Приключения Кавалера и Клея - Майкл Чабон

— Ты должен.

— Значит, представлю.

— Мистер Кавалер. — У Дизи была подлая манера покачивать головой туда-сюда, одной рукой почти прикрывая физиономию, словно он собирался вот-вот заснуть. Впечатление становилось еще сильнее, если редактор, как сейчас, лежал на полу. А потом тяжелеющие веки внезапно взлетали, и ты становился мишенью резкого вопросительного взгляда. — Пожалуйста, убедите меня в том, что мои подозрения на предмет вашей вовлеченности в сегодняшнюю шараду не имеют под собой никаких оснований.

Джо силился выдержать сонный инквизиторский взгляд Дизи. Конечно, он знал, что угроза бомбы исходила от Карла Эблинга в порядке прямого отмщения за его нападение на штаб ААЛ двумя неделями раньше. Очевидно, Эблинг тщательно присматривал за конторой «Эмпайр», следил за переездом из Крамлер-билдинг, наблюдал за приходом и уходом сотрудников, готовя свою красную комическую супербомбу. Подобная сосредоточенность на цели, несмотря на безвредность сегодняшнего возмездия, должна была вызвать тревогу. Вообще-то Джо следовало прямо сейчас донести полиции на Карла Эблинга и добиться, чтобы этого психа арестовали и посадили в тюрьму. По идее тюремное заключение для такого человека должно было принести Джо удовлетворение. Почему же оно вместо этого казалось ему поражением? Джо считал, что Эблинг мог с такой же легкостью донести на него. В конце концов, действия Джо расценивались как взлом, порча чужого имущества, даже физическое насилие. Однако Эблинг вместо этого держался своего одинокого, тайного курса, ввязывая Джо в частную баталию, некую разновидность дуэли. Если же прямо сейчас этот человек находился под тем ложным впечатлением, что его противником является Сэм Клей, Джо намеревался любым способом это впечатление развеять. Так что с того самого момента, как секретарша Анаполя приняла звонок, Джо с неким иллюзионистским чутьем к пустозвонству совершенно точно знал, что угроза — обман, а бомба — фикция. Эблинг просто хотел напугать Джо, угрозой заставить его прекратить комическую войну, которую он находил столь оскорбительным для чести и достоинства Третьего рейха и лично Адольфа Гитлера. И в то же самое время глава ААЛ на самом деле не желал уничтожать источник удовольствия, которое в его одинокой, несчастной и загубленной жизни должно было быть просто редкостным. «Будь бомба настоящей, — думал Джо, — я бы, конечно, его сдал». Ему даже не приходило в голову, что, будь бомба настоящей, сдавать Эблинга наверняка было бы сейчас некому, а также что следующий удар (который следовало нанести если не безличным силам правопорядка, то, безусловно, самому Джо) может капитально материализовать конфликт в неуравновешенном мозгу Эблинга. Впрочем, меньше всего Джо догадывался о том, что уже начинает слепо блуждать в лабиринте фантастической мести, заваленный костями центр которого лежал в десяти тысячах миль и трех годах отсюда.

— Можете быть совершенно уверены, — сказал Джо. — Я даже этого парня не знаю.

— А что это за парень?

— Так я же и говорю. Я его не знаю.

— Я что-то такое чую, — с сомнением произнес Дизи. — Но точно прикинуть не могу.

— Мистер Дизи, — вмешался Сэмми. — Зачем вы нас пригласили? Чего вы хотели?

— Да. Я хотел… Господи помилуй, я хотел вас предупредить.

Подобно потерпевшему крушение судну, которое лебедками вытягивают с морского дна, Дизи с великим трудом поднялся на ноги. Он пил еще до ленча, а потому, когда выпрямился, чуть было снова не затонул. Затем редактор подошел к окну. Стол, изрубцованный бегемот тигрового дуба с пятьюдесятью двумя отделениями и двадцатью четырьмя ящиками, последовал за Дизи из его старого кабинета в Крамлере. Ящики были на славу затарены мотками ленты для пишущей машинки, синими карандашами, пинтами ржаного виски, черными завитками виргинской махорки, чистыми листами писчей бумаги нужного формата, аспирином, «сен-сеном» и гепатической солью. И стол, и весь свой кабинет Дизи содержал в идеальном порядке — ни пятнышка, ни пылинки. Первый раз за всю его карьеру вышло так, что весь кабинет принадлежал ему одному. Эти пятьдесят квадратных футов нового ковра, чистая бумага и чернильно-черная лента служили ясным показателем того, чего он достиг. Джордж Дизи вздохнул. Сунув два пальца между пластин жалюзей, он впустил в кабинет вялое лезвие осеннего света.

— Когда в сети Дюмонта сделали «Серого Гоблина», — сказал редактор. — Вы это помните, мистер Клей?

