Лагерный пахан - Владимир Колычев

Впрочем, о проблемах как таковых много не говорили. И серьезные постановочные решения не принимались. По большому счету, сход собрался для того, чтобы поставить вопрос о коронации «свояка» – претендента на самый важный воровской сан. Это был парень лет тридцати, внушительного вида, хорошо одетый, открытый взгляд, располагающая улыбка. Трофим напрягся. Он ничего не знал об этом кандидате, поэтому решил, что это очередной «апельсин», и даже приготовил себя к тому, чтобы сказать пару слов против него. Дескать, скороспелые воры только вредят общему делу – из-за своей беспомощности на зонах. Но выяснилось, что за парнем две ходки, все по уважаемым статьям, в тюрьме смотрел за хатой, в лагере – за бараком. Три человека дали ему рекомендации, также были зачитаны малявы от знающих людей. Поскольку косяков за ним не было, решение было принято быстро и в его пользу. Парень поклялся в верности воровскому братству, и на этом все закончилось. Звезды под ключицы колоть не стали, зато уважили перстнем с белой короной и отходящими от нее лучами. Именно такой перстень был выколот у Трофима на пальце. Но новоиспеченному вору подарили настоящий перстень – из платины, с короной из белого золота. Это был не более чем красивый жест со стороны коронующего вора, как таковой этот перстень силы не имел. Трофим подумал о том, что ему такая цацка не нужна.

После затянувшегося «перекура» братва потянулась к столу. Отрешившись от глобальных проблем, воры переключились на свои желудки. С хрустом ломались ребра молочных поросят, под звон вилок и ножей исчезали с тарелок сочные ломти астраханской осетрины, черная икра здесь поедалась ложками. Легкое вино уступило место более крепким напиткам, а кое-кто прибег и к забористым порошкам…

Когда междусобойные разговоры сменил обычный пьяный треп о бабах и ни о чем, Трофим подал знак, и на сцену выпорхнули танцующие ночные бабочки, которыми трудно было кого-то здесь удивить… По сути, стриптизерши подавались к столу как черный кофе – дескать, расходиться еще рано, но, если кто спешит, пожалуйста, виновник торжества обижаться не станет.

Трофим и сам смотрел на танцовщиц без особого вдохновения. Красивые бабы, гибкие и пластичные, но не изюминка в них, а порнушная клубничка. Зажигали они здорово, но весь огонь их продажный, а сами они притворные и даже в чем-то коварные. Смотрятся они соблазнительно, но нет в них тепла, пустые они и безликие…

Чем дольше он смотрел на них, тем сильней одолевало желание бросить все и уехать к Кристине. Она хоть и не молода уже, но живая и настоящая. И чувство к ней за годы разлуки только окрепло.

Но нельзя ехать к ней. И даже не потому, что где-то над ней кружит темный ворон Леша Мигунок. И даже не то страшно, что Кристина переспала с ним. Ужасно то, что она предательница… Если бы сама во всем призналась… Но, может, она собиралась признаться, да не знала, с чего начать… Может, никакая она и не предательница, может, зря он бросил ее… Не молодая она, но такая сексуальная, что молоденьким вертихвосткам до нее, как зеленому урлаку до матерого уркагана…

Красивая она, притягательная, но спит не с Трофимом. Лешка утешает ее, Лешка… Трофим злобно сжал кулаки. Мигунок достал его дальше некуда – сначала от места возле большого общака отогнал, затем путевку на девять лет лагерей оформил, теперь вот Кристину отобрал… Нет, надо ехать, восстанавливать справедливость…

Но вокруг шумит гулянка. Дорогие гости уже разъезжаются, но зал еще и наполовину не опустел. Здешний распорядитель все делает сам, Трофим ему не нужен, но уходить ему нельзя. Он виновник торжества, и пока не уедет последний гость, он должен оставаться здесь. А потом можно уже и самому в гости ехать, к Кристине. И горе Лешке, если Трофим застанет его у нее в доме…

В конце концов все гости разъехались. Почти все: остался только Полосарь, новоиспеченный вор. Похоже, парень изрядно набрался: как статуя сидит в своем кресле, неподвижно смотрит на уставшую танцовщицу за шестом. Смотрит, но как будто не видит. А может, он под кайфом. На радостях ширнулся и прозевал всех, с кем приехал. Трофим подсел к нему, тронул за плечо:

– Ты не заснул, брат?

– А что, уже все разъехались? – чуточку заплетающимся языком спросил он.

– Все.

– А ты Трофим да? – не поворачиваясь к нему, спросил Полосарь. И сам же себе ответил: – Трофим ты, я тебя вижу. И голос твой слышу… Хороший у тебя голос, негромкий, но мощный… Я про тебя в зоне слыхал, тебе тогда трешку за разморозку накинули, менты совсем оборзели… Чёт я не туда заехал, брат… Уважаемый ты человек, Трофим, таких людей собрал. Если б не ты, когда б меня короновали… А я в законе, Трофим, в законе!..

