Как узнать принца? - Стефани Лоуренс

Стефани Лоуренс

Как узнать принца?

Пролог

Высокая, очень худая девушка решительно и резко укладывала вещи в чемодан. Чемодан был невелик размером, вещей было совсем немного.

За прикрытой дверью спальни послышался какой-то шорох.

— Отти? Детка, если ты готова, то отец Маркус на своей машине…

— Я спущусь, когда буду готова. Не мешайте мне.

Девушка подошла к зеркалу, мрачно посмотрела на сиротливо прижавшиеся друг к другу пузырьки и баночки. Не густо. Тальк, одеколон и дезодорант без запаха. И даже это ей больше не пригодится.

Неожиданный скрип заставил суровую девушку вздрогнуть и обернуться. Дверца гардероба слегка приоткрылась, на пол с вешалки сползло серебристое платье…

Бал, серебряное платье, вальс с Джимми Реем — как это все теперь далеко от нее. Пройдет немного времени, она забудет вообще все, что связано с ее нынешней и прошлой жизнью… Как смешно звучит в середине двадцатого века: Христова невеста.

Неожиданно тонкие губы девушки сжались еще сильнее. Она пробормотала:

— Они сказали, одну вещь можно взять с собой на память. Они же не сказали, ЧТО это должно быть!

В следующий момент девушка решительно подхватила серебристое чудо с пола, безжалостно свернула его в тугой комок и сунула в крошечный чемодан, на дно, под белье.

Через три минуты Отти Смит спустилась вниз, в гостиную. Навстречу ей поднялся невысокий толстячок в сутане католического священника.

— Я готова, святой отец. Тетя Полли, прощайте и храни вас Бог.

— Отти, девочка, а может, все-таки…

— Пойдем, дочь моя. Прощайте, миссис Квикл. И не нужно плакать. Ваша племянница сделала отличный выбор.

Они вышли из дома вместе, высокая худая девушка и смешной толстячок в сутане. Миссис Квикл шмыгала носом и махала абсолютно прямой спине своей племянницы.

Племяннице миссис Квикл было девятнадцать лет, и она уезжала из своей родной деревушки Роузбенд, Уэссекс, чтобы постричься в монахини.

Русские недавно запустили в космос спутник и авторитетно заявили, что Бога нет, но Отилия Смит не собиралась доверять русским на слово…

1

Сьюзан Йорк обозрела витрину с сумочками всех цветов и размеров и тяжело вздохнула. Сумочки были ей не нужны. Совсем.

Сумочки носят вместе с туфлями, платьем, шляпкой, шарфиком на шее, и все это должно сочетаться, а Сью Йорк, дожив до двадцати трех лет, понятия не имела, КАК ИМЕННО это все должно сочетаться. Шляпки она не носила, туфли у нее были одни, черные, на шпильке, и в особенно важные моменты жизни Сью подкрашивала их черным фломастером, а сверху — бесцветным лаком для ногтей.

Шляпки… Сумочки… Вот ведь ерунда какая!

Сью вздохнула и отправилась дальше. Словно маленький, но очень упорный ледокольчик, она рассекала лондонскую толпу. Толпа спешила — Сью нет. Ей больше некуда было спешить.

Сегодня Сью была баснословно богата. У нее в кошельке лежали двести английских фунтов. Никогда в жизни она не держала таких денег в руках, более того, никогда в жизни ей не приходилось распоряжаться такими деньгами.

Сегодня Сью Йорк была совершенно свободна и могла себе позволить — да все, что угодно! Никогда в жизни у нее не было столько свободного времени, и она опять-таки понятия не имела, как этим самым свободным временем распоряжаются.

Сегодня весь мир лежал у ног Сьюзан Йорк. Жаль только, что сам мир об этом и понятия не имел.

Сегодня, двадцать четвертого мая 19… года Сьюзан Йорк была уволена с должности преподавателя литературы и словесности для младших воспитанников. Ей выдали жалованье за три месяца плюс пособие по увольнению. Все вместе — ровно двести фунтов.

Вот, собственно, и все.

Поначалу она страшно расстроилась, но природный оптимизм взял свое, и Сьюзан решила махнуть рукой на свалившиеся на нее неприятности. Она чувствовала себя свободной и богатой.

Таковой она себя чувствовала ровно до первого магазина на Пикадилли. Беглый осмотр витрины показал, что с известным шиком она может позволить себе только пресловутую сумочку (для коктейля, размером с пачку сигарет, расшита бисером, металлической нитью и брюликами, не всякий носовой платок в ней поместится), либо шарфик (размером с тот самый носовой платок), либо набор из трех заколок для волос (черепаховые, с золотым тиснением). Заколки были ей не нужны в принципе, потому что мисс Йорк была острижена очень коротко. Когда она была в джинсах, ее принимали за мальчика.

А в джинсах, надо заметить, она ходила большую часть своей взрослой жизни.

Сью брела в толпе и улыбалась воспоминаниям.

В приюте святой Магдалены всем заправляли три монахини. Сестра Фелиция была директором, сестра Долороса заведовала хозяйственной частью, а сестра Отилия занималась воспитанницами. Воспитанниц было не очень много. Приют был маленький и существовал в основном на деньги от пожертвований.

Обычно в маленьком каменном домике за монастырской оградой жили пятнадцать — двадцать девочек от пяти до четырнадцати лет. Это были дети из неблагополучных и неполных семей, а еще те, кто остался сиротами. Сью была среди них исключением, потому что провела здесь всю жизнь, с самого рождения.

Орущий, яростный и красный от возмущения кулек обнаружил на крыльце монастыря садовник Хорес. Он, вообще-то, был глухим, но этот крик услышал. В дешевых, но чистых пеленках извивалась и голосила девица приблизительно двух недель от роду. Хорес принес ее сестре Фелиции, та передала ценное приобретение сестре Отилии и сестре Доло-росе, а сама отправилась звонить в полицию.

Полиция тогда, двадцать три года назад, сделала все, от нее зависящее, но непутевую мамашу так и не нашли. Ее искали и потом, пока ничего не ведающая Сью носилась по изумрудным газонам, помогала Хоресу поливать «цыточки», училась вышивать золотой нитью, подкладывала дохлых мышей в спальню к старшим девочкам, зубрила строки Шекспира и католических псалмов на латыни, удирала через ограду в кино и отбывала многочисленные епитимьи, стоя на коленях на рассыпанном горохе… Одним словом, мать Сьюзан Йорк так и не нашли, и этот факт совершенно Сью не волновал. И не волнует до сих пор.

Она чувствовала некоторые угрызения совести. По всем канонам классики ей полагалось испытывать необъяснимое и непобедимое желание увидеть свою мать и узнать имя своего отца, но Сью ничего не могла с собой поделать. Ей это было неинтересно.

У нее было целых три матери, толпа сестренок, папа-дед-дядя Хорес, целый сад в распоряжении и вся жизнь впереди. Сколько Сью себя помнила, она никогда в жизни не засыпала в слезах, всегда с улыбкой.

Сестра Фелиция была строгой мамой, сестра Долороса — доброй и немножко бестолковой мамой, а сестра Отилия — просто супермамой. Она всегда знала, что натворило «божеское наказание» еще до того, как ей докладывали о случившемся, она всегда начинала поить Сью горячим чаем с малиной за день до простуды, она всегда знала, где именно Сью взбредет в голову перелезть через ограду, даже если сама Сью об этом пока и не помышляла.