Невинная обольстительница - Сара Беннет

«Неужели какой-нибудь проворный малый из Йоркшира опередил меня?..»

Наверное, она обидела его. Кто бы мог подумать, что такие невинные слова способны так сильно уязвить мужское самолюбие? И все же Вивианне многое стало ясно. «Вы ничем не отличаетесь от Афродиты». Он вознес ее на пьедестал, с которого она сама неуклюже слетела, сопроводив падение грохотом.

Но ведь это была его ошибка, а не ее, верно?

Или все-таки дело обстоит гораздо серьезнее, чем она думает?

Оливер по-прежнему оставался для нее загадкой. Он многое недоговаривает, хранит в себе много секретов и, конечно же, совершил немало ошибок. Он чувствует себя виновным в смерти брата, но отказывается выполнить ее просьбу не трогать Кендлвуд и не лишать несчастных сирот крыши над головой. Однако, даже, несмотря на это, он по-прежнему остается ей симпатичен и ее неудержимо, помимо ее воли, тянет к нему.

Теперь же между ними все кончено.

– Оливер! – услышала она чей-то голос, который прозвучал так неожиданно, что даже немного напугал ее. Оливер побледнел, но затем быстро взял себя в руки и улыбнулся. Вивианне он показался актером, прямо на глазах зрителей перевоплощающимся в образ своего героя.

Он обернулся к окликнувшему его человеку:

– Лорд Лоусон, это вы!

Лорд Лоусон оказался пятидесятилетним мужчиной, высоким и стройным, с нитями седины в каштановых волосах, подтянутым и энергичным. У него был вид человека решительного и привыкшего к повиновению окружающих. Вивианну поразили его глаза – светло-голубые, холодные, как льдинки.

– Вы снова пьяны, Оливер, – с улыбкой заметил лорд Лоусон. В его голосе прозвучало не слишком искусно скрываемое презрение.

– Увы, да! Я снова пьян!

– Вы уходите так рано? – задал Лоусон очередной вопрос. Вивианну удивил его тон и недобрый блеск глаз. Лоусон улыбался, однако глаза его оставались холодными.

– У меня назначена одна встреча, – пояснил Оливер, сонно моргая и изображая мимикой человека, в избытке отведавшего бренди. Вивианна прекрасно знала, что он совершенно трезв. Тогда зачем эта игра?

– Понятно, – отозвался Лоусон и посмотрел на Вивианну, явно ожидая, когда Оливер представит его ей. Однако тот не спешил делать этого, видимо, все еще сердясь на Вивианну. Поэтому она решила действовать сама и шагнула к Лоусону.

– Как поживаете, лорд Лоусон? – смело поприветствовала она его, несомненно, удивленного такой непосредственностью. – Я мисс Гринтри, попечительница сиротского приюта в Кендлвуде.

– Я слышал о вас, мисс Гринтри, – ответил Лоусон, пожимая ей руку. – Признаюсь, я удивлен вашим появлением в опере в обществе Оливера.

Оливер разразился неприятным, глуповатым смехом.

– Прошу извинить меня, Лоусон, но нам нужно спешить. Дела не ждут, понимаете ли.

ЛордЛоусон учтиво поклонился, задержав взгляд на Вивианне.

– Прощайте, мисс Гринтри. Буду рад, если когда-нибудь смогу быть вам полезен. Можете смело рассчитывать на мою помощь.

– Благодарю вас, – вежливо кивнула Вивианна. Оливер, взяв ее за руку, потянул за собой.

– Прекратите! – еле слышно прошептала девушка. – И что случилось? Почему вы притворяетесь?

– Это не ваше дело, Вивианна.

Выйдя на улицу, она увидела, что их ждет карета. Оливер проводил ее до самой дверцы экипажа и подал руку, помогая забраться внутрь.

– Мой кучер доставит вас домой, мисс Гринтри. Он знает дорогу.

– Я же предпочитаю пройтись пешком.

Улыбка исчезла с лица Оливера, и Вивианна заметила, как сердито блеснули его глаза.

Он сделал шаг назад и церемонно поклонился:

– До свидания, Вивианна.

– Послушайте, Оливер!.. – вымученно произнесла Вивианна. – Я, видимо, воспользуюсь предложением лорда Лоусона о помощи.

Оливер дал знак кучеру – и карета рванула вперед. Последнее, что увидела Вивианна, была спина Оливера, который двинулся сквозь осаждавшую здание театра толпу цветочниц, мальчишек-посыльных, уличных проституток и бездомных бродяг.

Вивианна совсем не таким видела завершение сегодняшнего вечера, так что не было ничего удивительного в том, что она почувствовала себя почти обманутой.

«Защитите свое сердце».

Сказать, конечно же, легче, чем сделать. Интересно, удастся ли ей снова увидеть его?

Конечно же, удастся! Ведь вопрос с Кендлвудом еще не решен. Она по-прежнему исполнена решимости спасти приют. Да и лорд Лоусон пообещал ей свое содействие.

Вивианна подумала, что из-за своей неопытности совершила ошибку. Ей показалось, что настала подходящая минута для того, чтобы попросить у Оливера Кендлвуд, но она ошиблась. Может быть, она просто спутала страстное желание спасти приют со своей собственной страстью к Оливеру.

Из ее груди вырвался стон, и она спрятала лицо в ладонях.

Когда она прибыла в Блумсбери, тетя Хелен была уже в постели. Сэр Тоби отсутствовал. Вивианна обрадовалась тому, что можно незамеченной проскользнуть в спальню и поскорее остаться наедине со своими мыслями.

Какое-то время она лежала, вслушиваясь в тишину. Куинс-сквер вряд ли можно было назвать слишком оживленным местом Лондона. Здесь в основном обитали тс, кто, подобно чете Расселов, отчаянно пытался при ограниченных денежных средствах сохранить остатки былой респектабельности, или же те, кто, накопив достаточно денег, был близок к тому, чтобы подняться на очередную, более высокую ступеньку общественной лестницы.

Куинс-сквер не шла, разумеется, ни в какое сравнение с лондонским Мейфэром или парижским бульваром Мадлен.

Подумав о бульваре Мадлен, Вивианна неожиданно вспомнила Афродиту и красную книжечку, с которой та предложила ей познакомиться. История жизни знаменитой куртизанки или, скорее, начало ее жизнеописания.

До сих пор у нее не было возможности даже бегло просмотреть ее, потому что для этого требовалось полное уединение. Девушка встала с постели и, поискав в чемодане, нашла там среди скромных йоркширских платьев и изящную книжечку.

Она не сразу осмелилась открыть ее. А что, если в ней содержится какая-нибудь страшная тайна? Может быть, лучше остаться в неведении? Однако любопытство взяло верх над осторожностью. Вивианна открыла дневник, придвинула ближе свечу и начала читать, решив, что сегодня познакомится лишь с частью записок Афродиты.

«...Сейчас 1806 год, и я выглядываю из окна нашего дома на узкую улочку, заваленную кучами отбросов, которые накопились за жизнь нескольких поколений тех людей, которые обитали здесь, – мужчин, женщин и детей, обреченных влачить жалкое существование в лондонских трущобах. Мне очень хочется поскорее покинуть это жуткое место.