– Честь тебе и хвала, брат. Тебе ехать надо. Ты скажи, куда ехать, тебя отвезут.

– Зачем говорить, у меня машина у входа, братва там, сейчас позвоню… Ты думаешь, я пьяный, да? Ну, вмазался чуток, на радостях. Ты только не думай обо мне плохо, брат. Глядишь, я тебе пригожусь. Мы же теперь с тобой в одной упряжке, да…

– Все нормально, брат. Сколько надо, столько и сиди… Хочешь, девочку возьми, она не откажет…

– Да это разве девочки? – поморщился Полосарь. – Хочешь, я тебе настоящих девочек покажу? Есть один человек, у него такой цветник, ни у кого в Москве такого нет, отвечаю.

– Благодарю, брат. Но у меня есть женщина.

– Еще будет. Одно другому не мешает… Ты в сауне много раз был, но я тебе такую сауну покажу, какую ты никогда не видел. Поехали, а?

– Бакланишь, брат, – слегка нахмурился Трофим.

Не нравился ему этот разговор, но на первый раз он решил не наезжать на Полосаря круто. Набрался человек на радостях, с кем не бывает.

– Э-э, я понял, – усмиренно кивнул головой парень. – Не обижайся, брат, я же не со зла. Счастьем хотел своим поделиться…

– Счастья тебе, брат.

Трофим облегченно вздохнул, когда Полосарь убрался. Разрулил ситуацию без шума, так сказать, и пыли.

Не нужен ему цветник из роскошных девочек, не нужна ему необычная сауна. К Кристине он едет, к своей женщине… Если есть за ней какие-то грехи, то ему их отпускать, а не подлому Лешке…

На всякий случай он позвонил человеку, который хорошо знал Мигунка и прямо сейчас мог навести о нем справки.

Человек этот жил в Чернопольске, когда-то был в бригаде Мигунка, потом его замели менты за наркоту, в тюрьме он показал себя правильным пацаном, получил пять лет строгого режима и попал в колонию, соседнюю с той, за которой смотрел Трофим. Голень попал в серьезную непонятку с одним беспредельщиком, загнал маляву Трофиму – дескать, помоги, земеля. Он помог, и теперь пацан у него в долгу.

Сейчас Голень в бизнесе, фирма своя серьезная – производство строительных материалов. Всех в Чернопольске знает и к Лешке вхож. Трофим вчера гонца к нему заслал, встретился с ним, поговорили в машине.

Лешка в Чернопольске – большая величина. Как и прежде, контролирует завод, но уже на законных основаниях. Хапнул под себя контрольный пакет акций, на ключевые посты расставил своих людей, чужих всех разогнал. А его частная охранная структура охраняет все бизнес-объекты города и района. Начальник РОВД – кум, прокурор – сват, глава Чернопольска – брат. А сам он еще и депутат по совместительству. Неплохо плавает пацан, но только в масштабах города. В Москве он – пешка. И Трофим, если захочет, может раздавить его пальцем. А он захочет…

Голень жил в коттедже по соседству с Мигунком. Он быстро все разведал, отзвонился Трофиму. Дома Лешка, с женой и маленьким ребенком.

Два года назад Лешка женился на длинноногой красотке. Голень говорил, что жену он вроде бы любит. И какого, спрашивается, ляда ему нужно было лезть в постель к Кристине… Зря он это сделал, очень зря…

Лешка был у себя дома, значит, не мог гостить у Кристины. Но все же на всякий случай Трофим взял двух бойцов. Подъезд пусть проверят, подступы к дому постерегут…

С охраной он вышел из ресторана. Время – половина двенадцатого. Лето, феерия огней, праздничная суета. В такую ночь хочется чего-нибудь яркого, будоражащего… Он едет к Кристине, и встреча с ней станет именно таким событием…

– Трофим Трофимович! – услышал он.

Со стороны стоянки к нему приближался Полосарь. И не один. С правой стороны жгучая брюнетка с невероятно длинными ресницами, с левой – гламурная шатенка с прямым и толстым, как у коня, волосом. Но красота ее отнюдь не лошадиная. Более того, Трофим еще не встречал столь волнующе прелестных девушек. Необыкновенной ясности двухдюймовые глаза, пленительная нежность лица, обманчивая хрупкость изящной фигурки…

Полосарь понял, что Трофим растерялся не на шутку, торжествующе улыбнулся:

– Ну, как тебе мой цветник, брат?

– Это ты о нем говорил? – стараясь выйти из оцепенения, спросил Трофим.

– О нем… Знакомься. Валерия, – молодой вор кивком головы показал на брюнетку.

Она тоже была более чем хороша, но Трофим даже не смотрел на нее. Все внимание на шатенку. Полосарь представил и ее: