Дорога за горизонт - Борис Батыршин

Как раз вчера доктору попалась на глаза подобная статейка. Её автор, весьма известный в столичных кругах, уверждал, что главная задача новоявленного «Департамента Особых проектов» – не изучение информации из будущего, а попытка скрыть её от всего мира. Скрыть – и употребить во зло, то есть, «поставить на службу самодержавию»

В заключение, автор требовал от властей передать эти сокровища знаний всему человечеству – разумеется, в лице правительств и общественности «просвещённых стран». Каких именно – нетрудно догадаться: Англия, САСШ, Франция… В ещё списке значились Голландия, Италия, Швеция и с полдесятка иных стран, помельче. Что характерно – ни Германию, ни Австро-Венгрию автор не счёл достойными «Наследия потомков».

«Тоже несправедливость – подумал Каретников. – Уж кто-кто, а немецкие учёные сделали для развития научной мысли 20-го века побольше иных прочих». Так что – выбор этот ясно указывает на политические пристрастия автора, и без того очевидные…»

Итак, Петербург бурлил; ведущие издания наперегонки печатали статейки на тему «Наследия потомков». Провинция, как водится, отмалчивалась, даже Москва пока не отозвалась на столичные веяния. Тему подхватили несколько варшавских газет и еженедельник, выходящий в Гельсингфорсе – и это лишь отголоски надвигающейся грозы. Корф недаром беспокоится, срочно надо что-то предпринимать…

– А что тут посоветуешь, Евгений Петрович? – вздохнул доктор. – Ну запретите вы это издание – что, болтать меньше станут? Наоборот, еще больше разорутся. А уж какой шабаш в иностранной прессе начнётся – и думать не хочется…

– Пока молчат. Как воды в рот набрали, даже удивительно. Так, пара незаметных статеек во второразрядных журнальчиках. Но, полагаю, скоро прорвёт.

– Да уж будьте уверены. – усмехнулся Каретников. Не сомневаюсь, этот спектакль кем-то умело срежиссирова, и…

– И режиссёр – за границей? – подхватил барон. – Всё-то вы, батенька, об иностранных заговорах…

– Уж, простите, Евгений Петрович, что отбиваю хлеб у наших жандармов, но – сами посудите…

И Катерников извлёк из бювара тонкую пачку газетных вырезок.

– Вот это – статьи по нашей тематике. «Петербургские ведомости»…» Слово»…. «Русская мысль»… «Петербургский телеграф». А это – сообщение о прибытии в столицу разных интересных фигур иноземного подданства. Вот это – особо интересно, смотрите…

На стол легла газетная вырезка, исчёрканная зелёным маркером.

– Так…. «21-го августа сего, 1887-го года, в наш город прибыл проездом из Лондона, некий Уильям Уинни Уэсткотт. Доктор юриспруденции, служивший ранее коронером, известен сейчас как масон, облачённый степенью мастера Ложи, а так же Секретарь-генерал Общества Розенкрейцеров Англии и основатель «Ордена Золотой Зари» – оккультной организации, призванной поддерживать и возрождать традиции европейского гностицизма. В честь прибытия доктора Уэскотта был дан обед в купеческом собрании Санкт-Петербурга. На обеде присутствовали…»

– Опять масоны, дорогой доктор? – усмехнулся Корф. – Ну сколько можно, право же? Вот и государь, куда не взгляни, всюду видит козни масонов – прямо как его покойный дедушка, Николай Первый.

– Так может государь прав? Вы не забывайте, дорогой барон, у династии Романовых с масонством давние счёты. Государь может и пристрастен в этом отношении, но, поверьте – он осведомлён поучше нас вами. Семейная традиция, знаете ли… масонство – своего рода «пунктик» династии Романовых, начиная ещё с Екатерины Великой. А тут такое совпадение: является Уэскотт в столицу, и тут же начинается газетная шумиха!. К тому же, история со шведской шхуной… вы ведь старались скрыть от газетчиков английский след в этом деле?

Корф поморщился.

– А что нам оставалось? Заяви мы, что это происки вечно гадящей англичанки – тут же обвинят во всех смертных грехах. Мы-де пытаемся ошельмовать публикации о пришельцах из будущего, вводим общественность в заблуждение, и вообще – валим с больной головы на здоровую. Сами знаете, сколько в Петербурге англофилов да англоманов, и не в самых мелких чинах. А цензура у нас, в сущности, беззубая, что бы ни говорили господа либералы. Нет прямого призыва «долой царя» – так и сойдёт….

– Вы правы, конечно. – вздохнул Каретников. – Но, согласитесь – многовато совпадений. Вы ведь сами мне не так давно рассказывали об интересе господ из «Золотой Зари», а заодно и лорда Рэндольфа Черчилля, к нашим делам. Доктор Уэскотт мутит воду в Петербурге, а мы – так будем смотреть и благосклонно кивать? Это называется – «информационная война», барон. В наши дни дело обычное; но мне интересно – кто это у наших контрагентов такой умный, что позаимствовал из будущего эти методы?

