Папа для Бусинки (СИ) - Сурина Лилия

Легла, поворочалась немного, и как ни странно, задремала. Проснулась от того, что кто-то наступил мне на ногу. Оказалось, не протрезвевшая Самохина не могла найти выход. Наконец, вывалилась наружу. Я полежала, сон как рукой сняло.

Выползла из палатки, сходила по нужде, подумала, чем-бы заняться. Решила прилечь к Стасу под бочок, авось не прогонит. Но Самохина опередила меня. Вот же су…а, ни стыда, ни совести! Я постояла возле палатки Филатовых, ждала, что Стас турнет педагога, и она выползет обратно.

Но изнутри послышалась возня, тихий смех, звуки поцелуев… Ну это ни в какие ворота! И двух часов не прошло, как мне в любви признавался, собирался увезти в свое логово, а другая подвернулась, не растерялся!

93.

У меня все кипело внутри от негодования, может другая на моем месте залезла бы в палатку и волосы повыдергала. А я развернулась и, отыскав в свою ветровку с ключами от «Джиксера», откатила его подальше, села и на малых оборотах выехала из лагеря.

На шоссе прибавила скорость. Из головы не выходили смех и стоны, слезы душили. Незаметно набрала скорость, только ветер свистел. Не знаю, чем бы кончилась эта гонка, если бы не закончился бензин. Никитка же предупреждал, что на выезде заправиться надо, забыла совсем. Пнув от злости ни в чем не повинный байк, бросила его на дороге и спустилась на берег. Зло пиная набегавшие волны, кричала:

- Я ненавижу тебя Станислав Филатов! За что? За что ты так со мной? Не подходи больше ко мне! Видеть тебя не могу! Я поверила тебе, а ты как был волк, так и остался…

Крики помогли… немного. Как жить дальше? Уйти с базы? Работать вместе все равно не смогу… Уеду из города, подальше… Тут стала закрадываться мысль – не мог Стас со мной так поступить, не такой он человек… но это его палатка… и он там.

Юльки не было на месте, значит она с Никиткой, значит не он там. Так и подмывало вернуться и посмотреть в лицо того, кого Алинка пошла соблазнять. Решила, сейчас стрельну бензин у кого-нибудь и вернусь в лагерь. Да, так и надо сделать. Повернулась и… уткнулась в чью-то грудь. Стас! Даже не заметила, как он подошел. Злость с новой силой вспыхнула во мне.

- Ах ты, предатель! – стала бить его кулаками в грудь. Стас крепко прижал меня к себе, не давая пошевелиться. – Пусти, пусти, кому говорю! Ненавижу тебя! Иди к этой шалаве, чего приперся!

Он несколько минут молча держал меня, когда я немного успокоилась, спросил:

- Полегчало? Сначала бы проверила, чем психовать! Теперь понимаешь, что я чувствовал, когда видел, как вы воркуете с Русланом? Я на другой год сюда из-за этого не приехал… не мог видеть вас вдвоем. Его нет давно, но все равно стоит между нами.

- Никто не стоит между нами! Я просто вспомнила, что обещала ему, подумала, что надо было урну с кладбища забрать и привезти сюда, чтобы прах развеять. А ты даже слушать не стал! Ну и кто у нас псих?

- Да я понял уже. Хотел помириться с тобой, смотрю, ты уже из лагеря выезжаешь.

- Как ты эту… Самохину бросил?

- Если бы она ко мне пришла, может и не бросил бы… Да шучу я! Почему не веришь мне? Сказал же, как увидел тебя…

- А вот что бы ты сделал, если бы ко мне в палатку, ну… например Кит полез?

- Проверил бы сначала. А хочешь посмотреть, с кем Алинка? -  Стас коротко хохотнул. – Вот удивишься!

- С кем? Раз ты здесь… неужели Кит за старое принялся?

- Давай гадать не будем, поехали уже…

Он налил мне бензин из своей заначки, и мы потихоньку вернулись. Заглянула в палатку Стаса и не поверила глазам – почти совсем голенькая Алинка спала, по-хозяйски закинув длинную, стройную ножку на… Тарасика! Вот поворот, даже не подумала бы, если бы не увидела собственными глазами!

- Ну, еще хочешь поудивляться? Я пока свободную палатку искал, та-кого навидался… Этот медведь, по пьяни, перепутал наши шалашики. Впрочем, у него тоже занято, гляди…

Стас откинул полог, и я увидела наш вишнево-рыжий квартет, девочки в середине, мальчики по сторонам, переплелись руками-ногами, ладно хоть одеты. Удивительно, как различают друг друга!

