БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ - Лорел Гамильтон

     - Оставайся там, Кром Круарх, или ты забыл, что я знаю твое первое имя, самое первое имя?

     Рис рассмеялся, и это поразило Баринтус.

     - О, нет, Мэннэн Мак Лир, ты не сможешь сыграть, упоминая мое истинное имя. Я больше не тот, кого так называли, и так давно им не был, что это вообще больше не истинное имя.

     - Хватит, - сказала я, и мой голос на сей раз был гораздо спокойнее.  - Мы уезжаем, и я хочу видеть тебя, Баринтус, сегодня вечером в главном доме.

     - Я буду рад обеду с моей принцессой.

     - Собери свои вещи. Ты останешься в главном доме на некоторое время.

     - Я предпочел бы оставаться около моря, - сказал он.

     - Меня не заботит, что бы ты предпочел. Я говорю, что ты переедешь в главный дом к остальным.

     Он выглядел почти страдающим.

     - Я так давно не жил около моря, Мередит.

     - Знаю. Я видела, что ты плаваешь в воде и выглядишь счастливее, чем я когда-либо видела тебя, и я позволяла тебе оставаться здесь рядом с твоей стихией, но сегодня ты доказал, что это действует на твою голову как хороший ликер. Ты опьянен близостью волны и песка, и я говорю, что ты переезжаешь в главный дом протрезветь.

     Гнев заполнил его глаза, и его волосы опять двинулись, словно двигались под водой.

     - А если я откажусь переехать в главный дом?

     - Ты хочешь сказать, что ты не повинуешься прямому приказу своего правителя?

     - Я спрашиваю, что ты сделаешь, если я не подчинюсь, - сказал он.

     - Я сошлю тебя отсюда. Я отошлю тебя назад в Неблагой Двор и ты можешь сам узнать, как Андаис жертвует кровью бессмертных, чтобы попытаться управлять магией, которая переделывает ее двор. Она думала, что, если я уехала, магия остановится, и она будет в состоянии снова управлять ею, но Богиня вернулась. Волшебная страна снова оживает, и я думаю все вы, древние, забыли, что это значит.

     - Я ничего не забыл, - сказал он.

     - Ложь, - сказала я.

     - Я никогда не лгал тебе, - сказал он.

     - Тогда ты лжешь себе, - сказала я. Я повернулась к другим. - Ну, все. Нас ждет место преступления.

     Я пошла к двери, и большинство людей в комнате пошли за мной. Я бросила через плечо:

     - Будь в главном доме сегодня вечером к обеду, Баринтус, или будь на самолете по дороге к Сент-Луису.

     - Она замучает меня окончательно, если я вернусь, - сказал он.

     Я остановилась в дверном проеме, и толпа охранников должна была разойтись, чтобы я могла видеть его.

     - Разве это не то же самое, что ты грозился сделать с Галеном всего несколько минут назад?

     Он смотрел на меня, просто смотрел на меня.

     - Тобой все еще движет сердце, а не голова, Мередит.

     - Ты знаешь, что говорят. Никогда не вставай между женщиной и тем, кого она любит. Лучше не угрожай тому, кого я люблю, потому что тогда я отправлю тебя в Летнюю страну, чтобы защитить то, что принадлежит мне. - Летняя страна была одним из названий места, которое у людей называется Небесами.

     - Я буду в доме к обеду, - сказал он и поклонился. - Моя Королева.

     - С нетерпением жду этого, - сказала я, и этого я не чувствовала. Последнее, чего мне хотелось иметь в главном доме, так это эгоцентричное, сердитое экс-божество, но ты принимаешь решение не из-за того, что тебе хочется, а из-за того, что это нужно. Прямо сейчас мы должны были поехать на место убийства и отработать зарплату, которая помогала содержать увеличившееся число людей рядом со мной. Если бы мой титул шел в комплекте с большим количеством денег и зданий, и с меньшим количеством проблем... но я еще никогда не встречала принцессы волшебной страны, которая не была бы хоть в какой-нибудь беде. Сказки верны в одном. Прежде чем добраться до конца сказки, плохие вещи и трудные выборы уже пережиты. В некотором роде я тоже подобное пережила, но в отличие от сказок, в реальной жизни нет окончания, счастливого или еще какого-нибудь. Твоя история, как и твоя жизнь, продолжается. Минуту назад ты думала, что твоя жизнь под относительным контролем, а в следующую ты понимаешь, что весь этот контроль был только иллюзией.

     Я молила Богиню, чтобы Баринтус не вынуждал меня убивать его. Моему сердцу было бы больно это делать. Мы вышли под свет калифорнийского солнца, я опустила темные очки на глаза, но внутри у меня было тяжело и холодно. Но это было гарантией того, что если бы Баринтус вынудил меня сделать то, чем я угрожала, я бы точно сделала это. Возможно, я была племянницей своей тети в большей степени, чем мне хотелось думать.

Глава 29

     Дойл, Холод и Усна (в качестве водителя), взяли внедорожник, и Усна использовал галмор, чтобы выглядеть как я. Меня удивило, что у него были водительские права, но очевидно за несколько лет до моего рождения он уходил из волшебной страны, чтобы изучить Америку. Когда я спросила "почему", он ответил: "Кошки любопытны". И глядя на его лицо, я знала, что это будет единственным ответом, который я получу.

     Усна не настолько был хорош в гламоре, чтобы появляться в таком виде на людях. Один толчок и иллюзия была бы разрушена, именно поэтому он шел не со мной. Там, куда я шла, была толпа. Но мы надеялись, что этот простой обман уберет прессу от внешних ворот, чтобы мы смогли спокойно уехать.

     Но его партнерша, Кабодуа, была достаточно хороша в гламоре, чтобы пойти с нами. В какой-то момент, когда она стояла посреди гостиной в своем плаще из черных перьев, с черными волосами ниже плеч, делая ее похожей на Дойла, ее волосы сливались с перьями так, что глаз не мог уловить, где заканчивались одни и начинались другие. Эта темнота делала ее кожу почти нереально белой.

     Теперь перья плаща были приглажены, и казалось, что на ней одето длинное черное непромокаемое пальто, которым плащ чаще всего и выглядел. Кабодуа нужно было только немного смягчить потустороннюю бледность кожи до более человеческого оттенка. Большинство стражниц редко попадали на фотографии со мной, поэтому им не нужно будет многое менять в своей внешности кроме глаз, волос и некоторых деталей одежды. Саред свои золотые волосы сделала темно-коричневыми, а кожу чуть позолотила загаром. Ее сверкающие синие с золотыми вкраплениями глаза стали просто синими. Она все еще оставалась нереально красивой, но она вполне могла сойти за человека. Даже то, что она была шести футов ростом и стройной, не выделяло ее здесь в Лос-Анджелесе, как это могло быть на Среднем Западе. Здесь были тысячи высоких и великолепных женщин, которые когда-то пытались стать моделями, но которым пришлось заниматься другой работой.