Телохранители. Закрытый сектор - Михаил Николаев

– Кеша, – обратился я к напарнику, вцепившемуся когтями в мою куртку, – свяжись с Бель, пусть тормознёт его немного. Только аккуратно.

Коммодор Генри Барлоу

Мы не попали. С пяти тысяч миль! В последний момент объект чуть сместился в сторону, и импульс прошёл мимо.

– Беглый огонь, – распорядился я, – и всю мощность на двигатели.

– Сэр, – подал голос кэптэн, – мы и так идём самым полным. Реакторы выведены на предельную мощность.

– Почему тогда наша скорость падает?

– Не могу знать!

– Так разберитесь, чёрт возьми!

Между тем крейсер медленно, но неуклонно тормозился. Несмотря на вибрацию корпуса и перегревающиеся на форсаже двигатели. Как будто вакуум за бортом вдруг уплотнился, превратившись в вязкую жидкость. А неопознанный объект тем временем стремительно удалялся. Произведя ещё три выстрела, батарея главного калибра прекратила огонь – дистанция до мишени увеличилась сверх предельной. Рассеивание лазерного луча невелико, но на больших дистанциях быстро становится критичным.

– Объект потерян, – доложил энсин.

Почти сразу вслед за этим крейсер прыгнул вперёд, и меня вдавило в спинку противоперегрузочного кресла. Нас больше ничего не держало. Только где теперь искать ускользнувший от нас объект?

– Что это было, сэр? – спросил кэптэн.

– Не знаю, – честно ответил я. – Но боюсь, что это были не инопланетяне.

– Неужели русские?!

– Да, скорее всего это были русские. Похоже, что, не попав в них с первого выстрела, мы с тобой неслабо попали…

Сергей

Проскочили. Я отключил генератор случайных чисел и вытер пот, обильно выступивший на лбу и висках. Не надо быть такими самонадеянными. Я только потом догадался, что англичане обнаружили нас визуально. Чистая случайность, что расстояние оказалось именно таким, что катер закрывал звёзды целиком и на время, достаточное для фиксирования этого явления. Летели бы мы ближе или дальше – ничего бы они не заметили. Зато я получил очень хороший урок на будущее.

Больше я уже не расслаблялся и, пролетая орбиту Марса, связался с пограничниками и согласовал с ними время и место входа в атмосферу. С одной стороны, подстраховка от дружественного огня, а с другой – пусть ребята потренируются в решении задачи, которая даже теоретически не решаема. Хотя, может быть, я ещё чего-нибудь не знаю, и меня таки вычислят? А если нет, так будет у них лишний повод не останавливаться на достигнутом и копать глубже.

Потом уже я узнал, что вычислили меня наши погранцы. Удалось им это, правда, только на стокилометровой высоте и исключительно по остаточным следам в атмосфере. А в тот момент мне ни до чего постороннего не было дела – я летел домой. И успели мы, почитай, в самый последний момент. Схватки у Оли начались уже на следующий день после нашего возвращения, ближе к вечеру.

Иннокентий

Подумать только, я уже несколько дней женат, а с Мявой у нас ещё ничего не было. Сначала на станции она говорила, что стесняется Бель. Потом в катере не до того было, да и неудобно как-то при Сергее. А когда на Землю прилетели, то сначала я знакомил её с Олей и мы ужинали. Потом я показывал Мяве дом, тренировочный комплекс, окрестности. Вдоволь набегались по зимнему лесу. При этом оба настолько устали, что когда вернулись домой, сразу завалились спать. И продрыхли до обеда.

Проснувшись, мы капитально позавтракали, и я совсем уже настроился на серьёзное общение, но Мява заявила, что сейчас она нужна Оле и улеглась на диване рядом с ней. Молодчина – чётко определила время. Буквально через несколько часов у Оли начались первые схватки. И настал мой черёд успокаивать разволновавшегося Сергея. Я ещё мог бы понять, если бы Оля волновалась, первый раз всё-таки. Но она-то как раз вообще не нервничала. А у мужика руки трястись стали. Как он в таком состоянии катер поведёт? Рожать-то они в Выборге собрались. Пришлось мне оказывать напарнику психологическую неотложную помощь. Ну, с такой работой любой кот справится. А я не любой. В общем, когда суровый флотский разведчик нёс Олю в катер на руках, то уже не психовал, как барышня.

Нас с Мявой он брать с собой отказался категорически. Нечего, мол, персонал родильного дома нервировать. Кого могут испугать двое таких симпатяг, как мы? Ну и ладно. Мы и тут найдём, чем заняться. А мне так даже и искать не требуется. Я, может, такой ситуации уже давно жду.

– Милая, – обратился я к Мяве, как только за Сергеем закрылась дверь, и нежно потёрся скулой об её мордочку, – не пора ли нам заняться делом?