В следующем шатре уютно устроились Эмилия со своими коллегами. Парни охраняли ее с двух сторон, не прикасаясь, будто и во сне понимали, кто у них главный. На своем месте отдыхали только Ромка с Тоней. Но больше всех удивили босс с бабой Ирой. Карл Моисеевич брился у зеркала, кем-то прикрепленным к столбу. Ирина Васильевна помогала ему, смеясь и ероша его пушистую шевелюру. Они выглядели семейной парой, прожившей в браке не один десяток лет!

- Ну что, успокоилась? Все на месте? – Стас обнял меня за плечи, поправил волосы. – Такая ревнивая! Я не догнал бы тебя, если бы бензин не закончился. Еще раз будешь так гонять, получишь по своей прелестной пятой точке. Я не шучу! Ты нам с дочкой живой и здоровой нужна.

Я с удивлением смотрела на него. Стас так это сказал, что мне почудилось, будто он мой муж, а София его дочь. Будто мы уже давно вместе, и с моей дочерью он так запросто обращается, как отец! Софи привязалась к Стасу, каждый день по телефону с ним разговаривает.

- Что, спать пойдем? Лагерь вон уже просыпается…

- Постой, а где наши влюбленные? Не пришли еще?

- Там, где помирились. Спят на берегу, – Стас усмехнулся. – Оказывается, и Кита переделать можно, я думал, он до старости будет бегать за каждой юбкой…

- Пойдем, разбудим, а то народ скоро на пляж потянется. Пусть в палатку идут.

Мы отыскали Никиту с Юлей, они безмятежно спали под открытым небом, подстелив под себя футболку Кита и накрывшись Юлькиным пляжным платьем. Я разбудила их, хотя и жалко было. Кум, пошатываясь со сна, побрел в сторону лагеря, таща за собой смущенную Юляшку, на ходу, натягивающую полупрозрачное платье. Стас сказал, в какую палатку направляться, а то забредут спросонья в гости к Тарасику с Самохиной.

- Ну вот, опять я бездомный, а спать хочется, жуть! – Филатов зевнул в кулак.

- Никакой ты не бездомный! Идем, у тебя же я есть…

Забрались в мою палатку, Стас притянул меня к себе.

- Спи!

94.

Я прикрыла нас пледом, положила голову на плечо любимого. Сердце трепетало, не давая уснуть, приподнялась на локте, увидала совсем рядом соблазнительные губы, и не удержалась…

- Лебедева не буди во мне зверя! Спи уже!

- А я хомячков не боюсь! – засмеялась в ответ.

- Значит, я хомячок, по-твоему? Жаль, утро уже… ну ничего, завтра домой приедем, покажу, какой я хомячок!

У меня от его обещаний ток побежал по венам, дыхание перехватило. Поглядела на Стаса, он лежал, закрыв глаза, будто дремлет. Вот терпеливый!

- Таськ, ложись уже, подремли хоть немного… - не открывая глаз, пробормотал Филатов

- Лучше прогуляюсь, я не такая терпеливая, как некоторые… - ворча, стала пробираться к выходу. Стас схватил меня за руку и потянул обратно.

- Я не терпеливый, я уверенный! А тебе отдохнуть надо, хотя бы часа три, – он стал гладить меня по голове, как маленькую, еще немного и начнет похлопывать по спине, а может и колыбельную споет.

Мне стало смешно, представила, как Филатов поет мне, что придет волчок и укусит за бочок. Он поднял голову и посмотрел на меня своими сказочными глазами:

 - Что смешного? Да, я уверен, что ты теперь моя, никуда не денешься от меня. С завтрашнего дня будем жить вместе! Поняла?

- Поняла! Если бы ты так долго не обижался, мы бы уже месяц вместе жили. А смеюсь по другому поводу, – я рассказала, что представила, как он мне поет колыбельную. Стас тоже рассмеялся.

- А что? Хочешь – спою! Я для тебя, сделаю все, что пожелаешь, моя красавица.

- Тогда – поцелуй! Немедленно! – я тут же получила то, что требовала, ну очень быстрый поцелуйчик. Слишком.

- На большее не рассчитывай, лагерь уже проснулся, того и гляди, кто-нибудь в палатку влезет. Закрывай глазки и спи! – Стас снова закрыл глаза, прижав мою голову к своей груди. Я снова, как два года назад, слушала стук его доброго сердца. Он умиротворял, укачивал. Закрыла глаза, уплывая в сон. Снаружи раздался голос Эмилии.