— Конечно, — ответил Сэмми. — Я даже порой слушал.

— А как насчет «Лихого Извозчика»? Помните такого?

— С бычьим кнутом?

— Да. Борьба со злом среди перекати-поля. А «Горного Шерпа»?

— Отлично помню. Они все начинались в дешевых романах, верно?

— Их общее происхождение лежит в месте, куда более ветхом и феноменальном, нежели упомянутое, — сказал Дизи.

Сэмми и Джо неуверенно переглянулись. А Дизи постучал себя по лбу кончиком зубочистки.

— Вы были «Горным Шерпом»? — спросил Сэмми.

Дизи кивнул.

— Он начался в «Пикант-приключениях».

— И Самогон, тот сиплый пес, с которым у Шерпа почти сверхъестественный контакт?

— Эту ерунду пять лет гоняли по Эн-Би-Си-Блю, — сказал Дизи. — А я так ни цента и не получил. — Он отвернулся от окна. — Теперь, мальчики, ваша очередь на раздаче.

— Нам должны что-то заплатить, — сказал Сэмми. — В любом случае. Я хочу сказать, этого не может не быть в контракте…

— Там этого нет.

— Но Анаполь не вор. Он честный человек.

Дизи плотно сжал губы и чуть приподнял уголки рта. Джо далеко не сразу понял, что он улыбается.

— Мой опыт таков, что честные люди живут за счет контрактов, которые они подписывают, — наконец сказал Дизи. — И всего лишь.

Сэмми взглянул на Джо.

— Меня это не радует, — сказал он. — А тебя?

Вопрос о радиопередаче, по сути весь разговор со стройным седовласым мужчиной, на лице у которого мелькало до странности страстное выражение, по большей части от Джо ускользнул. Он был еще далеко не так продвинут в английском, как прикидывался, особенно когда темой становился спорт, политика или бизнес. А потому Джо понятия не имел, при чем там были носки или нижнее белье.

— Тот человек хочет сделать на радио передачу про Эскаписта, — медленно произнес Джо, чувствуя себя тяжелым тугодумом, введенным в заблуждение этими непостижимыми людьми.

— По крайней мере, он, похоже, заинтересован в том, чтобы его агенты изучили такую возможность, — сказал Дизи.

— А если они это сделают, вы говорите, что им не придется нам за это платить.

— Именно это я и говорю.

— Но они, безусловно, должны заплатить.

— Ни цента.

— Я хочу посмотреть на тот контракт, — сказал Сэмми.

— Смотрите сколько пожелаете, — сказал Дизи. — Смотрите вдоль и поперек. Наймите адвоката, и пусть он его обнюхает. Все права — радио, фильмы, книги, свистульки и хлопушки — принадлежат Анаполю и Ашкенази. Стопроцентно.

— По-моему, вы сказали, что хотите нас предупредить. — На лице у Сэмми теперь выражалось откровенное раздражение. — Мне кажется, время для такого предупреждения было примерно с год тому назад. Когда мы ставили наши подписи в этом, извините за выражение, говняном контракте.

Дизи кивнул.

— Вполне справедливо, — сказал он и подошел к застекленной книжной полке, набитой экземплярами всех бульварных журналов, в каких только появлялись его романы. Каждый был снабжен тонким сафьяновым переплетом и неброско проштемпелеван золотыми буквами ПИКАНТ-ПОЛИСМЕН или ПИКАНТ-АС, снабжен номером выпуска и датой публикации; в самом низу там имелась общая надпись ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ ДЖОРДЖА ДИЗИ.[5] Затем редактор чуть отступил назад и изучил книги, как показалось Джо, с некоторым сожалением, хотя, о чем именно сожалел Дизи. Джо сказать бы затруднился. — Так или иначе, вот вам предупреждение. Или назовите это советом, если вам так больше нравится. В прошлом году, подписывая этот контракт, вы, мальчики, были совершенно бессильны. Однако теперь вы уже не так бессильны. Вы совершили неплохую пробежку. Вы родили кое-какие славные идеи, которые удалось хорошо продать. Вы начали делать себе имя. Конечно, мы можем дебатировать на предмет сомнительного достоинства приобретения себе имени в третьесортной индустрии путем измышления чепухи для безмозглых кретинов, но несомненно одно. Прямо сейчас в этой игре можно заполучить приличные деньги, а вы двое проявили прямо-таки сноровку лозоходцев по их обнаружению. Анаполь это знает. Он также знает, что при желании вы наверняка смогли бы уйти к Доненфельду, Арнольду или Гудмену, подписать гораздо лучшую сделку и уже там выдумывать свою чепуху. Итак, вот вам мое предупреждение или совет: прекратите вручать эту макулатуру Анаполю, как будто вы ему ее задолжали.