Морпехи - Натаниэль Фик

Руди улыбнулся: «Я сохраню ее для Паппи». — Он протянул мне сияющую 7.62-миллиметровую винтовочную пулю. Она была лишь немного деформирована. К счастью. Если бы она была помята или расплющена, после того как пробила «Хаммер», то разворотила бы ему полноги, а не пролетела бы насквозь». Я подержал ее на ладони — тяжелая — и отдал обратно. «Священная геометрия удачи, сэр». — «Пожалуй, мне это нравится». — «Мы с Эспера уже говорили об этом. Мы можем сделать многое, чтобы повлиять на течение нашей жизни, но иногда нам это не под силу, — произнес Руди, имитируя жестами стрельбу из винтовки. — Бегущий человек стреляет в движущийся «Хаммер». Почему кто-то промахивается? Почему кто-то попадает? Почему рана поверхностная? Почему пуля не попала в бедренную артерию? Прицел и сноровка здесь не имеют большого значения. Здесь разница между жизнью и смертью выражается в секундах и в миллиметрах — вот это и есть священная геометрия удачи. — Он посмотрел на пулю, пущенную, из «АК». -Видно, пришло время Паппи. До Ирака он был в Сомали и Афганистане — и ничего. Долго увертывался от пуль». — «Руди, как ты, как группа? Вам что-нибудь нужно? Мы все перевернем, но достанем что нужно». — «Все будет хорошо, сэр. У нас хорошая группа, да и Паппи нас всех хорошо натаскал — как-нибудь справимся без него. Просто не могу поверить, что его рядом нет, и уже скучаю». — «Я тоже». Я встал, собираясь уходить, протянул ему пулю на ладони. Руди взял ее. «Теперь вы командир группы, сержант Рэйс. Знаю, вы с этим справитесь».

Пехотный батальон прошел через Муваффигуа без сопротивления. Все иностранные боевики и фе-даины растворились, исчезли из города. Мы шли за пехотинцами, петляя по дороге, параллельной реке.

«Боже, Уинн, посмотри туда», — сказал я. Справа от нас через реку, сбоку от маленького моста, темнела группа деревьев — место засады на нас прошлой ночью. Деревья, здания и мост были точно такими, как я их запомнил. На душе заскребли кошки. «Пулеметы, наверное, были установлены прямо здесь», — произнес я. «Рядом с нами едут машины, в нескольких кварталах от нас, вон там», — Уинн показал налево, в глубь Муваффигуа. — «Похоже, наблюдают за нами».

Я посмотрел и увидел синий седан, его пассажиры, все как один, тоже уставились на меня. Проехали квартал, они опять оказались напротив нас.

Вдруг подала голос рация: «Головорез-два, сделайте остановку, роте «Альфа» нужно последовать вперед и проверить тайник с оружием». — Старший офицер прервал наше наблюдение приказом остановиться и пропустить роту «Альфа».

Все, кроме водителей и башенных стрелков, покинули машины — мы не станем для них легкой мишенью в узком пространстве городских улиц, не дождутся.

«Головорез-два, примите к сведению, служба радиоперехвата зафиксировала передислокацию федаинов в городе, они готовят атаки смертников, те будут управлять автомобилями, с заложенными в них взрывными устройствами. Дополнительных сведений нет».

Это заявление из штаба роты было для нас большой новостью. Мы никогда не получали от группы радиоэлектронной разведки, движущейся вместе с батальоном, предупреждений о конкретных угрозах в конкретных местах. В группе были лингвисты, владеющие арабским языком, — они как раз прослушивали иракские частоты, поэтому я воспринял угрозу серьезно и рассказал о ней своим солдатам.

Когда поступил приказ продолжить движение, мы поехали медленнее, ища хвост роты «Альфа». Мы примкнули к своим в северной части города. Головные машины роты «Альфа», отъезжая от реки, свернули налево, в сторону парка, покрытого зеленью. Мне казалось крайне глупым ехать в глубине города вместо того, чтобы через окраину продолжить движение на север, к открытым полям. Здания вокруг препятствовали обзору местности. Когда мой взвод доехал до поворота, из своего «Хаммера», припаркованного у обочины дороги, выпрыгнул майор Уитмер.

— Нат, поезжай прямо. «Альфа» повернула не там, где надо. Теперь ты во главе колонны. Проезжай вперед на несколько сотен метров и остановись, чтобы мы не успели еще куда-нибудь вляпаться.

«Впереди машина. Синий седан. Три или четыре пассажира», — лаконично рапортовал Кольберт сквозь зубы, чувствовалось, что парень жонглирует пулеметом, биноклем, рацией, при этом пытаясь одновременно проинформировать командира, отдать приказ подчиненным и спланировать следующий шаг. Если кто и может справиться с таким жонглированием, так это как раз Брэд Кольберт. Недаром он был назван батальоном «Лучшим командиром группы» того года. Да и я сам безгранично доверял ему.

