Ричард I Львиное Сердце - Ульрика Кесслер

Содержалась ли в положениях договора, если отвлечься от чисто эмоционального аспекта, какая-либо конкретная угроза планам Генриха VI по завоеванию Сицилии? Разумеется, в отдаленном будущем этот брак теоретически мог предоставить возможность обосновать притязания на престол, но нет оснований полагать, что подобные соображения играли решающую роль. У Танкреда было два сына. Хотя в намерения Танкреда могло входить появление их сестры в качестве наследной принцессы, опасной она становилась лишь в том случае, если бы ей удалось выскользнуть у него из рук. И поскольку до момента свадьбы ее передача в семью будущего супруга не предполагалась, в качестве орудия борьбы с Гогенштауфенами она использоваться не могла. Пункт о возврате денег мог служить Генриху VI доказательством политической гибкости Ричарда — никакого желания быть связанным с Танкредом ни в радости, ни в горе — и, вполне возможно, он рассматривал все это не более как ловкую финансовую махинацию. Кто как ни он сам лучше других понимал, что в случае свержения Танкреда ни один из претендентов мужского пола на сицилийский трон не посмел бы востребовать свадебные деньги. Да и смерть одного из двух предполагаемых супругов до смены власти на Сицилии должна была понизить в его глазах риск возврата Ричардом выплаченных денег.

Но воспользоваться всеми выгодами столь заманчивой финансовой сделки мог и Филипп, поскольку именно ему первому был предложен этот брак. Ритор, сообщивший нам об этом, мотивирует отказ Филиппа его дружбой с кайзером. Данная аргументация была очевидна уже Генриху VI, поскольку при встрече с французским королем в 1191 году в Милане он выказал по отношению к нему лишь расположение. Все же Филиппу, пусть и несколько унизительным способом, удалось завладеть третьей частью захваченных Ричардом сокровищ норманнского государства, и, естественно, он к тому же «признал» Танкреда королем, так как иначе не смог бы переночевать у него во дворце. Не следует, однако, делать из этого выводы о мудрой дружелюбной политике Филиппа по отношению к Штауфенам и резко противопоставлять ей неблагоразумно враждебную Ричарда. Бесспорно, тайный умысел накладывал на его поведение определенный отпечаток скрытности, из чего, однако, не следует, что действия Ричарда в Сицилии были в политическом смысле нерасчетливыми. Незначительность его уступок Танкреду бросается в глаза. Его выбор лежал между огромной суммой денег — реальным плодом весьма неопределенного брачного проекта и отказом от них в надежде снискать безмерную благосклонность кайзера. Но для крестового похода требовались деньги. И это было самым главным. К тому же от договора с Танкредом уже было не уйти, и по своей природе это должен был быть мирный договор, поскольку завоевание Мессины было все же актом войны. Более того, к ведению переговоров обязывало уже то, что Танкред удерживал вдовье наследство Иоанны. Права сестры он мог отстаивать не перед будущим, но лишь перед настоящим королем. А законной властью папа римский, сюзерен Сицилии, признал именно Танкреда.

Разумеется, договор Ричарда с последним едва ли следует рассматривать как жест доброй воли в сторону Генриха VI, но если присмотреться внимательнее, то виден определенный расчет. Не зря мать Ричарда, сопровождая Беренгарию на Сицилию, похоже, встречалась еще 20 января 1191 года в Лоди, Верхняя Италия, с Генрихом VI, определенно с единственной целью убедить того, что преданность Ричарда идее крестового похода не позволяла ему отвлекаться на поиски новых политических союзов. Предположение о том, что Ричард стремился отойти в своей политике по отношению к Священной Римской империи от принципов своего отца, ничем не подтверждается. А тот, несмотря на привязанность к своему родственнику Вельфу, ни разу не оказал военной помощи Генриху Льву и не позволил втянуть себя в конфликт с кайзером. Конечно же, Генрих VI не был Барбароссой, но и Ричарда нельзя упрекать в политической близорукости лишь потому, что его застал врасплох акт политического пиратства, с которого кайзер начал с ним дипломатические отношения. И в силу устоявшейся традиции целый ряд источников, таких как Говден и Коггесхэйл, Philippidos и Сикард Кремонский, стали усматривать причину негативного отношения Генриха к Ричарду в поведении последнего на Сицилии. Чем объяснялась неадекватность реакции Генриха и разительное несоответствие кары проступку, мы вскоре увидим. Что же касается Ричарда, то, подобно Генриху II имея богатейший политический инструментарий, он всегда старался избегать применения грубейших мер воздействия. Ему и в голову не пришло — напрашивается аналогия с кайзеровскими приемами решения сложных проблем — послать вслед отплывшему в Акку Филиппу пару галер, чтобы простейшим способом расквитаться с ним за прошлое и перестраховаться на будущее.

Этот хотя и невыгодный для Танкреда договор мог стать эффективным пропагандистским оружием в руках врагов Ричарда. И нас не должно удивлять, что кайзер предпочел рассматривать обещание предоставления помощи как предоставленную помощь, если верить определенным источникам. Среди прочих причин ненависти кайзера к Ричарду Говден называет и «auxilium regi Tancreda factum»[65], а Коггесхэйл сообщает, что в Шпейере Генрих упрекал Ричарда в том, что потерял Сицилию «per ejus consilium et auxilium»[66] — имелось в виду сокрушительное поражение кайзера под Неаполем летом 1191 года, когда Ричард уже давно стоял под Аккой. Исследователи XIX века поднимали в этой связи вопрос об ответственности Ричарда за поведение его племянника Генриха Брауншвейгского, о чем мы еще услышим. Но в какой степени негативное отношение Генриха к Ричарду базировалось на недоброжелательных слухах, распускаемых французами, не установлено. Об источниках подобной информации можно получить определенное представление, если обратиться к соответствующим местам у Ритора и в Philippidos. На редкость пространное повествование Ритора о том, как Ричард хотел остаться в Мессине до августа 1191 года, уже упоминалось. Летописец ни одним словом не обмолвился о причинах этого желания, но в Philippidos можно найти следующее толкование: Филипп отправился в Акку без Ричарда не потому, что тот ожидал прибытия своей невесты и хотел зайти на Кипр, как можно было бы предположить, а потому, что хотел помочь Танкреду защититься от Генриха VI. И, несмотря на все увещевания Филиппа поскорее отправиться в поход, Ричард остается на Сицилии, «auxiliumprestans Tancredo in prelia regi»[67].

Автор умалчивает о том, почему Ричард не дождался появления Генриха в Нижней Италии, но вкладывает в уста кайзера в Шпейере обвинение Ричарда о ведении войны на стороне Танкреда.