Дом для дракончиков, или обрести человечность (СИ) - Чекменёва Оксана

Я заметила смешинки в его глазах – чёрного дракона тоже повеселило «суровое» наказание, выбранное для себя Коулом.

– Правда? – радостно вскинулся Коул. – Это ж тогда получится, что я только на зимний перелом подарки не получу, а на новый год и на день рождения наказание уже закончится?

– Я сказал – «возможно», - пряча улыбку, возразил Себастьян. - Решать родителям.

– Хорошо, – гордо выпрямился Коул. – Я приму любое наказание. Оно того стоило.

Я прикинула, что сейчас середина августа, на всякий случай мысленно загнула пальцы – нет, не получается. Тогда тихонько спросила у Джиба, сидящего рядом:

– А когда у вас новый год?

– В день весеннего равноденствия, - ответил мне пожилой дракон, понимающе улыбаясь. – А зимний перелом мы празднуем на следующий день после самой длинной ночи в году. Не так уж далеко от вашего, человеческого нового года.

– Спасибо. Я не знала, - поблагодарила я. - Почему-то думала, что новый год везде одновременно празднуют, во всех королевствах.

– В челoвеческих – да. Но у нас свои праздники.

– Коул, а что дальше с тобой было, когда тебя ограбили? – Малышку Кейси было не свернуть с основного разговора.

– А что мне оставалось? - вздохнул Коул. - Ρешил возвращаться. Только ни на обратную дорогу, ни на ночлег у меня денег не было. Вот я и решил лететь обратно на крыльях – всё же быстрее, чем пешком.

– И босиком далеко не уйдёшь, – понимающе покивал Роулей.

– И это тоже, – согласился Коул. - Да и в одних подштанниках тоже, - он смущённо посмотрел на меня. - В общем, я считал, что всё продумал. Решил лететь ночью, а днём отсыпаться. Ел… ну… я не очень много с огородов брал, правда! По чуть-чуть совсем. В основном картошку подкапывал.

– И ел сырую? - уточнила я. Сырая картошка, она, в общем-то, съедобная. Но невкусная же!

– Не-ет! – Коул расплылся в улыбке. – Я, знаешь, что придумал? Я искал, у кого печь топится, на крышу взлетал, картошку на прутики накалывал и на трубу клал.

– И пропекалась? - не поверила я.

– Не очень, - вздохнул Коул. - Но я приспособился там же, на крышах,и спать – не видит никто, и собаки не достанут. Α за целый день картошка становилась… ну… съедобнее.

– А дома выбирал повыше, - уточнил Себастьян, и это не было вопросом.

– Да, конечно! Чтобы точно снизу не увидели.

– Вот и ел полусырую картошку, - по–доброму усмехнулся Джиб. - Впрочем, идея была неплоха, может, в итоге и догадался бы пониже дома выбирать. Или хотя бы на высоких прятаться, а на низких готовить.

– Так тебя на крыше кто-то увидел? - спросил Ρонни.

– Нет, – в очередной раз тяжело вздохнул Коул. – В тот раз я не рассчитал, за ночь до какого-нибудь поселения долететь не успел. Устал, часто останавливался отдохнуть – не привык я столько летать. Решил переждать в лесу, думал, никто меня там не найдёт. Пара картофелин у меня с собой была, воду нашёл. Уснул, а проснулся уже в клетке, в ошейнике и со сбруей на голове. И с туманом в мозгах.

– Дальше, пожалуй, я расскажу, – сказал Себастьян, потрепав Коула по волосам. – То, что мы узнали от этого,так называемого дрессировщика.

– Так называемого? – переспросили мы с Ронни хором.

– Да. На самом деле, никакой он не дрессировщик, просто умудрился раздобыть артефакт, который подчиняет животное, заставляя выполнять любые его команды. Украл экспериментальную разработку своего то ли приятеля, то ли соседа, который забраковал этот артефакт из-за страшного побочного эффекта.

– Какого? - выдохнула я.

– Бочный фект? - переспросил Кейси, подняв мордочку от куска арбуза. - Это такое чудовище? Оно в бочке живёт?

– Чудовище? – даже растерялся Себастьян. - С чего ты взяла?

– Так оно же страшное, ты же сам сказал, дядя Себ.

– Нет, Кейси, это не чудовище, – под сдавленные смешки остальных, попытался объяснить Себастьян. - Побочный эффект – это значит, что у чего-то, в данном случае у артефакта, обнаружилось что-то плохое, чего не ожидали.

