Убийца с крестом - Марсель Монтечино

— Я — тем более.

— Ладно, ладно. Знаю, откуда ты тогда явился, и тем более понимаю, что тобой руководило. Но где тебе понять, что такое наркотики и что без них порой не обойтись!

— А уж тут, Хоуи, ты заблуждаешься. Я слишком долго имел дело и с наркотиками и с наркоманами и прекрасно отдаю себе отчет, зачем потребляют эту дурь. И потому прихожу в бешенство, когда вижу, что этим занимается муж моей дочери.

— Джек, Джек. — Хоуи хмыкнул и поправил галстук. — Немного кокаина для бодрости духа — еще не наркомания.

Голд глотнул воды. В стакане плавала косточка. Голд выудил ее вилкой.

— Слушай, Хоуи, не пудри мне мозги. Оставь это для своих вонючих клиентов.

— Хорошо, — быстро проговорил Хоуи, — с этим покончено. — Он протянул руку над столом, покрытым дорогой скатертью, и дотронулся до Голда. — Слышишь, Джек? Навсегда. Решено. — Он проникновенно посмотрел на Голда. — Клянусь Господом, Джек. — Он поднял правую руку. — С этим делом я завязал.

Голд смерил зятя долгим взглядом. Потом дотянулся до хлебницы, отщипнул корочку, намазал ее маслом.

— Хватит врать, Хоуи. Чертовски не люблю, когда меня водят за нос. По-моему, тебе это известно.

— Джек, не я ли клялся именем Господа? Только что? Может, ты хочешь, чтобы я поклялся жизнью собственного сына? Клянусь жизнью Джошуа...

— Ладно. На сегодня хватит. Рад, что ты так решил.

Подошел официант, протянул меню. Они заказали по двойному шотландскому виски. Официант удалился. Голд всматривался в названия блюд в свечном полумраке.

— Ослеп я, что ли, на старости лет, или цены тут и впрямь такие чудовищные?

— Не бери в голову. Это мое дело.

— Семь семьдесят пять за салат?

— Ты платишь за вывеску, за обстановку. За то, чтобы тебя здесь заметили.

— Но семь семьдесят пять!

— Да прекрати! Закажи-ка телятину. Она тут превосходная, лучшая в городе.

— Еще бы! Да за такие деньги можно потребовать целого быка! Неудивительно, что ты торговал наркотиками. Естественно, нужны огромные средства, чтобы соответствовать здешним ценам.

— Джек, — Хоуи рассмеялся, — только прикажи!

— А почему с нами нет моей дочери? Она что, не годится для этакой роскоши? И в одиночку должна поглощать телевизионный ужин, чтобы ты тут разыгрывал героя из Беверли-Хиллз?

— Во имя всего святого, Джек, не надо! Я часто бываю здесь с Уэнди. Но сегодня, ты же знаешь, мне нужно было поговорить с тобой без свидетелей. А сейчас закажи телятину марсала или телятину пармеджиано. Право, не прогадаешь.

Официант принес виски. Они сделали заказ, и официант удалился, сладенько улыбаясь.

— Джек, — Хоуи глотнул из стакана, — сегодня утром мне звонил помощник прокурора.

— Да?

— Все улажено. Он даже извинился за причиненные неудобства.

— Очень мило с его стороны, — усмехнувшись, заметил Голд.

— Джек, — Хоуи помотал головой, — как тебе это удается? Черт побери, как вообще тебе все удается?

Голд тронул кубики льда в бокале с «Джонни Уолкером».

— Поработай с мое, лет эдак тридцать, — узнаешь.

— Но это неправдоподобно! Ты меня просто ошарашил! Чтобы так быстро решить все вопросы!

— Я же говорил, не изволь беспокоиться, не твоя забота — ведь так?

Хоуи улыбнулся.

— Ну, говорил.

— А ты мне не верил.

— Каюсь, не верил.

Голд пожал плечами. Хоуи полез во внутренний карман и вытащил чековую книжку в футляре из крокодиловой кожи. Он щелкнул авторучкой.

— Что ты делаешь?

Хоуи положил чековую книжку на стол.

— Джек... — начал он.

— Что ты задумал?

— Джек...

— Хоуи, убери это куда подальше. Не оскорбляй меня.

— Джек, я знаю, это слишком дорого стоило. Ты оказал мне неоценимую услугу, так позволь по крайней мере оплатить расходы.

Голд покачал головой.

— Я же сказал, что обо всем позабочусь сам, что и сделал. И довольно об этом.

— Джек, пожалуйста.

— Хоуи, пожалуйста.

Хоуи, со вздохом закрыв чековую книжку, положил ее в пиджак.

— Я на все для тебя готов!

Голд отхлебнул виски.

— Я уже сказал, чего хочу, чего жду от тебя.

