Палач - Виктор Вальд

Ангел, легкокрылый посланник Христа, принес в церковь Святого Петра в Иерусалиме письмо. Святое письмо. В нем сам Иисус Христос сожалеет о тяжких грехах нашего подлого времени. Особенно об осквернении субботы. А также о богохульстве, ростовщичестве, клятвопреступлении и несоблюдении установленных постов. Так ответим на это письмо общей молитвой и направим ее Деве Марии и всем ангелам. Через их уста попросим прощения у Иисуса Христа. И, может, тогда он заступится за людей и попросит Отца Небесного прекратить наказание свое, что было ниспослано им в образе черной чумы.

Собравшиеся стали тихо напевать псалмы и раскачиваться из стороны в сторону.

– Тот, который говорил, – их ночной супериор. Они зовут его Петром, – шепотом сообщил Гудо. – Он из беглых монахов. Я дважды с ним беседовал, и мне кажется, что он не в своем уме. А сейчас наберитесь терпения и выдержки. Это отвратное зрелище.

Молодой рыцарь сморщился и отмахнулся.

Ночной супериор Петр, не останавливаясь, возвел руки к небесам.

– Господи, прими наши молитвы. Братья и сестры, вознесем их.

После этих слов мужчины и женщины поднялись и сбросили то немногое, что на них было. Они выстроились попарно и стали медленно двигаться вокруг костра. В их руках гибкими змеями извивались увесистые плети.

Пение не прекращалось, но теперь стали отчетливо слышны отдельные молитвы. Они были просты. Таких не услышишь в церкви. Эти люди, пренебрегая святой латынью, взывали к Господу на простом языке, лишь иногда подкрепляя свое воззвание заученными с детства фразами канонических молитв. Едва умолкал один голос, молитву тут же подхватывал другой, за ним – третий, следующий и следующий. Голоса становились все громче. Громче стали звучать и хоровые псалмы.

В руках супериора оказался большой кувшин. Петр произнес хвалу Господу и плеснул из кувшина на костер. Пламя взлетело высоко в небо, ярко осветив круг обнаженных людей. И эта вспышка послужила сигналом. Жутким сигналом. Молящиеся стали наносить на идущих впереди себя сильные удары плетьми по голове, плечам, спине и ногам.

– Смотри, Гудо, смотри. Я, кажется, узнал ее. Вон, смотри, та, что ближе к нам! – закричал молодой рыцарь, указывая на тоненькую девушку.

– Прошу вас, не выдавайте нашего присутствия, – сердито промолвил палач и даже сделал попытку закрыть ладонью рот благородного господина.

Тот мотнул головой и оттолкнул руку Гудо.

А удары становились все чаще и сильнее. Теперь уже стали отчетливо слышны болезненные выкрики и стоны.

– Господи, спаси нас от чумы. Всех нас спаси. Грешны мы. Но, согрешив, мы множество раз покаемся, чтобы не прекращались наши слова к тебе, Господи. Вот он, грех… Прими его, как и те покаяния, что последуют за ним…

После этих слов супериора Петра люди, собравшиеся у костра, бросили наземь плети. Руки женщин и мужчин потянулись друг к другу. При этом на каждую женщину приходилось по двое мужчин. Круг распался на группки прижавшихся телами людей, что продолжали петь и раскачиваться, опускались на колени, а затем ложились на землю. Их руки и губы нежно касались только что нанесенных ран. Послышались первые стоны сладострастия.

– Да что же это?! – опять воскликнул молодой рыцарь. – Там же моя Имма! Я узнал ее. Кто тянет к ней свои грязные руки…

– Вы ошибаетесь, мой господин. Это не может быть она, – заволновался Гудо.

– А если я не ошибаюсь и она там? Ничтожные людишки терзают ее благородное тело. Тело, которого не касался даже я. Да я изрублю их в куски!

Гудо запоздало потянулся к молодому рыцарю. Тот уже выскочил из своего укрытия и, на ходу обнажив меч, поспешил к тому месту, где ему привиделась невеста.

Палач выругался и поспешил за ним.

– Стойте, прислужники дьявола! – закричал барон и стал наносить удары ногами в сплетение человеческих тел. – Я разгоню ваш шабаш ведьм и колдунов. Я изгоню из вас демонов. Слышите, слуги дьявола! А Петра вашего изрублю на куски.

Молодой рыцарь в подтверждении своих слов поднял над головой меч.

Неожиданное нападение напугало людей. Они вскочили и стали метаться, кричать и сбивать друг друга с ног, тем самым преградив путь Гудо. Расталкивая их, он даже не заметил, как барон покачнулся и выронил меч.

Когда палач пробился к молодому рыцарю, тот уже стоял на коленях, держась обеими руками за голову. Между его пальцев обильно текла кровь. Гудо подхватил обмякшее тело и взвалил его на свое могучее плечо.

– Вот они, слуги ада. Они поднялись из чрева земли, чтобы прервать наш молитвенный голос. Убейте посланников сатаны! – дико вскричал супериор и выплеснул в огонь всю жидкость из своего кувшина.

Пламя вновь взвилось высоко вверх, и взоры флагеллантов обратились на огромное тело палача. С его головы сполз капюшон, и теперь его лицо в зареве пламени действительно казалось дьявольским. Женщины истерично закричали, а мужчины стали хватать из костра горящие сучья. В руках многих оказались к тому же еще палки и камни.

Гудо наклонился и поднял рыцарский меч.

– Патрик! – громко позвал палач и, вытянув руку с мечом, двинулся на толпу.

Но толпа в своем религиозном экстазе даже не шелохнулась. Окаменевшие лица людей выражали лишь одно понятное желание – убить демонов, посмевших нарушить молитвенный процесс. Обезумевшие флагелланты готовы были разорвать непрошеных гостей. Их не страшил ни вид палача, ни тяжелый меч в его руке.

И тут, разбрасывая религиозных безумцев в стороны, в толпу врезался огромный конь. Это был рыцарский конь, стоимость которого была равна целому поселению. На коне, размахивая коротким кинжалом, восседал добрый друг Патрик. Крича во все горло, изрыгая ругательства и угрозы, всадник направил коня на беснующихся сектантов, чтобы оттеснить тех из них, кто устоял на ногах.

– Держи рыцаря!

Гудо подлетел к гарцующему коню и, улучив момент, положил молодого барона впереди Патрика.

– Пошел, пошел! – закричал палач и сильно ударил животное плашмя мечом.

Конь заржал и, давя копытами не успевших увернуться флагеллантов, поскакал между деревьями. За ним тут же рванулась добрая половина толпы, проклиная и грозя смертью. Оставшиеся, едва придя в себя, окружили Гудо, взяв его в плотное кольцо.

Но теперь могучие руки палача были свободны. Тем более в них находился славный рыцарский меч. Описав им несколько кругов, Гудо без труда разорвал кольцо и бросился вперед. Множество рук потянулось, чтобы схватить непрошеного гостя, и некоторым это удалось. Но палач мощными ударами ног отбросил цепляющихся за него флагеллантов, а тех, кто приближался, отпугивал выпадами меча.

Так он добрался до деревьев и, высматривая наиболее темные места, стал уходить от погони.

Но флагелланты и не думали прекращать преследование. Потеряв из виду нарушителя их святой церемонии, они рассеялись и, окликая друг друга, стали бегать по лесу. Некоторые из них все же наталкивались на палача, но тот мощными ударами кулака заставлял их прекратить погоню.

– Безумцы, – зло шипел Гудо и тут же поправлял себя, – нет, это люди, познавшие болезнь.

Вскоре он выбрался из леса. Вдали, за широкой поляной, отчетливо виднелись городские стены, приворотные башни и маленькие огоньки факелов. Значит, Патрик уже добрался туда и поднял тревогу.

Гудо широко перекрестился. Бог не позволил ему сегодня обагрить руки убийством этих несчастных.

Городские ворота распахнулись, и первым из них выехал Венцель Марцел. На нем был стальной нагрудник, а голову защищал рыцарский шлем с забралом. За спиной на широком ремне висел отцовский щит из крепкого дуба с железными полосами в виде креста. Никогда не умевший управляться с копьем, бюргермейстер и на этой вылазке обошелся без него. Зато слева по ноге бил длинный меч в замечательных кожаных ножнах.

За восседавшим на рыцарском коне бюргермейстером следовал судья Перкель, облаченный в более дорогие доспехи и вооруженный копьем. Конных замыкали двое оруженосцев молодого рыцаря. На их гневных лицах без труда читалось желание обагрить свои мечи предательской кровью тех, кто посмел напасть на их хозяина.

За всадниками строем вышли до двух десятков городских стражников. Далее толпой вывалилось городское ополчение, грозно ощетинившееся копьями и алебардами.

Вся военная мощь города Витинбурга в первых лучах восходящее солнца свернула направо и, дойдя до отводного канала, двинулась вдоль него.

– Как на войну идут, – тихо сказал палач и хмуро посмотрел на супериора Доминика.

Тот глубоко вздохнул и коротко бросил:

– Пошли.

– И все же, старик, тебе следовало отправиться вместе со своими.

– Я их привел, мне за них и отвечать. К тому же я задержу бюргермейстера и его людей хотя бы еще на некоторое время. Мои братья и сестры уже три часа как ушли. Хвала Господу, в эти жаркие ночи они все ночевали в душистых лугах вдоль канала. Да еще этот час… Их будет трудно настигнуть. Тем более четырем конникам.