– А что ж не позаимствовать, если вещь полезная? – хмыкнул барон. – Вот, наш друг Яша – освоил же подслушиваюшие приборчики! Жаль, кстати, что он в отъезде – присмотрел бы сейчас за этим мистером Уэскоттом.

– Так у вас есть Виктор. Я понимаю, Евгений Петрович, доверия ему нет, но, сами рассудите – куда он денется? Вспомните, он и для Яши налаживал аппаратуру, и в «Д. О. П. е» с техникой работает, и пользу приносит! Доказал, можно сказать, лояльность…

– С техникой как раз сложностей нет. – вздохнул Корф. – Подумаешь – пара жучков! А вот чтобы правильно их установить, да ещё и там, где это нужно – тут нужны особые навыки. У Виктора их нет, он техник, а не оперативный работник.

«Оперативный работник? – усмехнулся про себя Каретников. – А барон быстро осваивает новую терминологию. Того и гляди – пойдут «крыши», «пианисты» и прочие «ошибки резидентов»…

– Я вот о чём подумал, – продолжал барон. – Может, привлечь тех ребят, полицейских из вашего времени? Помните – они попали к нам случайно, во время той ужасной перестрелки в Москве? Один из них, кажется, занимался «техническими средствами обеспечения безопасности». Это не близко к тому, что нам надо?

– Не просто близко, а можно сказать – попадание в десятку! – обрадовался Каретников. – Те же камеры и микрофоны. Если парень имел с ними дело – то и в нашем хозяйстве разберётся. А раз служил в полиции, то и навыки оперативной работы есть. Где он у вас сейчас?

– Пока приписали их обоих к Гвардейскому флотскому экипажу. – Подальше от посторонних глаз, в Кронштадт. Они там обучают наших агентов своим приёмам рукопашного боя. Не бог весть что, конечно, – но у нас раньше и того не было. Я побывал на паре занятий – ничего, польза есть.

И вот ещё что. Один из этих ребят до службы в полиции был снайпером – контрактником в морской пехоте, Думаю использовать его «по специальности». Я почитал кое-что о терроре и покушениях на «первых лиц» в вашем двадцатом веке – не поверите, такая жуть взяла.

– Очень даже поверю, барон. Я тут выяснил, как поставлена охрана Государя, так диву дался – как его до сих пор не грохнули? Мало ли что англичане задумают, или наши, доморощенные террористы…

Барон плеснул себе ещё немного коньяку.

– Наши – вряд ли. После мартовских событий террористы в России крайне непопулярны. Уж на что я был против вашего, доктор, предложения, а и то признаю: после статей господина Гиляровского об погибших в Москве гимназистах – с фотографиями и прочими подробностями, – дело чуть не закончилось погромами. Теперь в Москве, Киеве, Нижнем на рынках и в трактирах попроще, в студенческой шинели и не появляйся – побьют.

– Оно и к лучшему – отозвался доктор. – Всех проблем это, конечно, не решит – тут другой подход нужен, причём на всех уровнях сразу, – но хоть шушеру эту с бомбами перестанут считать героями. Не все, конечно – но хоть кто-то! Мёртвые мальчишки и расстрелянные из пулемёта барышни на Троицкой площади Петербурга – это, знаете ли, убедительно для самого упёртого либерала.

– Кстати, о террористах – припомнил барон. – Помнится, вы осведомлялись о судьбе Александра Ульянова? Того, что один, из всей шайки народовольцев, сумел улизнуть из Петербурга? Так вот, представьте – этого злодея его же «товарищи» прикончили в Женеве! Агент сообщили: был суд, на котором Александра Ульянова объявили провокатором – и постановили казнить. На следующий день беднягу нашли повесившимся в номере. Он, вроде, оставил записку, что-де не выдержал угрызений нечистой совести. Но что-то мне подсказывает, что ему помогли.

– Вот как? Значит, братец Саша закончил-таки жизнь в петле? – удивился Каретников. – Вот уж, воистину, от судьбы не уйдешь! Не забыть рассказать Олегычу, когда вернётся – он сию иронию оценит. Да, кстати, Евгений Петрович, а что там известно по его младшему брату? Его зовут Володя, я просил подполковника Вершинина озаботится судьбой этого вьюноша.

– Вершинин – служака отчётливый. Вчера изучил его отчёт по Владимиру Ильичу Ульянову. Молодой человек впал в глубокую депрессию, не стал потупать в университет – а всё из-за позора, который навлёк на семью брат-предатель. Сами понимаете, слухи в провинции быстро расходятся… – и Корф зловеще ухмыльнулся.