Полная история Христианской Церкви - Александра Бахметева

Киприан писал не к одной только Карфагенской Церкви. Все христиане, испытанные гонением, теперь сильнее чувствовали связь, соединившую их, и между Церквами в разных странах происходил живой обмен письмами. Церкви сообщали одна другой обо всем случившемся, называли имена мучеников, поручая их общей братской молитве, подавали и принимали советы и наставления, находя утешение в этом живом чувстве единства веры и любви Христовой.

Римская Церковь была тяжко испытана гонением. Ее епископ Фабиан скончался мученической смертью, и в течение шестнадцати месяцев нельзя было избрать ему преемника по причине гонения. Но церковнослужители и миряне проявляли ревность в делах веры, достойные удивления. Они смело подвергали свою жизнь опасности для спасения братии, подавали руку помощи падшим, доказывали взаимной любовью, что они – верные служители и подражатели Христа. Римская Церковь писала к Карфагенской: «Наша Церковь стоит твердо в вере. Правда, несколько христиан пали, будучи побеждены страхом смерти или любовью к высоким своим преимуществам; но хотя они и отпали от нас, мы не хотим считать их погибшими, но убеждаем их покаяться и указываем им на милосердие Того, Кто силен спасти их. Мы не оставляем их, дабы они не впали в отчаяние… Так действуйте и вы, братья; убеждайте падших исповедовать Христа, если бы им случилось быть призванными ко вторичному допросу; и принимайте в общение ваше тех, которые окажут истинное покаяние. Надо назначить особых лиц для попечения о вдовах, сиротах, узниках, изгнанных; позаботьтесь тоже об оглашенных, чтобы удержать их от отречения; те, которым поручено хоронить умерших, должны тщательно исполнять эту святую обязанность в отношении к мученикам. Мы все с любовью молимся о призывающих имя Господне; и просим вас не забывать и нас в ваших молитвах».

Киприана подробно извещали обо всем, что делалось в Карфагене. Когда началось гонение, то христиан, не совершивших языческого обряда, заключили в темницы до приезда проконсула. После его прибытия начались пытки и казни. Целыми толпами приводили христиан на казни, сжигали их на кострах, побивали камнями. Некоторых, после тяжких истязаний, снова заключали в темницы или отсылали на рудники. Один исповедник, по имени Нумидик, был спасен неожиданным образом. Он на допросе бесстрашно исповедал свою веру и побуждал к этому и других христиан. Осужденный на смерть, он вначале присутствовал при казни своих товарищей и жены, которая была сожжена. Его мучили, терзали и оставили лежать замертво между телами умерших. Ночью его дочь пришла искать тела родителей, чтобы предать их земле, и долго искала их в груде избиенных и сожженных. Найдя отца, она заметила, что в нем есть еще слабые признаки жизни. Она понесла его к себе, с любовью ухаживала за ним. Нумидик оправился и был впоследствии пресвитером.

В Карфагенскую Церковь вкрались большие беспорядки. Опасения Киприана насчет исповедников оправдались. Некоторые из них, гордясь своим подвигом, начали нарушать правила церковного благочиния и вести жизнь предосудительную. Исповедникам, оказавшим твердость при допросе и истязаниях, остальные христиане оказывали великий почет. Если кто-то из отрекшихся хотел быть вновь принятым в общение с верующими, то ходатайство исповедников за него имело большой вес, но от этого постепенно начал утверждаться обычай, не соответствующий церковному благочинию. В Церкви издавна существовало правило, по которому тяжко согрешившие на время отлучались от общения с верующими и опять принимались не иначе как после покаяния. Его срок зависел от состава преступления и от степени раскаяния. Это решал епископ. Отречение от Христа считалось одним из тягчайших преступлений. Отрекшийся своим отречением сам отказывался от общения с Церковью. Теперь, во время гонения, это явление повторялось повсеместно. Отрекшиеся потом часто искренне раскаивались и даже шли на мученическую смерть. Как нужно было действовать Церкви? Исповедники, оставшиеся верными, подавали падшим руку помощи, ободряли их своей любовью и участием. Так действовали и лионские мученики, и падшие доказали раскаяние своей мученической смертью. Но некоторые карфагенские исповедники стали давать от своего имени разрешительные грамоты отрекшимся, не стараясь даже убедиться, искренно ли они каются. Таким образом, нарушалось давнее постановление Церкви. И некоторые малодушные христиане тем легче решались спасать свою жизнь отречением, что знали, что потом, когда минует опасность, они опять будут приняты в Церковь, если только у них будет записка от исповедника.

Это нарушение церковных правил самими исповедниками стало причиной споров и беспорядков, долго волновавших Церковь. В противоположность тем, которые легко принимали падших по записке исповедников, некоторые епископы и пресвитеры стали проповедовать чрезмерную, неумолимую строгость, утверждая, что столь тяжкое прегрешение должно навсегда лишить их общения с Церковью. Вопрос о падших был представлен на обсуждение Киприану. Он оставил его решение до своего возвращения, а в письмах давал советы, полные христианской любви и мудрости, умоляя христиан поддерживать друг друга взаимной любовью и не допускать вражды и споров.

