Аукцион невинности. Двойная ставка - Ольга Дашкова

— Пошляк.

— Голову потерял от тебя. Выдь не отпущу тебя, ты знаешь.

Возбуждает своими темными глазами полными желания, удерживая меня одной рукой, другой при этом накрывает раскрытое лоно, ласкает пальцами, давит на клитор.

Движение, слишком медленное, он заполняет меня собой, целуя, оттягивая зубами нижнюю губу. Почему с ними всегда так остро? На грани дозволенного, на остром лезвии порока и удовольствия.

А для меня уже нормально жить с двумя мужчинами, спать сними. Не знаю, что будет дальше, как стану жить без них, когда вернется Ангелина, но сейчас мне хорошо.

— Еще.

— Что еще, котенок?

— Сильнее. Тимур, сильнее.

Его не надо просить, он знает мое тело уже наизусть. Сжимает ягодицы, при этом толкаясь пальцем в тугое колечко ануса, а его член как поршень двигается во мне.

— А-а-а-а-а-а… а-а-а-а-а-а…еще… да… — прошу, кусая губы, воздуха не хватает, во мне еще немного, и разорвется большой огненный шар.

— Давай, малышка, давай, маленькая, дай мне свой оргазм, кончи на моем члене. Такая нежная девочка, прими меня всего. Хорошо, котенок, да, вот так, еще.

Меня не надо стимулировать, я кончаю лишь по его желанию, сжимая член Тимура сокращающимися мышцами влагалища, провоцируя его оргазм.

— Вот же дьявол, да… м-м-м…да, малышка…да, девочка…да, моя любимая.

Тело все еще потряхивает, но в голове четко отпечаталось его «любимая». Но это все сказано в порыве страсти, это секс, всего лишь секс. Тимур держит меня на себе, лижет языком шею, но потом аккуратно снимает со своего члена, ставит рядом.

— Что? Что не так?

Все-то он понимает, угадывает любое изменение настроения, не удивлюсь, если умеет читать мысли.

— Мне нужно в аптеку.

— Скажи парням, купят что надо.

— Это слишком интимно.

— Скажи мне, я так люблю все твое интимное. И все твои интимные сладкие местечки.

Наглая ухмылка, он со всеми такой игривый, сексуальный, притягивающий своими чарами, сражающий своим обаянием. Ревную, вот оно, то сжигающее изнутри чувство, которое я еще никогда не испытывала. Но ведь даже не было повода для ревности, а меня уже разрывает это чувство.

По бедрам стекает теплая сперма, в аптеку надо обязательно, чтобы купить новые контрацептивы, кольцо по инструкции убрала вчера, прошел уже его срок. Не хватало еще забеременеть, совсем сейчас не до этого. У меня Ангелина, а этим мужчинам дети только в тягость.

Господи, да о чем я вообще думаю?

— Что? Что опять? Посмотри на меня, Саша, что случилось?

— Я волнуюсь за дочь, мне страшно за вас, никто не объясняет, что происходит, я уже от скуки увлеклась готовкой, — говорю быстро, не смотрю в глаза.

— О да, утка вчера была шикарная.

— Тимур, я не об этом.

— Все хорошо, не бойся, я рядом, — прижимает к себе, вода стекает по нашим телам, в груди мужчины громко стучит сердце.

Готова стоять так вечность, лишь бы он никуда не уходил. Потому что уже который день нарастает непонятная тревога, что они могут уйти и не вернуться.

— Значит, все хорошо?

— Да, да, котенок, все хорошо.

— Ты плохо врешь, — смеется, еще крепче сжимает меня сильными руками, целует в макушку.

— Когда вернется Ангелина, мы уедем, боюсь, что ваши проблемы заденут и нас.

– Никто вас никуда не отпустит.

— Но…

— Никаких но. Выброси эту глупость из головы. Слышишь? Шума нервничает, ревнует, бешеный, но это ему даже полезно.

— Вы как малые дети.

— Есть такое, а все ты виновата.

Тимур неисправим, только что говорил серьезно, а сейчас опять шутит. Остаюсь одна, поднимаю лицо к потоку воды. Чем дольше я с ними, тем нам сложнее вместе.

ЧАСТЬ 41

— Да, говорите. Алло, вас не слышно.

— Здравствуй, Александра.

Останавливаюсь на месте, смотрю перед собой, аптечная витрина с витаминами, разноцветные баночки, коробочки, от них рябит в глазах.

— Кто вы?

Зачем только спрашиваю? Я ведь догадываюсь, кто мне звонит, но мозг отказывается это принимать. Переминаюсь с ноги на ногу, снег тает на волосах, на улице почти зима, рядом с аптечным крыльцом черный внедорожник, в нем двое моих охранников. Один из них хотел пойти со мной, но я остановила его.

— Меня зовут Вадим. Вадим Чернов. Нам нужно встретиться и поговорить.

— О чем? — спрашиваю быстро, нервно.

— Думаешь, не о чем?

— Не о чем, вы правы.

О чем мне с ним разговаривать?

Мол, здравствуй, папа, твоя дочь выросла, мне уже двадцать пять, у тебя есть внучка, правда здорово? Давай обнимемся и начнем жить дружно и счастливо. А то, что ты бросил мою мать, это сущие пустяки.

Абсурд.

— Ты сейчас выйдешь через задний вход, в этой аптеке он есть, там стоит белый автомобиль. Давай только без глупостей и звонков своим мужикам.

Приветливый тон сменился на требовательный и капризный, сдержала себя, чтоб не ответить грубо. Я догадываюсь, кто такой Чернов, именно он устраивает неприятности Захару и Тимуру, а следовать его указаниям — это значит давать лишний повод для развязывания еще большей вражды. А где вражда между такими людьми, там проливается кровь.

— Послушайте, мне точно не о чем с вами разговаривать, да, я знаю, что вы встречались с моей матерью, что оставили ее, а она родила меня. Предположу даже, что вы мой биологический отец, но это ровным счетом ничего не значит. Я как не хотела вас знать раньше, так не хочу и сейчас.

— Ты все сказала?

— Нет.

— Тебя ждет машина, приедешь, поговорим.

— Нет, я никуда не поеду.

Он меня начал раздражать.

— У тебя очень красивая и милая дочка, такой ангелочек, и имя у нее ангельское.

Напряглась, в груди нехорошо сдавило.

— Не хотелось бы ее дергать, только после операции, мало ли что может случиться. Долгий перелет, у нас совсем другой климат, могут пойти осложнения.

— Вы в своем уме? Это шантаж? — повышаю голос, на меня оборачиваются несколько посетителей.

— Это ты, наверное, не в своем уме Александра, я говорю, что ты должна сделать, значит, ты это делаешь. Я не люблю, когда мне перечат и не выполняют приказы, — тон стал холодным и грубым.

— Я могу с вами встретиться, но не наедине, только с Захаром или Тимуром, иначе, никак.

— О, у вас интересные отношения, я посмотрю.

— Это не ваше дело.

— У Ангелины милая игрушка, такой забавный единорог, как его зовут, Сеня?

Снова смена тона голоса, он манипулирует, от приказа перешел к шантажу, а у меня начали сдавать нервы. Я могу просто не выдержать еще одного страха. Он знает, где моя дочь, что с ней, кто