но недалеко. Мы обнаружили его лежащим на земле, с вытянутыми вперед руками. Его тело полностью зажарилось и имело темно-миндальный цвет, кроме одной ладони. Она совсем не была обожжена. Была разжата, и от ветра слегка качалась, как будто махала нам.

Морские пехотинцы не проявили к мертвому иракцу никакого сочувствия.

— Эй, посмотрите, из мужика получился отличный кусок вяленой говядины.

— Надо иметь в машине солнцезащитный козырек, ублюдок.

И это только самое приличное, что было сказано морпехами перед тем, как они двинулись дальше.

На перекрестке мы увидели знак остановки — огромный, больше трех футов по диагонали. Это был обычный красный восьмигранник, но слово «СТОП» было написано на арабском. Я подумал, что он очень хорошо подойдет для наших заграждений на дорогах; возможно, пострадает меньше людей.

— Кристенсон, срежь этот знак и положи в «Хаммер».

Он посмотрел на меня, думая, что я шучу. Офицер еще никогда не приказывал ему совершить акт вандализма.

Капитан подозвал меня к себе:

— Нат, я хочу, чтобы твой взвод спешился и обследовал вон то здание, — сказал он, показав на строение, расположенное за полем.

Я долго смотрел на него, осознавая то, что он меня просит сделать.

— Сэр, вы спятили? Вы хотите, чтобы я оставил свои огневые средства, пересек поле размером в три футбольных и шел пешком до, возможно, укрепленной позиции врага вместо того, чтобы сесть в машину и доехать туда со всем оружием, имеющимся у нас в наличии?