Синтез. Создание Бога в эпоху Интернета - Александр Бард

Этерналистские гипотезы отличаются простотой и чистотой, и именно по этой причине они эстетически приятны для постоянно вечного разума, который непрерывно борется со сложностью бытия. В лучшем случае то, что это так, может свидетельствовать об интуиции, но в худшем случае это, скорее всего, пример аутистического принятия желаемого за действительное. Ярким примером неудачного влечения физиков к платонизму является постоянно повторяющаяся идея о том, что открытие простого, чистого и эстетически приятного является признаком того, что физика приближается к истине. Эстетический взгляд привлекают симметрии и, например, наиболее эффективные маршруты между различными узлами в сложных системах. Банальная причина, по которой эстетика приводит нас именно к такой фиксации, заключается в том, что она основана том, чего желает человеческий глаз, но этот глаз не является каким-то метафизическим агентом истины как таковой, а всего лишь сомнительным с конструктивной точки зрения побочным продуктом миллионов лет дарвиновской борьбы за ограниченные ресурсы. В сложных системах, характеризующихся дефицитом, эффективность - это нечто чрезвычайно ценное. Поэтому человеческий глаз ценит и предпочитает то, что кажется эффективным. А что в сложных системах эффективнее, чем простое и чистое, что проходит кратчайшим путем между узлами, что держится прямо и ясно, без утомительных и отнимающих время изгибов?

Проблема заключается лишь в том, что условия дефицита, в которых человек живет на планете Земля уже несколько миллионов лет, не имеют аналогов во Вселенной. Вселенная - это одна гигантская экспансия, в которой нет недостатка ни в каких ресурсах. Ширина Вселенной составляет 93 миллиарда световых лет. Она конечна, но безгранична. Глаз, который в течение бесчисленных поколений эволюционно оттачивался для охоты, собирательства и размножения, не имеет никакой пользы от своей природной, интуитивной эстетики, когда дело доходит до понимания Вселенной, что можно рассматривать как занятие последнего времени. Здесь глаз нащупывает в космической тьме то, что ему действительно непонятно. Таким образом, вся идея о том, что эстетика, которая имеет ограниченные ресурсы в качестве отправной точки, может быть применима к космосу, который характеризуется огромными щедротами, рушится. Напротив, раз за разом на протяжении всей истории физика оказывалась еще более запутанной, еще более сложной, еще более причудливой, чем человек с его узким, антропоцентричным воображением мог даже представить себе заранее. Если поразмыслить, то невротический минимализм Платона следует рассматривать как наихудший из возможных путеводителей по современной физике.

В конце концов, мы живем в мобилистской Вселенной, а значит, реляционизм - единственно возможный путь к более глубокому пониманию бытия, каким бы трудным и сложным он ни казался. Пантеос не предлагает никаких стимулов для того, чтобы упростить для нас этот путь, как хотел бы верить рационализм во всех его формах. В состоянии щедрости не может существовать никаких стимулов, поскольку стимул по определению требует нехватки. Напротив, физика становится все сложнее и сложнее, чем глубже мы в нее погружаемся. И почему Пантеос хотел бы, чтобы все было иначе? Бог, видимо, любит играть в прятки. Поэтому единственная теория всего, которая выдерживает испытание временем, - это реляционистский металогизм, утверждающий, что вечно обоснованные теории всего в принципе невозможны. Когда мания величия физиков, мечтавших о великой единой теории всего сущего, рушится перед лицом безжалостного принципа объяснительной замкнутости, на смену приходят синтетики и с энтузиазмом подхватывают единственный оставшийся разумный этический императив: Плыви по течению!

От семиотики через математику к краху воинствующего атеизма

Мы живем в реляционистской вселенной. Она не релятивистская и уж точно не дуалистическая, ни в платонистском, ни в каком-либо другом смысле. Это приводит к осложнениям, когда мы, люди, с нашей ограниченной перспективой - по понятным причинам, сугубо антропоцентрической - и нашим целесообразным, но чрезвычайно избирательным и проясняющим аппаратом восприятия, собираемся сформировать картину мира и всего, что происходит в нашем окружении. Мы видим и воспринимаем мир, наполненный четко ограниченными вещами: стульями, столами, кастрюлями и сковородками, которые стоят на плите или в шкафах, если они не валяются где-нибудь и не захламляют то место, где им действительно не место быть. Но эти четкие разграничения представляют собой смесь желаемого с упрощениями, продиктованными функциональностью. Чтобы выжить, мы должны уметь ориентироваться и действовать. В действительности мир состоит из более или менее непостоянных и нечетко ограниченных явлений, где организация системы определяет их функции и свойства в бесконечно большей степени, чем сами явления. Эти системы постоянно меняются и находятся в непрерывном и бесконечно сложном взаимодействии со всеми остальными системами, которые также постоянно меняются. Это означает, что постоянный конфликт между формой и материей иллюзорен. Форма - это материя, материя - это форма. Нет никакого конфликта между одним и другим. Мир - это единое целое, но он никогда не остается неизменным от одного момента к другому.

Принцип объяснительной закрытости основан на понимании того, что в конечном счете Вселенная - это гигантский, неуправляемый онтический поток, который расширяется с невероятно высокой скоростью. Вселенная не создала себя в какой-то уникальный момент самогенеза - так, как представляли себе весь этот процесс традиционные религии, а до недавнего времени и естественные науки. Скорее, он постоянно создает и воссоздает себя в непрекращающемся процессе. Но все объяснительные модели всего требуют произвольно выбранной, но тем не менее необходимой заморозки этого потока, этернализации, чтобы быть возможными или даже мыслимыми. Причина проста: как только сформулировано какое-то отдельное объяснение, мир со всеми его изменчивыми и взаимодействующими системами атомов уже устремляется во всех направлениях от вечности в пространстве-времени, которую это объяснение требует и претендует на интерпретацию и прояснение. Таким образом, Вселенная постоянно ускользает от жалких попыток человека добиться объяснительной откровенности. Все, что имеет такую природу, по определению лежит за пределами наших человеческих возможностей. Это означает, что единственное интеллектуально честное отношение к Вселенной - принять ее как постоянно меняющуюся сущность, которая постоянно ускользает от нас, пантеистическое Единое как Бог, объяснительное закрытие par excellence.

Но мы также живем в информационном мире - уже не в мире только письменного языка или устного общения, - где общее количество информации растет с такой огромной скоростью, что окружающий нас мир становится все более трудным для восприятия и все более непостижимым для нас. Мы видим, как онтический потоп во Вселенной получает онтологический эквивалент в гигантском, стремительно расширяющемся и тем самым неисчислимом потоке слов, мыслей и идей, который сталкивается с нами в нашем непосредственном окружении. Этот онтологический, а не онтический поток импульсов проносится - с той же проливной силой, что и наша