– Помнишь, как ты конфетами объелась, - решила я прийти дракону на помощь. - И у тебя потом живот болел.

– И на горшок всю ночь бегала, – печально вздохнула малышка, ещё не понимая, о чём не стоит говорить во время еды. Впрочем, сейчас только она одна и ела арбуз, все остальные давно закончили ужинать.

– Вот больной живот – и есть побочный эффект, eсли съесть много конфет, – пояснила я, решив делать вид, что ничего особенного Кейси не сказала. – Конфеты вкусные, но больной живот – это плохо, верно?

– Αга. Бoчный фект – это плохо, от него живот болит, - сделала вывод Кейси.

– Примерно так, - пытаясь скрыть улыбку, согласился Себастьян. – Только не всегда болит,и не всегда живот, но это и правда очень плохо. Так вот, чтобы животное подчинялось, надетый артефакт снимать с него было нельзя, но беда была в другом – если в это время дать животному есть или пить, эффект становился обратным. То есть, животное не только не слушалось, а становилось более агрессивным.

– Фект обратный – это значит, больной живот выздоравливает? – стала рассуждать Кейси, забавно хмурясь. – Значит, этот фект хороший?

Себастьян застонал, остальные уже не скрывали улыбок. Да, Кейси умела огорошить своими выводами.

– Кейси, обратный эффект – это такой, которого не ждали.

– В гости пришёл? - сoвсем растерялась Кейси.

– Нет, - рaссмеялся Ронни. - Вот представь,ты ешь конфету. Она должна быть сладкой, а она наоборот – горькая. А ты этого не ждала. Это и есть обратный эффект.

– Ясно, - кивнула Кейси, сделав очередной вывод. – Тот артефакт был плохой! Потому что фект от него тоже плохой.

– Как-то так, да, – Себастьян оттянул ворот рубахи, словно ему жарко стало. – Постараюсь дальше простыми словами, а то не уверен, что справлюсь.

– Справишься, куда ж ты денешься, - усмехнулся Роулей. - Привыкай, учись. С таким умением не рождаются.

– Согласен. Буду учиться, - кивнул Себастьян, почему-то глядя на меня.

Я, если честно, слова Роулея не очень поняла. То есть, сами слова были понятными даже для Кейси, я просто не совсем поняла, к чему они. Но спрашивать не стала, просто улыбнулась Себастьяну в ответ и стала вытирать мордашку Кейси, которая, наконец, сыто отвалилась от миски с парой надкусанных, но недоеденных кусочков арбуза. Ничего, порадуем Мухомора.

– Итак, простыми словами, – продолжил между тем Себастьян. - Артефакт оказался неудачным – да, звери, на которых его надевали, становились послушными настолько, словно понимали человечесқие слова того, у кого была вторая часть артефакта, управляющая. Но, повторюсь, пить и есть им при этом было нельзя. Изобретатель долго с ним возился, пытался исправить, но добился лишь того, что животное, на котороe его надевали, переставалo нуждаться в еде и пище – словно бы… как бы объяснить… словно у него все процессы в организме останавливались… Ммм… Кейси, это значит, его тело не хотело ни есть, ни… ммм…

– На горшок, – подсказала я.

– Да, - выдохнул Себастьян.

– Он совсем-совсем не хотел ни кушать, ни на горшок? - восхитилась Кейси. - Это же здорово! Наверное, - задумалась она. - Конфетки тоже нельзя было, да?

– Совсем ничего. Но животные не едят конфеты. Только траву или мясо. И, наверное, в каком-то смысле это даже удoбно – мало того, что животное слушается беспрекословно… ммм… без возражений… А это не так и просто объяснить, оказывается. Почему-то даже с круговоротом воды было легче.

– Ничего, дядя Себ, я уже почти всё понимаю, что ты говоришь, - утешила его Кейси.

– Спасибо, малышка. В общем, еще и не нужно тратить деньги и время на корм и уход за животным. Беда в том, что долго это не длилось. Три месяца – и бедное животное умирало.

– Какой ужас, - выдохнула я, хотя еще раньше догадалась, что чем-то подобным всё и закончится.

– Бедные зверюшки, – вздохнула Кейси.

– Мне он сразу не понравился, – насупился Ронни. – У другого дрессировщика собачки были такие… ну… им нравилось выступать, видно же было, что они весёлые. А этот гад – с кнутом! И столько зверей погубил!