Хоуи воздел руки.

— С этим покончено. Голову даю на отсечение, больше не повторится.

Голд улыбнулся.

— Идет.

Официант принес салаты. Крошечную тарелочку прикрывал листик латука, на нем лежали несколько ломтиков огурца, обильно политых соусом.

— И за это — семь семьдесят пять? — воскликнул Голд, уставясь на салат. — Ну и жулики! Их стоило бы арестовать.

Хоуи расхохотался.

11.23 вечера

— ...Двадцать три минуты двенадцатого, в студии — ведущая Жанна Холмс. В нашей программе — беседа с Джессом Аттером, кандидатом в Законодательное собрание штата Калифорния от Дезерт-Виста. Мистер Аттер также является Верховным магистром Калифорнийского клана, что не мешает его намерениям попробовать свои силы в политике. Не так ли, мистер Аттер?

— Жанна, зовите меня просто Джессом. Вы абсолютно правы. Принадлежать к Калифорнийскому клану и одновременно баллотироваться в Законодательное собрание — отнюдь не противоречит одно другому. Более того, я уверен, что членство в Клане — лучшая подготовка к работе в собрании.

— Поясните, пожалуйста, Джесс.

— Так вот, Жанна. Возглавлять Калифорнийский клан — задача не из легких. Это тяжкий путь к вершине. Ты все время подвергаешься давлению — словесному, физическому, умственному, наконец, просто ругани — со стороны либералов и сочувствующей им прессы, со стороны правительства, симпатизирующего коммунистам, со стороны так называемых христианских клерикальных кругов, а также модного еврейско-сионистского лобби. Быть членом Клана — крайне неблагодарное дело. Порой чувствуешь, что ты — просто глас вопиющего в пустыне. Единственный одинокий голос разума и правды, тонущий в какофонии истерических воплей безумия. Это очень угнетает, но в то же время делает тебя непреклонным, заставляя твердо идти к поставленной цели. Члены Клана — люди горячего нрава. Нас нелегко сбить с верного пути, заставить поступиться принципами. Нам могут твердить, что черное — это белое, нам миллион раз будут выдавать ложь за правду, но мы плюнем им в лицо и в миллион первый раз ответим, что их правда — лжива. Не думаю, что хоть кто-то из нынешних членов Законодательного собрания настроен столь же решительно.

* * *

Уолкер припарковал синий фургон на служебной дорожке, которая шла параллельно проспекту Пико. Он выскочил из машины, не выключив мотор, оставив гореть фары, даже не приглушив радио, и торопливо прошел вдоль цепи, ограждавшей станцию Фишера по обслуживанию.

— Джесс, как вы относитесь к недавним актам вандализма в синагогах и прочих еврейских сооружениях?

— Сказать по правде, Жанна, меня это даже не удивляет. Я столько времени твердил тем, кто желал слушать, что в этой стране незримо бьется большое трепетное сердце, полное ненависти к евреям. И по-моему, последние акты героизма лишь подтверждают мои слова.

* * *

Доберман, тихо дремавший под передним крылом «мерседеса», услышал знакомые шаги, вскочил с места и встал в стойку у ограды, угрожающе скаля зубы. Уолкер хихикнул.

— Неужели можно безнаказанно оставаться нацией роботов, нацией ростовщиков, мошенников и лжецов, нацией, запятнавшей себя позором бесчестья и предательства, и не осознавать, какую ненависть это рождает в честных сердцах! Какие ответные действия влечет за собой!

* * *

Уолкер пнул решетку ограждения, и собака с рычанием прыгнула на него, царапая когтями металл.

— Заметьте, Жанна, антиеврейские выступления знаменуют крушение надежд белых американцев-христиан. Ибо кому заступиться за них? Абсолютно некому. У негров есть Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения и Национальная городская лига, к услугам евреев — вся пресса и телевидение, латиносы — под крылом католической церкви; даже у индейцев есть свой правоохранительный орган. Но кто выступит в защиту белых американцев-христиан?

* * *

Уолкер приставил «магнум» 357-го калибра к ограде, потом протолкнул его внутрь. Псина кинулась на оружие и сжала челюсти. Раздался сдавленный хрип, и в воздух полетели куски плоти. Правую половину собачьей морды снесло вчистую, на том, что осталось от левой, застыл тусклый безжизненный взгляд, как у чучела. Кровь хлынула на гладкий лоснящийся бетон. Туловище добермана боком пропрыгало несколько шагов, пошатнулось и рухнуло. Черные изящные лапы вздрогнули, царапнув когтями воздух, и оцепенели.

— Известно ли вам, Джесс, что очень многие — например, Джерри Кан из Еврейского вооруженного сопротивления — обвиняют в осквернении синагог именно членов Калифорнийского клана?