Невинная обольстительница - Сара Беннет

Сара Беннет

Невинная обольстительница

Пролог

Гринтри-Истейт , Йоркшир , Англия 1826 год

Вивианна прижала палец к губам, призывая к молчанию. На ее грязном, овальной формы личике ярко сияли огромные карие глаза. Каштановых волос, тусклых и засаленных, уже давно не касалась расческа. Обе ее сестренки, такие же заплаканные и чумазые, еще крепче прижались к ней, испуганно вытаращив глазенки и затаив дыхание. Голоса, раздававшиеся снаружи, за стеной дома, сделались громче.

Один из них Вивианна тотчас узнала. Он принадлежал мужчине с бакенбардами, который уже не раз приходил к ним. Сейчас он заглядывал в окно, явно надеясь выманить сестер на улицу.

Этого мужчину с бакенбардами Вивианна ужасно боялась.

Когда он ушел, громко топая и покачивая головой, сестры остались сидеть в темном углу спальни. Чтобы приободрить сестренок, Вивианна стала рассказывать им историю о трех маленьких девочках, которых женщина с длинным узким лицом и ее муж сначала украли у их матери, а затем бросили.

История сильно напоминало то, что на самом деле произошло с тремя сестрами, однако в изложении Вивианны мать нашла всех троих детей и все закончилось удачно. Прекрасный, счастливый конец, какой и подобает любой сказке.

– Хочу есть, – заявила двухлетняя голубоглазая Мариэтта, когда Вивианна закончила свой бесхитростный рассказ.

– Я знаю, что ты проголодалась, Этта, – отозвалась шестилетняя Вивианна. – Но этим утром мы доели последний кусочек хлебца. Попробую где-нибудь найти еды. Потом, когда стемнеет. – Девочка представления не имела, удастся ли ей раздобыть еды, однако знала что, как старшая, она должна любым способом накормить младших сестер.

Мариэтта доверчиво улыбнулась ей. Франческа же всхлипнула и еще крепче вцепилась в юбку старшей сестры. Темноглазой и темноволосой малышке был всего один год, она напоминала крошечного эльфа. Слишком юный возраст не позволял этой малышке правильно понимать происходящее. Она лишь интуитивно сознавала, что они оказались вдали от родного дома, где было так тепло и уютно и где за ними ухаживали добрые ласковые слуги. Франческа спала, когда к ним явился какой-то человек и тайно увез из дома в карете вместе с миссис Слейтер.

Увез куда-то очень далеко.

Вивианна не знала, сколько времени прошло с той самой ночи – дни и недели летели, стирались из памяти. Она стала забывать родной дом и то, как хорошо им там жилось. Нет, миссис Слейтер не обращалась дурно с ними, но и особой доброты и тепла они не чувствовали. А когда появился мужчина, который, по словам миссис Слейтер, был ее мужем, она стала вести себя еще более странно. Эта парочка теперь держала детей дни и ночи взаперти в отведенной им спальне. Кормили девочек только тогда, когда считали нужным. Вивианне, несмотря на ее малый возраст, пришлось взять на себя заботу о сестренках, которым без ее помощи пришлось бы очень трудно.

Муж миссис Слейтер нередко приходил в ярость, кричал на них и топал ногами. Когда он оставлял их одних, Вивианна рассказывала сестрам разные истории, и они спокойно засыпали. А Вивианна укладывалась рядом с ними и лежала с открытыми глазами, вспоминала родной дом. От ощущения собственной слабости и бессилия ей становилось до слез горько. Ей отчаянно хотелось снова оказаться дома, рядом с ласковой мамой. Самое ужасное было в том, что она толком не знала, где они жили раньше.

Она, конечно, понимала, что их дом находился где-то в сельской местности, но не знала, как называлось их поместье или соседняя деревня. Ей никто никогда не говорил об этом, да она и не спрашивала.

До сознания малолетней Вивианны тем не менее каким-то образом дошло, что их пребывание в том далеком доме было тайным.

Что касается ее матери, то она была просто «мамой», и Вивианна не слышала, чтобы кто-то хотя бы раз назвал ее по имени, и не знала, к кому в Лондон она уезжала, оставляя их одних.

Миссис Слейтер и се муж обращались с ними как с пленницами, а несколько дней назад, проснувшись поутру, девочки обнаружили, что остались одни. К счастью, спальня оказалась незапертой. Дети слонялись по дому и ожидали возвращения взрослых. Вивианна надеялась, что миссис Слейтер вернется, но ее все не было и не было. Наступил вечер. Трем беззащитным девчушкам, которые оказались одни в темном обветшавшем доме, оставалось надеяться лишь на чудо.

Вивианна ласково прижимала к себе сестренок, пытаясь их успокоить. Было удивительно, что в шестилетнем возрасте она столь ясно осознавала свою ответственность за младших. Девочка была взрослой не по годам. В ее карих глазах читалась недетская решимость человека, куда более зрелого и умудренного опытом.

Голоса раздались вновь, и Вивианна точно узнала голос того человека с бакенбардами. И еще какой-то женский голос, который почему-то показался ей знакомым.

– Мама? – прошептала Вивианна. Она, конечно, знала, что этот голос не может принадлежать ее матери, но он манил и притягивал к себе. – Оставайтесь здесь! – велела она сестренкам. Затем осторожно прокралась из спальни в переднюю. Узкое запыленное окно выходило в огород, где грядки давно заросли высокими цепкими сорняками. Вивианна увидела мужчину с бакенбардами и высокую, элегантную женскую фигуру. Медового оттенка волосы женщины были уложены в красивую аккуратную прическу. Она была в черном платье и изящных серебристых туфельках с низкими каблучками. Вивианна знала, что если взрослые одеты в черное, это означало, что недавно умер кто-то из их близких родственников.

– Болтали, будто она была в деревне, – прозвучал голос мужчины с бакенбардами.

– Кто болтал, Ролингз? – спросила женщина в черном, следуя за своим собеседником по узкой дорожке между грядок. – Как тут все ужасно заросло, – добавила она, с неудовольствием оглядывая огород. – Я даже не представляла себе, что все придет в такой жуткий упадок, после того как Эдвард... – Ее лицо неожиданно приняло печальное выражение.

– Женщина по фамилии Слейтер, миледи, – ответил Ролингз. – Она говорит, что три девчушки – дочери какой-то блудницы из лондонского высшего общества. Женщина хвасталась, что получает много денег за то, что тайно присматривает за этими детьми и прячет их от чужих глаз в этом поместье.

Женщина в черном подозрительно посмотрела на дом.

– Ты точно уверен, Ролингз, что дети все еще находятся здесь?

Ролингз выдержал взгляд ее вопрошающих глаз.

– Да здесь они, миледи. Они не уходили из дома. Самая старшая из них дрожит как осиновый лист, но все равно храбрая! Закрыла собой малышек с таким решительным видом, что я подумал, будто она бросится, как звереныш, на меня, но не даст их в обиду.