Полная история Христианской Церкви - Александра Бахметева

Валериан был взят в плен персидским царем Сапором[119], от которого терпел много оскорблений и унижений. Продержав Валериана довольно долго в плену, Сапор умертвил его.

Глава XX

Девятое гонение. Общий взгляд на церковную жизнь во II и III веках

После того как Валериан был взят в плен, сын его, Галлиен, тотчас же отменил строгие указы против христиан, признал за ними право совершать богослужение и велел возвратить им для усыпальниц или кладбищ отнятые у них места.

Впрочем, это еще не значило, что отныне христиане были совершенно в безопасности. Царские указы не скоро доходили в отдаленные области обширной империи, да и проконсулы, которые правили областями с властью почти царской, всегда имели возможность осудить христиан, которых ненавидели. Они часто требовали от них поступков, не совместимых с христианским законом. И когда христиане этому не покорялись, то предавали их казни. Полководцы продолжали требовать от воинов языческой присяги или совершения обряда в честь императора, на что христиане также не могли согласиться.

Подобный случай был при Галлиене, уже после обнародования его указа в пользу христиан. В Кесарии христианский воин по имени Марин, богатый и знатный, должен был получить одну из высших воинских степеней. Но в качестве доказательства верности государю от него потребовали совершения языческого обряда пред кумиром императора. Марин отказался исполнить обряд, объявив, что он христианин. Начальник области, грозя ему смертью, дал ему три часа на размышление. Как только Марин вышел из судилища, к нему подошел епископ Кесарийский Феотекн, повел его в церковь и, показав ему Евангелие и меч, сказал: «Выбирай из двух одно». Марин взял Евангелие. «Да поможет же тебе Бог», – сказал епископ. Марин отправился к начальнику, повторил свое исповедание и был казнен. Сенатор Астурий взял его окровавленное тело и предал земле.

Между тем на Римскую империю обрушились всевозможные бедствия: голод, язва, землетрясения, междоусобицы и беспорядки во всех областях. Появлялись новые искатели власти, которые производили смуты и волнения. Некоторые области были завоеваны Зиновией, царицей Пальмиры: Вифиния, Каппадокия, Антиохия. В другие области врывались варварские племена, все больше и больше теснившие слабеющую Римскую империю. Скифы и готы опустошали Фракию, Понт и другие области Малой Азии и Греции; сарматы овладели Паннонией[120]; германские племена делали набеги в Галлию, Испанию и даже в Африку. Римская империя, ослабленная внутренними беспорядками, была не в состоянии отражать внешних врагов. Величие и слава Рима клонились к упадку.

По воле Господа сами бедствия способствовали распространению христианской веры. Варвары уводили за собой немало пленных христиан, которые, служа Господу везде, где могли, проповедовали победителям веру Христову и показывали им христианский образ жизни. Господь помогал святым благовестникам, давая им власть творить чудеса. Таким образом христианство проникло даже в отдаленные страны. Епископы подавали пример мужества, неустрашимости и постоянной заботы о своих чадах. Увещаниями, посланиями ободряли они тех, кто подвергался бедствиям, помогали им всеми средствами, братски обменивались между собой советами и наставлениями. Варвары напали на Понтийскую область. Понтийский епископ Афинодор посоветовался со своим братом Григорием Неокесарийским о том, как поступать с падшими христианами, и Григорий Чудотворец в каноническом послании к папе Понта изложил правила церковного благочиния. Мы видим дух любви, мира и единодушия, который не нарушался тем, что во многих случаях Церкви следовали местным обычаям. Таким образом, в эту пору неурядицы Церковь Христова являет нам образец благоустройства, основанного на покорности Христу и взаимной братской любви – началах, которые сильнее всяких внешних узаконений.

Между тем заразная язва особенно свирепствовала в Риме, Греции и Египте. Вымирали целые города. В Риме число умерших доходило в иные дни до 5 000; в Александрии не поспевали хоронить мертвых. Но везде христиане не отказывали в помощи страждущим.

