Огнеслава (СИ) - Марина Гамаюн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не вздохнуть, не выдохнуть. Казалось, что от пережитого её выворачивает наизнанку. Ноги коснулись земной тверди. Дно ущелья. Неужели обошлось? О боги-хранители, до конца жизни вас не отблагодарить!
Свист. Охотники пришли в движение. Гарпун, сверкая синими всполохами, прорезал воздух. Он впился над крылом чудовища. Ещё один пронзил крыло. Змей взвыл. Гарпуны и копья посыпались со всех сторон. Спешно спускаясь со скал, змееборцы окружали свою добычу. Стягивали цепями, секли топорами. Рев бьющегося в агонии зверя снова сотряс горы. Его лапы слабели, Огнеславе удалось выбраться из-под скрывавшего её чешуйчатого тела. Только она оказалась на свободе, змей рухнул на колючие камни ущелья. Глаза охотников остекленели. С гиканьем и улюлюканьем, они старались нанести врагу, как можно больше ранений.
— Что же вы делаете? Остановитесь! — кричала она, бросаясь меж поверженным змеем и охотниками, ей была непонятна эта изощренная жестокость. Отец всегда говорил, что убивать зверя следует быстро, без лишних мучений. Но колдуны хотели не просто убить, они нарочно истязали, чтобы отомстить за тех, кто погиб по вине чудовища.
Княгиня мешала им. Вначале от неё просто отмахивались, как от мелкой шавки, что брешет, путаясь под ногами. Когда же она, подняв валявшийся на земле меч, попыталась замахнуться, один из змееборцев, с совершенно бесчувственными глазами, спокойно подошел и всадил нож ей в живот. Огнеслава выронила меч и упала на колени, удивленно хлопая ресницами. Её глаза защипало. Она поняла, что плачет. Плачет от собственной беспомощности. Оглянулась. Израненный змей еле дышал. Кровь сочилась из его ран, закипая от соприкосновения с сияющей синей сталью. Он умирает! Умирает из-за нее!
— Будьте вы прокляты! — теряя силы, прошептала она. — Вы не люди, вы хуже зверей. Да поглотят вас силы тьмы…
Взгляд её помутнел. Но Огнеслава, вдруг заметила, как на дальних подступах охотники начинают метаться, смешивая ряды. Что происходит, она уже не могла понять. Среди колдунов началась паника. Кто-то взмахивал мечом, другие пытались убежать, третьи падали на землю, обращались в птиц, птицы же падали замертво. Огнеслава вспомнила про рубин на своей шее. Собирая последние силы, и уже плохо соображая, она поползла к змею. Оказавшись у головы, пальцами, что отказывались подчиняться, кое-как вскрыла украшение. Боль жгла живот, растекаясь по телу. Чтобы справиться с ней, она закричала, но не услышала собственного голоса, будто оглохла. Стиснув зубы, княгиня протянула руку и, сунув её в приоткрытую пасть, вытряхнула содержимое на язык зверя. Это последнее, что она смогла сделать перед тем, как потеряла сознание.
Ей не суждено было увидеть, как полчища огромных ядовитых змей наводнили ущелье. Змееборцы пытались убивать их, но отрубленная часть змеи тут же отрастала вновь. Неуязвимые монстры, демонические создания подземного мира, жалили и душили несчастных. Не убежать и не спрятаться, рано или поздно каждый получал свою порцию яда. Обращающиеся птицами, лишь приближали собственную смерть.
Скоро не осталось поблизости существа, что не балансировало бы на грани жизни и смерти. Змеи ушли, также незаметно, как и появились, оставив после себя отравленные тела, корчившиеся в предсмертных муках. А посреди ущелья лежали раненный змей и девица. Странным образом, но жизнь никак не хотела покидать их тел. Сердца бились, не смотря на смертельные раны.
Белый сокол опустился с небес. Ударившись о землю, птица обратилась старцем в длинных светлых одеждах. Неторопливым шагом он шел мимо умирающих колдунов. Лицо его было безучастно. Казалось, он не замечает, стонущих и бьющихся в судорогах, угасающих своих последователей. Его взгляд был прикован лишь к змею. Он дошел до чудовища. Рядом лежало тело молодой княгини Зеяжска.
— И вот он конец. Змей повержен! — проговорил старец. — Я, наконец, победил тебя, Горан. Стоило добить меня тогда, горделивая ты тварь. Думал, не выживу? А я не только выжил, но и обрел бессмертие! Веками мне пришлось копить силы, обучать последователей, тщательно готовя свою победу. Я поклялся одолеть тебя и избавить землю от последнего исчадия царственного змеиного дома. Конец войне, сокол победил змею. Тела твоего нет давно, теперь исчезнет и дух, а кровь никогда не найдет продолжения. Как только мальчишка умрет, ты исчезнешь.
Глаза змея чуть приоткрылись и сверкнули ярким огнем. Старик покачал седой головой.
— С такими ранами не выживают. Он отдал свое тело во власть змеи, за то и поплатился! — возразил старик. — Есть лишь одно, что я не могу понять. Как? Как тебе удается зачаровать их, заставить принять твою сторону? Почему Огневица подчинилась тебе? Почему эта девочка до последнего пыталась защищать тебя? Почему там, на краю ущелья, удерживаемая моей магией, к тебе рвется толпа людей и нелюдей? Что это за неизвестное колдовство?
В ответ змей лишь закрыл глаза, словно устал слушать его пустые речи. Полустон, полурев всколыхнул воздух. Бока чудовища едва вздымаются.
— Пожалуй, я уже никогда этого не узнаю! — довольно улыбнулся колдун. — Окажу тебе уважение, как врагу, добью, чтобы избавить от мучений.
Подняв копье, старец приблизился к змею. Прицелившись прямиком в сердце, замахнулся, но вдруг замер. В этот момент выползшая из-под камня змея обвилась вокруг его ноги и стремительно укусила под колено. Старик вскрикнул, выронив оружие. «Проклятье!» — произнес он, чувствуя, как потерял магический щит. Яд попал в кровь. Нужно остановить его распространение, чтобы сохранить силы. Стряхнув гада, он торопливо шептал заговор, чувствуя, как множество ног уже топчут камни ущелья, прорвавшись. Велимир хотел было завершить начатое, наклонившись к копью, но совсем рядом просвистела стрела. Взглянув вперед, он увидел воинов во главе с молодым князем Аскольдом. Выругавшись, старец спешно рассыпал по кругу порошок из толченого камня, произнес заклинание и исчез.
Когда Аскольд оказался рядом со змеем, его лицо побелело, теряя краски жизни. С бескомпромиссностью безумца, он бросился к чудовищу и едва не запнулся об Огнеславу. Ее тело все еще было теплым, не смотря на торчавший из живота нож. Жива? Не может быть! Он коснулся девичьей шеи. Дышит.
— Мара! — позвал, оглянувшись.
Это было лишним. Царица следовала за ним неотступно. Аскольд передал Огнеславу в её руки, а сам устремился к змею. Дышит. Тоже дышит! Сердце терзалось, словно его медленно резали на кусочки. Копья и гарпуны торчали из спутанного цепями чудовища. Кровь кипела на синеватой поверхности стали. Видя все это, его собственное тело испытывало