«Вас понял. Скопление сил противника. Не дайте им проехать», — сказал я. А потом подумал: «Синий седан? Б…, я же его видел, ах, б…! И какая точность! Мы же только встали во главе колонны. Правильно ты, Брэд, был выбран лучшим командиром группы. Теперь прими правильное решение».

С последней радиосвязи с Кольбертом прошло, наверное, секунд пять, когда я услышал одиночный выстрел из гранатомета «М-203». Два «Хаммера» остановились на дороге. Башенные стрелки прицеливались.

Выстрел, оглушающий взрыв. Я был настолько уверен, что сейчас противник начнет пулеметную пальбу, что на секунду принял за нее скрежет своей сработавшей зажигалки. Увидев голубую машину, съезжающую с дороги влево, я понял, что стреляли наши..

У меня в душе все ликовало: взвод обезвредил машину минимальными силами, батальон был в безопасности, жертв не было. Я направил бинокль на седан.

На водительском сиденье белела фигура человека с запрокинутой назад головой. На его белом балахоне виднелось увеличивающееся красное пятно.

— Что за огонь? В кого вы стреляете? — донесся голос из рации, по тону было ясно, что обладатель голоса выше меня по рангу.

«Головорез-два только что поразил цель: машину, которая отказалась остановиться. Приближаемся для осмотра машины. Оставайтесь на связи». Поскольку все еще оставалась угроза того, что машина заминирована, мы приближались к седану осторожно, дюйм за дюймом. Потом нам было приказано проехать еще полкилометра, чтобы и там тоже заблокировать дорогу, а батальон тем временем будет выпутываться из Муваффигуа.

Когда мы проезжали мимо синей машины, я внимательно посмотрел на водителя. Он тяжело дышал и хрипел. По крайней мере, одна пуля проткнула его лицо и полетела дальше. «Боже, помоги нам, — подумал я, — и, боже, помоги ему».

Я вертел в руках свой коротковолновый радиоприемник, пытаясь воткнуть его на приборный щиток, а потом слушал ведущую программы новостей, которая говорила одновременно с работой двигателя «Хаммера» и шумом ветра. Сидя в Лондоне, она рассказывала мне и Уинну о наших действиях. Третья пехотная дивизия приближается к Багдаду, есть сведения о боях рядом с Международным аэропортом Саддама. Поступает информация о том, что морские пехотинцы захватили мост через Тигр в Ну мании и готовятся к нападению на Багдад с юго-востока.

— Должно быть, там ПБГ-5 и ПБГ-7, - прокричал Уинн, чтобы его можно было услышать сквозь шум мотора. — Ну и как мы, находясь совсем рядом, окажемся в Багдаде далеко не первыми?

— Они свернули на запад и пошли через пустыню, а мы пробивали наш путь огнем через каждый дерьмовый городишко в центральной части Ирака, — ответил я. — Ты жалуешься на то, что кто-то другой уже там и скоро будет вместо нас выбивать жалкие душонки из Республиканской гвардии?

Он улыбнулся:

— Нет. Я просто удивляюсь, как сильно нам везет. Когда нам где-то везет, то обязательно следом случается какая-то хрень, чтобы уравнять счет.

У меня сменилась фаза: раньше была хроническая усталость, а теперь началась бессонница, и я вызвался добровольцем нести караул и слушать радио, пусть хоть парни поспят. Из спальных мешков доносился их храп, а я сидел на пассажирском сиденье и, думая о доме, пялился в темноту. Что сейчас делала моя семья? На Восточном побережье был день, среда, 2 апреля 2003 года. Моя сестра, скорее всего, сейчас на занятиях. Мои родители на работе. Беспокоились ли они обо мне? Я надеялся, что нет. В каждую отдельную секунду я знал, какая степень опасности мне угрожает. Обычно не очень большая. Они же, если станут беспокоиться, будут предполагать самое худшее, воображение — жестокая штука. Я так хотел сказать им сейчас, что со мной все в порядке, — пусть бы они успокоились.

После нескольких часов прослушивания шипящего радио, я разбудил Уинна и уснул. Сон был тревожным.

Половина взвода собралась у машины. Солдаты наблюдали за битвой, разворачивающейся в нескольких километрах к северу от нас. На мосту в Эль-Куте стояли транспортные средства морских пехотинцев, и мы слышали, как они ведут огонь. В основном легкие бронированные машины, стреляющие 25-миллиметровыми разрывными снарядами из автоматических скорострельных авиационных пушек. Неожиданно, когда мы думали, что морские пехотинцы вот-вот войдут в город, они свернули с моста и поехали по автостраде на юг. Проезжая мимо, они даже не взглянули на нас.