Палач - Виктор Вальд

Бюргермейстер уже подумывал о том, чтобы брать с них хотя бы маленькую монетку. Однако после тяжелых раздумий отказался от этого. Кто знает, не найдется ли среди любопытствующих великий мастер, который, уяснив, что и как, возьмет и построит у себя что-то подобное. Тогда лесопильни расползутся по миру и жизнь Венцеля Марцела омрачится до конца его дней.

Обменявшись приветствиями, Венцель Марцел и молодой рыцарь стремя в стремя въехали в город.

Улицы, к досаде бюргермейстера, были пустынны, а случайные прохожие со скучающим видом рассматривали богатое убранство рыцарского коня. Немного оживления привносили в эту встречу с рыцарем все те же нанятые девушки, которые через каждые два дома высовывались из окон второго этажа и, прокричав что-то невразумительное, бросали под копыта коней цветы и дубовые листья.

Зря все это затеял Венцель Марцел. Ведь знал, что его строптивый народ, памятуя об осадах города рыцарскими отрядами, не выйдет приветствовать подобного тем, кто держал их Витинбург по нескольку месяцев в голоде и страхе. Да, это было давно, но все же было. Однако же и не поприветствовать молодого рыцаря было нельзя. Ведь пути Господни неисповедимы. А если еще придется прибегнуть к помощи рыцаря и его конного отряда? Зачем бегать к другому, если этот испытан и еще достаточно молод, чтобы покрывать рыцарские доспехи ржавчиной корысти и личной выгоды.

«Лучше бы он не пригодился. Но…» – Венцель Марцел украдкой перекрестился и, повернувшись к фон Бирку, широко улыбнулся.

– Радостные ли причины привели нашего героя в Витинбург?

Рыцарь потрогал рукой свою отросшую с прошлого года бороду, что совсем не шла его молодому лицу, и печально посмотрел на бюргермейстера.

– Мое путешествие началось приятно, ибо цель его была в высшей степени радостна и желанна. Но… Пять лет назад мой отец, храбрый рыцарь Аргольц фон Бирк, обручил меня с третьей дочерью своего верного друга, графа Вюртембергского. Каждый год граф посылал мне нарисованный облик своей дочери Иммы. И с каждым годом ее лицо становилось все краше и краше…

Венцель Марцел неуверенно прокашлялся, вспоминая умелые руки заезжавших в его город живописцев, но не посмел перебить Гюстева.

– В этом году должна состояться наша свадьба. Ведь Имме исполнилось семнадцать лет. Для девушки благородного рода это важный возраст. Ей пора стать замужней дамой. Да и отец мой настаивает. Он очень постарел. Ему хочется взять на руки внука, а не держать в них меч. Старость, что поделаешь. К тому же граф за дочь дает приличный кусок земли и, хотя и старый, но большой замок. А к нему еще пятьдесят всадников. Все это мне сейчас очень нужно. Английский король взял Кале. В этом году я решил воевать на стороне французского короля. Если он не струсил и еще не заключил перемирие. А дальше посмотрим. Ага! Я помню твой дом, бюргермейстер.

– А в доме нас ждет прекрасный обед и сладкое вино, – пытаясь сохранить на лице улыбку, промолвил Венцель Марцел.

Оставив коней на попечение оруженосцев рыцаря и на специально нанятого слугу, бюргермейстер поклонился и пригласил гостя в дом.

В каминном зале уже ждал накрытый стол и… молодой лекарь Гельмут Хорст. Весь его вид говорил о том, что он вынужден был побеспокоить бюргермейстера в столь важный час из-за очень важного дела. Но Венцеля Марцела трудно было обмануть. Молодой лекарь, скорее всего, узнал у колбасника Рута о заказе ветчины, окороков и колбас для бюргермейстера, а его развитый в студенческие годы нюх привел на эту вкуснятину.

Ну и пусть. Все же Гельмут интересный собеседник. Да и, похоже, у него действительно есть какое-то дело. И, конечно же, пустяк.

– Барон, позвольте вам представить Гельмута Хорста. Вы его не могли видеть в прошлом году во время вашего героического подвига. Он еще приобретал знания лекаря. Теперь он усердствует на благо жителей Витинбурга. Но надеюсь, что его усердие не пригодится вам еще очень долгие и счастливые годы.

Молодой рыцарь приветливо улыбнулся.

– Лучше, чтобы лекари мне вообще не понадобились. Я молод и силен. В бою стремителен и искусен. К тому же мои доспехи сделаны из прекрасной миланской брони, а чудесный тевтонский меч надежен, как ни одно другое оружие.

– Хорошо бы присоединить к ним еще эту чашу рейнского вина и этот кусок мягкого окорока, – сказал, приглашая гостя к столу, Венцель Марцел и первым занял свое любимое кресло.

