Правила бунта - Калли Харт

«Он вообще грядет?»

Этот вопрос гремит у меня в голове, пока я иду по крутой тропинке, ведущей к обсерватории. Дождь хлещет меня по лицу каждый раз, когда осмеливаюсь поднять глаза. Если бы Олдермен знал, что я отваживаюсь в такую погоду карабкаться по склону утеса в кромешной тьме, чтобы увидеть парня, он бы собрал мои вещи, и я бы в мгновение ока вернулась в Сиэтл. По общему признанию, это довольно глупое поведение. Тропа состоит из рыхлых осыпей и кусков грязи. К тому же я не самый проворный семнадцатилетний подросток. Могу поскользнуться и скатиться вниз по склону в любую секунду. И даже не знаю, придет ли этот ублюдок. Это был бы отличный способ умереть, не так ли? Свернуть себе шею, как идиотка, из-за парня, который может решить, что больше никогда не захочет меня видеть? Черт.

Здесь чертовски влажно и слишком жарко. Под тонкой непромокаемой курткой, которую я захватила из своей комнаты перед тем, как покинуть академию, на мне только свободная шелковая рубашка. Джинсы промокли насквозь. Ботинки тоже. Мои носки... ух, я даже не хочу говорить о своих носках.

С трудом преодолеваю последние пятьдесят футов тропинки, соблюдая особую осторожность и следя за тем, куда ставлю ноги. Я уменьшила луч фонарика до самого тусклого, чтобы не увидели, как я взбираюсь на холм, но слабый свет достаточно яркий, чтобы указать на любую очевидную опасность споткнуться.

Когда добираюсь до двери в обсерваторию, берусь за ручку, ее медный вес плотно прижимается к моей ладони, и... она заперта. И я забыла свой чертов ключ.

— Ты, должно быть, шутишь.

Я проделала весь этот путь напрасно. Под проливным дождем, с раскатами грома над головой. Чертова дверь заперта, а Дэша здесь даже нет, и…

Дверь приоткрывается. Свет пронзает ночь, прорезая темноту и дождь, а затем появляется Дэш, одетый исключительно в черное, такой потрясающе красивый и такой очень сухой. Его губы изгибаются в полуулыбке.

— Ты долго.

Я бросаюсь мимо него внутрь, остро осознавая, как ужасно выгляжу в этом ужасном дождевике. Я даже не могу расстегнуть молнию на куртке…

Сильные руки ложатся на мои, успокаивая меня.

— Стоп, стоп, стоп. Тебя на холме преследовал медведь или что-то в этом роде? Успокойся, милая. Позволь мне помочь.

Я смотрю на парня, страшась веселья, которое, знаю, будет написано на его лице. И вот оно. Однако Дэш не такой самодовольный, каким мог бы быть, и это небольшая победа. Вместо того, чтобы расстегнуть молнию, Дэш медленно опускает мой капюшон, вытирая капли дождевой воды с кончика моего носа.

— Ты выглядишь…

— Как утонувшая крыса?

Его левая бровь приподнимается.

— Я собирался сказать «очаровательно», но теперь, когда ты упомянула об этом…

Шлепаю его по руке, а затем возвращаюсь к яростной борьбе с молнией. И снова Дэш опускает руки на мои, останавливая меня.

— Боже. Ты лишаешь девушку девственности, и вдруг она нападает на тебя. — Одним ловким, плавным движением он расстегивает молнию.

Было бы вежливо поблагодарить его за помощь, но ему это слишком понравится. Сбрасываю куртку, и она с мокрым шлепком падает на пол обсерватории. Съежившись, снимаю промокшие ботинки и стягиваю мокрые носки, а затем снова смотрю на него. Дэш внимательно наблюдает за мной, от чего мои щеки вспыхивают.

— У тебя сумасшедшие волосы, — выпаливает он.

— Ну, спасибо. — Ах, сарказм, мой верный старый друг.

Хватаю резинку с запястья, готовая вступить в борьбу со своими кудрями, но Дэш останавливает меня.

— Не надо. Мне нравится. Это сексуально.

Сексуально? Я всегда ненавидела свои волосы. Поэтому выпрямляла их, заплетала и делала все, что было в моих силах, чтобы сделать их «нормальными». Никогда не думала, что кто-то может посчитать это сексуальным. Они мокрые, а это значит, что локоны вьются повсюду. Дэш наматывает один на палец, напевая, его голос низкий, как резонирующий бас.

— Знаешь, мы могли бы выбрать более удобное место для встречи, — бормочет он. — Учитывая непогоду на улице.

Парень придвигается ближе. Тыльной стороной ладони касается моей щеки, и у меня перехватывает дыхание. Я чувствую его запах — запах дикой мяты и свежий зимний аромат в сочетании с запахом дождя. Его глаза калейдоскоп цвета — бледно-голубые, переходящие в зеленые, радужки обведены толстым янтарным ободком.

— Я думала об этом. Но…

Он склоняет голову набок.

— Но?

— У меня нет номера твоего телефона. И думаю, что поездка в дом была бы плохой идеей…

— Определенно, — соглашается он.

— Итак…

Дэш протягивает руку.

— Дай мне свой телефон.

Боже. Как я могла забыть за такой короткий промежуток времени? Он необыкновенный. Он — взрывающееся солнце. Он — провод под напряжением, гудящий электричеством. Укол адреналина прямо в сердце. И я просто забыла?

Нет… дело не в этом. Я была так сосредоточена на том, чтобы дойти сюда, уверенная, что парень не появится, что действительно не подумала о том, что будет, если он придет. И вот теперь Дэш здесь, в нескольких дюймах от меня, и мое сердце не может справиться с реальностью происходящего.

Я не помню, чтобы давала ему свой телефон. Но, должно быть, передала его, потому что он в руках у Дэша, и парень стучит по экрану. Затем возвращает телефон мне, и на экране появляется новый контакт: «ЛДЛ IV».

Бросаю сардонический косой взгляд в его сторону.

— «Четвертый» действительно необходим?

Парень пожимает плечами.

— Не хотелось, чтобы меня путали со всеми остальными «ЛДЛ».

— Конечно, их же так много.

На это Дэш ничего не отвечает. Парень пересекает обсерваторию, направляясь к телескопу. Он огромный, один из самых крупнейших частных телескопов в стране. В Штатах есть только два больше, чем этот, но ни один из них