– Каким делом?

– Делать котят!

– Как же это можно без ухаживаний, без совместных песнопений?

– Примерно вот так, – сказал я и крепко ухватил её зубами за шкирку.

Сергей

Роддом в Выборге очень хороший, практически ничем не хуже, чем в Ленинграде. В принципе, я мог Олю и в Ленинград отвезти, но решил, что ещё одна традиция нашей семье не помешает. Дело в том, что сам я появился на свет именно в этом роддоме. Сейчас многие у себя дома рожают. Вызывают акушерскую бригаду на дом и всё. И домочадцы зачастую присутствуют при родах и даже записывают процесс на голо. Мне это кажется извращением. Роды – это интимный процесс. И даже мужу в родильной палате находиться не следует. Лишнее это. Особенно если муж – эмпат. А вот быть поблизости – это самое то.

Прилетели мы слишком рано. Я знал, разумеется, что первые роды – это долгий процесс, но решил перестраховаться. В результате после того как Олю осмотрели, помыли и переодели, мы ещё пять часов просидели вместе в её палате. Потом меня вежливо попросили выйти в холл.

Посидел там немножко. Новости по голо посмотрел. Надо ведь в курсе быть о том, что тут на Земле творится. И тут, ни с того, ни с сего у меня опять мандраж начался. Знаю ведь, что всё нормально будет, и всё равно нервничаю. А когда я нервничаю, лучше бы рядом никого не было. И роддом в такой ситуации явно не то место, рядом с которым мне следует находиться. Пришлось выйти на улицу и погулять немножко по окрестностям. Ночь оказалась весьма морозной, градусов тридцать, наверное. А я, мягко говоря, не по погоде вырядился. Но зато небо звёздное. Роддом расположен на окраине, огней вокруг мало, так что красота над головой неописуемая. Влекущая и затягивающая. Только вот холодно очень. Полюбовался я на небесный свод с чётко очерченным остроконечным силуэтом старинного замка и полез в катер греться. Тогда, кстати, и додумался, как нас с крейсера обнаружить сумели.

Связался с Кузнецовым по шифросвязи – у них на Урале сейчас утро. Договорился о двухнедельном отпуске. Заодно поинтересовался, не потребуются ли услуги нашей команды для того, чтобы некоторым замшелым британцам укорот сделать. А то неудобно получается: в Мессье 37 мы уже порядок, считай, навели, а тут прямо у нас дома бандитизм на больших дорогах процветает. Мне прямо неудобно перед Галактическим Советом. Генерал посмеялся, а потом сказал, что в этой связи наши услуги точно не потребуются. Тут Совет Безопасности ООН разберётся самостоятельно. И всыпет Британии по самое не балуй. А вот кое-что другое сделать, наоборот, следовало бы. Но это не срочно. Прилетай, мол, после отпуска – поговорим.

Закончили разговор, посидел я в катере ещё немного, и тут меня что-то как торкнкет. Всё, думаю – пора. Захожу в роддом. Постоял в тамбуре, пока с ботинок потоком тёплого воздуха не были удалены остатки снега, прошёл через ионизирующий душ и наконец был допущен в палату к Оле.

Она лежала на кровати укрытая одеялом по самую шею – бледное лицо в ореоле разметавшейся по подушке рыжей гривы. Усталая, но довольная. Я присел на краешек её кровати.

– Как ты?

– Нормально, – улыбнулась Оля, – вот, родила тебе богатыря: пять килограммов и пятьдесят три сантиметра ростом.

– Молодчина! Спасибо тебе, любимая. И где наш богатырь?

– Потерпи немножко, сейчас кормить принесут.

Вошла санитарка, принёсшая белый свёрток, из которого выглядывала головёнка с торчащими вокруг макушки волосиками. Глазки закрыты – спит. Положила его Оле под бок и вышла. Я заворожённо уставился на сына. Иван, кровиночка моя. С именем мы с Олей давно определились. Пусть будет Иван Сергеевич. Между тем сынуля, видимо, почувствовал рядом маму – открыл глаза и ухватил дёснами подставленную ему грудь.

– Ну, здравствуй сынишка, вот ты какой у нас!

– Здравствуй, – неожиданно прозвучало у меня в голове.

Эпилог

Через три месяца Мява принесла двух котят – мальчика и девочку, вымахавших спустя полгода в здоровенных котяр, с рождения обладавших телепатическими способностями. Только вот чёрного окраса в их шубах в принципе не наблюдалось. Видимо, ген оказался рецессивным. Если бы не размер со среднюю пантеру – типичные сибиряки, да и мозгами удались в папу. Зато от мамы оба взяли грациозность, прыгучесть (на дальние и сверхдальние дистанции) и способность тонко чувствовать ситуацию.