«Раздорам и ссорам не должно быть места между теми, которым Господь оставил мир Свой, – писал он. – Умоляю вас, воздерживайтесь от укоров и брани; ибо тот только, кто говорит миролюбиво, искренно и согласно с учением Христовым, подражает Господу. Мы отреклись от мира при крещении; на деле же доказываем свое отречение от него, когда испытанные Богом, отказываемся от собственной воли, чтобы следовать Христу и хранить веру и страх Божий. Станем укреплять друг друга взаимными увещаниями; будем стараться возрастать во Христе, – дабы тогда, когда Он, в милости Своей, дарует нам мир и спокойствие, возвратиться в Церковь с душою обновленной…»

Киприан беспрестанно напоминает христианам о силе молитвы. «Сам Господь молился о нас, – писал он, – ибо хотя Сам безгрешный, Он нес грехи наши. И если Он страдал и болезновал о грехах наших, то не нам ли быть постоянными в молитве? Братья, будем молиться Господу Иисусу, а чрез Него мы получим милость от Бога Отца. Отец испытывает нас и сохранит нас, если среди испытаний мы останемся тверды в вере и не отступим от Христа Его. Написано: кто отлучит нас от любви Христовой? мучения, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? Ничто не отлучит истинно верующих, тех, которые твердо держатся Его Тела и Крови. Гонение – это испытание нашей веры. Господь пожелал испытать нас и не отказывает верующим в помощи Своей. Обратим к Нему взоры наши, дабы земля не прельстила нас своими соблазнами. Когда Господь увидит нас смиренными и кроткими, связанными взаимною любовью и исправленными бедствиями, Он избавит нас. Сперва наказание, а затем помилование…»

Как только гонение утихло, Киприан поспешил вернуться в Карфаген. Его присутствие там было необходимо. В последнее время вся Церковь была сильно взволнована как вопросом о падших, так и беспорядками, которые вызвали два человека, недовольные Киприаном: Фелициссимус и Фортунат. Они давно были враждебно настроены к Киприану и с этой целью составили общество, которое именовалось «горней церковью». Оно собиралось на горе близ Карфагена для совершения богослужения с какими-то особенными обрядами, привлекая в свою партию всех, кто считал, что Киприан слишком строг к падшим, стараясь противодействовать всем его распоряжениям и угрожая всем его приверженцам. К ним присоединился, между прочим, один пресвитер, по имени Новат, человек самой развратной жизни, который за воровство и другие преступления давно подлежал суду; но гонение остановило следствие над ним. Боясь возвращения Киприана, он старался восстановить всех против него. Киприан, узнав об этом, отлучил от общения с верующими горных (как они именовались) и писал, что вскоре по возвращении созовет Собор. Новат убоялся суда и поспешно отправился в Рим.

В Риме происходили такие же смуты, как и в Карфагене. Когда гонение несколько утихло, то римские христиане, остававшиеся так долго без пастыря, решились избрать себе епископа. В Рим прибыло до шестидесяти епископов. Вся Римская Церковь, очень многочисленная в ту пору, приняла участие в избрании, и общий выбор пал на человека, всеми уважаемого, Корнелия. Но против этого избрания восстал римский пресвитер по имени Новациан, который сам желал быть и надеялся стать епископом. Он был человеком строгих правил, и в споре о падших придерживался того мнения, что падшие навсегда должны быть отлучены от Церкви и что их не следует принимать в общение, каким бы искренним ни было их раскаяние. Этого мнения не разделяла большая часть христиан, которые, следуя духу учения Христа, считали, что милосердие Божие может покрыть всякий грех. Новациан, недовольный тем, что его не выбрали в епископы, теперь еще упорнее стал держаться своего мнения и набрал себе последователей, которые провозгласили его епископом и не признали Корнелия. К Новациану пристал и Новат из Карфагена. Там он выступал против Киприана за его строгость, а в Риме он пристал к партии, которая проповедовала чрезмерную строгость. Но Новат желал только смут и беспорядков, до самих убеждений ему было мало дела. Новациан набрал себе довольно много последователей, распространял клевету на Корнелия. За обедней, когда совершал Святые Таины, заставлял причастников клясться в верности себе. Последователи его стали называться новацианами. Сущностью их учения была крайняя строгость к согрешившим. Они считали, что если кто-то после крещения совершил тяжкий грех, тот уже умер для Церкви и потому уже никогда не может быть ею принят. Они мечтали составить Церковь только из людей совершенных, и, ослепленные гордостью, одних себя считали таковыми. В знак своей душевной чистоты они носили белые одеяния. Раскол Новациана существовал очень долго и много волновал Церковь. Мы говорим «раскол», потому что ересью называется лжеучение, которое извращает самые догматы веры. Раскол же – это то, что отделяется от Церкви по вопросу, касающемуся церковного благочиния, сохраняя догматы. Монтанисты и новациане были не еретиками, а раскольниками.