Сегодня, как должно быть и впредь, он здесь хозяин, поэтому рыцарь может посидеть с правой стороны. Ну а Гельмут, как всегда, расположился напротив, чтобы, глядя в глаза, предугадывать желания своего бюргермейстера.

Не дожидаясь повторного приглашения, Гюстев уселся за стол и сразу же протянул руку к большому куску окорока. Он разорвал его на две части и с удовольствием впился в сочное мясо. Обед проходил как обычно: гости много ели, запивая каждый кусок большим глотком вина. Служанка Хейла едва успевала приносить из погребка вино и подливать его в чаши хозяина и гостей.

Обильное угощение и крепкое вино развеселили молодого рыцаря. Он тщательно вытер жирные руки о белоснежную фламандскую скатерть и расстегнул пуговицы своего камзола.

– Славные окорока в вашем городишке, – похвалил он. – Да и колбаса. Особенно эта – с кусочками сыра. А вино… Такое и у императора не каждый день подают. Император оценит все это. Ведь я же не сказал… А сейчас скажу. Так вот, наш великий император Карл через несколько дней прибудет в ваш город…

Молодой рыцарь, довольный тем, что ошеломил горожан своим сообщением, лукаво подмигнул и продолжил:

– Он держит путь в балтийские города. И прежде всего в Любек. После того как в начале года на его голову была возложена императорская корона, он лично желает принять денежные повинности и подарки в честь своего вступления на престол.

– Да, мы знаем об этом и уже многое сделали для почетной встречи нашего императора. Но никак не ожидали, что он прибудет уже через несколько дней. – Венцель Марцел покачал головой.

– С этой вестью он и послал меня. Хотя все началось с того, что я сам просил нашего императора отпустить меня к моей невесте. Император дал согласие, но приказал мне возвестить всем городам на пути о его приближении. Что я с охотой и делаю.

– Мой дорогой рыцарь совсем недавно говорил о том, что путешествие началось радостно. А затем сказал «но»! Что за печаль заставила произнести это «но»? – поинтересовался Венцель Марцел, откидываясь на спинку кресла.

– Это «но», бюргермейстер, некоторая досада, поселившаяся в моей душе.

– Вы поделите ее с нами? – как студент студента спросил охмелевший лекарь Гельмут.

– Да. Ведь мне придется просить твоей помощи, бюргермейстер.

– Всем, чем смогу, – медленно произнес Венцель Марцел и напрягся всем телом.

– Дело в том, что, прибыв в замок моей невесты, я не застал ее там. Добрый граф Вюртембергский с печалью поведал мне, что прошло уже более полугода, как она тайно покинула стены родного дома и, окрыленная высокой целью служения Господу, отправилась с добрыми монахами и монахинями для совершения богоугодных дел. Вот она у меня какая. Чистая и богобоязненная. Не такая, как большинство женщин, которые сопровождают нашего императора. На таких я уже насмотрелся. Моя Имма с детства набожна, и слово Господа для нее превыше всего.

– И вы думаете, что ваша невеста находится где-то в нашем городе? – Бюргермейстер икнул и как-то странно посмотрел на Гельмута Хорста.

– Я уверен, что она где-то здесь. Мне указали путь этих добрых странствующих монахов и монашек, и он привел меня сюда.

– Может быть, речь идет об этих наших флаг… – начал было молодой лекарь, но осекся, увидев гневное лицо Венцеля Марцела, и уткнулся носом в чашу с вином.

Крупная капля пота скатилась по щеке Венцеля Марцела. Он задумался и, как всегда, когда волновался, громко засопел. Вдруг счастливая мысль посетила его большую голову, и он сказал:

– Мы, конечно, будем рады помочь славному рыцарю. И я знаю, кто наверняка справится с этой задачей. Хейла!

На зов хозяина тут же явилась служанка.

– Пошли кого-нибудь за господином в синих одеждах.

Хейла коротко кивнула и скрылась за дверью.

– А кто он, человек в синих одеждах? – осведомился барон.

– О! Этот человек вам знаком. Теперь он палач нашего славного Витинбурга.

– Неужели речь идет об ужасноликом Гудо? – со смехом спросил молодой рыцарь.

– О нем самом, – грустно ответил Венцель Марцел.

– Вот о палаче я и пришел поговорить, – вдруг вспомнил лекарь Хорст. – Согласно вашей просьбе, бюргермейстер, я несколько дней бывал у… этих, наших… И никакого хлеба с дрянной травой у них не обнаружил. Да и людей я посмотрел. Ничего такого подозрительного я не увидел. Они веселы и трудолюбивы. Конечно, их тела несколько изуродованы шрамами. И свежими, и зарубцевавшимися. Ну а как же иначе, учитывая все их самоистязания…