Огнеслава (СИ) - Марина Гамаюн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты все сделала правильно! Ты умница!
— Он жив? — подняв глаза полные надежды, спросила она.
— Мы сделаем все, чтобы он выжил! — кивнул Аскольд. — А теперь спи. Тебе нужно отдохнуть, — говоря это, он положил ладонь на девичий лоб, и княгиня обмякла в его руках, — За то, что ты сделала сегодня, я буду уважать и беречь тебя до конца жизни, — пообещал он.
Уложив Огнеславу отдыхать, князь вернулся к Маре. Та странно покосилась на него, параллельно не забывая указывать, что делать. Двигаясь от ранения к ранению, они и не заметили, как наступил вечер. Осталось совсем немного, но солнце садилось. Тени разожгли костры, чтобы осветить ущелье. Мара не успеет закончить до заката. Не успеет.
— Мы должны прерваться, — попытался взять за руку уставшую царицу князь.
— Зачем? Почти всё сделали же, чуточку осталось! — отстранилась царь-девица.
— Так надо, — слова звучали решительно и жестко, больше ждать нельзя, Аскольд взял её за руку и отвел в сторону. — Сегодня ты узнаешь главную тайну моей семьи.
Мара с непонимание смотрела на него. Солнце скрылось за горизонтом. Аскольд быстро закрыл её глаза ладонью.
— Что ты делаешь? Зачем? — удивилась она.
— Закрой глаза и стой смирно. Дай мне немного времени. Прошу тебя, не упрямься!
— Я делаю это лишь из уважения! — недовольно ответила царь-девица.
Аскольд оставил её. Отойдя в сторону, он взял свой плащ и приблизился к Горану. Как же ужасно выглядят эти раны на человеческом теле. Укрыв брата, князь вернулся к Маре.
— Можешь открыть глаза, — сказал он.
Царица растеряно озиралась по сторонам. Она не могла понять, куда пропал змей, что только что был перед ней. Но тут опустила взгляд и вскрикнула. Зажав себе рот, широко раскрытыми глазами она смотрела на точную копию Аскольда. Когда первое волнение чувств улеглось, Мара оглянулась на князя.
— Он? — еле вымолвила она.
— Мой брат! — ответилАскольд.
Глава 22 Предубеждения
— Солнце скоро встанет. Иди, отдохни у костра, — почти шепотом произнес Аскольд, когда Мара непроизвольно сомкнула веки.
Она тут же встрепенулась, горделиво вздернув подбородок. Никто не должен видеть царицу слабой. Бросила взгляд на того, за кем следила почти всю ночь, без изменений. Дыхание Горана было ровным, лицо мертвенно бледным от большой потери крови, но жизненные силы постепенно возвращались в измученное тело. От страшных ран не осталось и следа. Живая и мертвая вода творили чудеса даже с телами простых смертных, что уж говорить о существе со столь высокой способностью к восстановлению.
Мара не до конца понимала природу змея, почему он меняет облик с закатом солнца, как так получилось, что он оказался братом князя, какая связь между ним и тенями, но одно чувствовала верно, Горан оживает с каждым часом.
То, что произошло, было воистину невозможным. Когда они с Аскольдом принялись за дело, она не верила в успех. Единственное, что заставляло её обрабатывать рану за раной и не опустить руки, это мысль о сестрах. Если змей Зеяжска погибнет, никто уже не сможет помочь ей. Царица решила, что сделает всё, что от нее зависит, а дальше уже только воля богов определит судьбу.
— Я буду, здесь пока он не очнется, — ответила царь-девица.
— Вот же упорная какая! — хмыкнул Аскольд, протянув руку, он коснулся её ладони. — У тебя руки, как ледышки. Погоди.
Поднявшись, быстро вернулся с небольшим куском шерстяного полотна. Накинув его на плечи Мары, сел рядом, беря её замерзшие ладони в свои.
— Мне не холодно! — сурово покосилась она, пытаясь освободиться.
— Не перечь, коли к костру не идешь, терпи, — еще крепче сжал её руки князь. — Обещала слушаться, между прочим!
Мара промолчала, опустив глаза. Она не хотела снова встречаться с ним взглядом. С каждым часом, с каждой минутой, её мнение о князе менялось. Он начинал ей нравиться. Сердце, скованное льдом долгие годы, стремительно таяло, грозя расцвести прекрасными чувствами. Мара боялась этих чувств, зная, что они неизбежно обернутся болью. Однако рук не убрала. Она позволила себе эту маленькую слабость, быть согретой чужим теплом. Звезды медленно таяли над головой. Скоро начнется новый день, всё вернется на круги своя.
— Ты снова пригодилась! — беззаботным голосом произнес Аскольд.
Царь-девица взглянула в серые глаза, не понимая, к чему это сказано.
— Теперь я в долгу перед тобой, — пояснил князь. — Я помогу тебе найти сестер. Как только Горан придет в себя, он укажет нам путь.
— Обещаешь? — взгляд царицы красноречиво говорил, что она очень боится быть обманутой, но безумно хочет верить.
— Слово мое нерушимо, я сделаю все, чтобы найти их.
— Благодарствую…
Она часто заморгала, отворачиваясь. Аскольд слегка улыбнулся, тихонько похлопав девицу по спине. С губ Горана сорвался тяжелый вздох. Ресницы дрогнули.
— Ему лучше! — улыбнулась Мара, незаметно смахивая слезинку.
— Да! Похоже, мой брат любим богами, как никто другой! — заставил её подняться на ноги князь. — Пойдем, нам нужно отойти подальше. Светает.
Лишь первые лучи солнца озарили небосвод, тело Горана начало меняться.
— Не нужно смотреть, он этого не любит, — произнес Аскольд, поворачивая царицу лицом к себе.
Солнце стремительно поднималось, пронзая пространство золотым светом. Оно искрилось на волосах, скользило мягкими лучами по белой коже. Взгляд Мары блуждал по красивому лицу напротив. Запоминая каждую черточку, каждую деталь. Хорошо, что он не смотрит сейчас на неё. Можно не прятать глаз, насмотреться сколько душе угодно. Она не могла знать, что и к её лицу сейчас прикованы чьи-то глаза.
Проснувшись, Огнеслава не сразу поняла, где находится. Она лежала возле каменистого выступа, неподалеку догорал костер. Кто-то укутал её в плащ и спрятал здесь, в затишке. Она все еще в ущелье. Странно, что рядом никого. Повернув голову, поискала глазами людей. Ни души. Небо прояснялось. Рассвет. Попыталась сесть и тут увидела Аскольда. Он стоял в стороне, держа за плечи молодую красавицу. Его глаза были устремлены куда-то в сторону, поверх её головы, а вот девица смотрела прямо на него.
От её взгляда сердце Огнеславы обуяла жгучая боль. Почему они стоят настолько близко? Почему эта девица так смотрит на него? Не сумев справиться с увиденным, она быстро легла обратно, зарывшись носом в меховой воротник плаща. Взгляд её остановился на тлеющих угольках, но перед глазами всё еще были они. Горько! Как же горько…
Рассвело. Десятки ног зашагали по ущелью, возвращалась дружина и люди Мары