Святой Дионисий так описывает события, происходившие в Александрии: «Ныне везде слезы, все плачут; город от множества умерших и ежедневно умирающих оглашается стонами; подобно тому как написано о первенцах египетских, настал вопль великий, ибо нет дома, в котором не было бы покойника. И если бы только это? Много было ужасного и прежде. Нас изгнали; но преследуемые и убиваемые всеми, мы, однако же, праздновали и в то время. Всякое место нашей скорби было для нас местом и торжественного собрания – деревня ли то, пустыня, корабль, гостиница или темница… Затем наступила война и голод; это мы переносили вместе с язычниками… Вдруг появилась эта язва, событие ужаснейшее всякого ужаса, и бедственнейшее всякого бедствия… но для нас оно служило поводом к упражнению и испытанию ничем не меньше других событий. Болезнь не миновала и нас; но она свирепствовала больше между язычниками… Многие из братьев наших, от избытка любви и братолюбия, не щадили самих себя; заботясь друг о друге, они смело посещали больных, неутомимо ходили за ними, служа им ради Христа; вместе с ними они радостно умирают, привлекая к себе болезнь их и охотно стирая с них язвы. Многие из тех, которые так пеклись о больных и возвратили им здоровье, сами умерли… Таким именно образом оставили жизнь лучшие из наших братий: некоторые пресвитеры и диаконы и многие похваляемые из народа, а сей род смерти – дело великого благочестия и твердой веры, ничем не ниже мученичества. Они брали руками своими на колени тела святых, закрывали им глаза и уста, несли их на своих плечах, обмывали их и одевали… Совершенно иначе поступали язычники: они прогоняли заболевающих, убегали от самых любезных, выбрасывали на улицу полумертвых, оставляли без погребения умерших, стараясь только избавиться от передаваемой и сообщающейся смерти»[121].

Некоторые лжеучители волновали в это время мир Церкви. Главные из них, Савеллий и Павел Самосатский, неправильно трактовали учение о Святой Троице, не разделяя лиц Божества. Лжеучение Савеллия мало чем отличалось от мнений Праксея и Ноетия, против которых еще в начале века боролись Ипполит, Ориген и другие отцы Церкви. Последователи этих лжеучителей тоже назывались патрипассианами, потому что, не отделяя лиц Божества, они утверждали, что Бог Отец воплотился, родился от Девы Марии и пострадал на Кресте. Ересь Савеллия получила распространение в Антиохии. Дионисий выступил против него, а также против ставшего популярным тогда мнения, что наступит тысячелетнее царствование Христа и на земле.

Бдительность отцов Церкви оградила христиан от влияния и другого лжеучителя, Павла Самосатского, который был епископом в Антиохии. Он говорил, что Сын и Дух Святой находятся в Отце, как ум и сила – в человеке; и что Христос был простым человеком, потому он и запрещал в своей Церкви петь стихи во славу Иисуса Христа и крестить во имя Его. В это время Антиохия находилась под владычеством Зиновии, царицы пальмирской. Павел, человек умный и хитрый, сумел завоевать ее расположение и под ее покровительством пользовался большой властью в Антиохии. Но как только стала понятной ложь его учения, то епископы других областей съехались в Антиохию. На этом Соборе (в 264 году) присутствовали также Фирмилиан Каппадокийский, Григорий Чудотворец и его брат Афинодор, Дионисий Александрийский. Уличенный в неправомыслии, Павел Самосатский отрекся от своих заблуждений. Но его отречение было притворным. Позже он вновь стал распространять свое лжеучение и вести жизнь предосудительную: угнетал бедных, брал деньги с обвиненных, чтобы оправдать их, жил роскошно, был гордым и тщеславным. В церкви заставлял петь себе похвалы, искал всяких мирских отличий и преимуществ. Его пример пагубно действовал и на других антиохийских священнослужителей, чьи пороки подвергали саму христианскую веру нареканию и насмешкам со стороны неверующих. Наконец епископы разных Церквей сочли нужным принять решительные меры, чтобы прекратить такое зло. Вновь созвали в Антиохии Собор (в 269 году). Дионисий из-за нездоровья и слабости не смог приехать, но в письме изложил свое мнение; Григорий Неокесарийский недавно скончался; престарелый Фирмилиан, несмотря на слабость, предпринял путешествие, но скончался в дороге. Но все же большое число епископов с востока и запада съехалось в Антиохию. Ереси Савеллия и Павла Самосатского были вторично осуждены, Павел был низложен, и на его место избран Домн. Обо всем этом посланием сообщалось епископам Римскому, Александрийскому, а также всем, не бывшим на Соборе. На этом Соборе впервые прозвучало выражение «Единосущный Отцу». Павел Самосатский, опираясь на покровительство Зиновии, не захотел покориться решению Собора, но впоследствии вынужден был уступить место Домну.