Клюква со вкусом смерти - Наталья Хабибулина

Он обошел периметр домика, оглядывая стены и земляной пол.

– Взгляни-ка сюда, – он указал на тонкие доски одного из ульев, сложенные в беспорядке в углу. – Одна испачкана в земле. Почему, не скажешь? – Дубовик хитро посмотрел на Ерохина.

– Использовал вместо лопаты?

– Похоже. И спешил. Значит, ямка где-то рядом, – подполковник раскидал доски, под которыми увидел свежевырытую землю. Копнув её одной из досок, он удовлетворенно проговорил: – Да-а, доска не лопата – глубоко не закопаешь. Вот и ящичек нашёлся!

Приподняв крышку деревянной коробки, привинченную наскоро проволокой, прицыкнул:

– Вот это да-а!

Ерохин тоже улыбнулся, довольный:

– И всё с бирочками, как в магазине! Никаких трудностей с идентификацией не будет! Блеск и красота!

– Только пахнет вся эта красота большой кровью, – Дубовик с силой захлопнул крышку, так что с неё слетели остатки сырой земли.

Увидев всё это, Герасюк восхищенно воскликнул:

– Ну, даже не «пятёрка» – «десятка»! Вот уж поработаем!

– Надо решить, куда это всё богатство определить. Никто, ни одна живая душа не должна знать об этом. Поэтому в дом к Поленникову мы это нести не можем. Что предпримем? Ваши предложения?– Дубовик присел на небольшой пенёк у омшаника, положив у ног мешок с деньгами и небольшой ящик с драгоценностями.

– Просмотреть и пересчитать можем только в машине, и оставить в ней же – это единственное место, куда никто не сунется, – сказал Герасюк.

Ерохин немного замялся, потом спросил:

– Товарищ подполковник, если я правильно вас понял, вы хотите выманить преступника на это место?

– Понял ты меня совершенно верно, – кивнул тот. – И предложение насчет машины считаю правильным. Давай, Володя, дуй на пасеку. Гони сюда машину. Посмотрим, какие сокровища хранил этот «зверь».

Когда всё было перенесено в машину, первым делом открыли мешок с деньгами.

От него исходил явный запах плесени, о котором говорил Ерохин, но никто не обращал на это внимания – слишком «жирным» был улов, и некая эйфория от ощутимой победы над преступником завладела мужчинами, лишь подполковник сказал, что и Гаврилов отметил этот запах от найденной купюры.

Он взял одну пачку, перевязанную простой бечёвкой, и, тряхнув ею, сказал:

– А вот теперь, Пётр Леонидович, я отвечу тебе на один вопрос: зачем мне нужны были приказы на отпуск колхозников в декабре 1947 года. Ответ прост, как куриное яйцо. Когда, Володя, были ограблены леспромхоз и сберкасса? – Тот ответил. – Во-от, ещё до войны. А теперь, Петя, посмотри, какого года эти дензнаки? – Герасюк взял протянутую пачку и хмыкнул. – Понял? Денежная реформа 1947 года. И проходила она всего лишь неделю: с 16 по 22 декабря.

– А разве не две? – спросил Герасюк.

– Две – это для отдаленных районов, – пояснил Дубовик. – Итак. Деньги у преступника огромные. От подельников он избавился, хотя и не всегда и не везде своими руками. Не суть важно. Где он прятал награбленное первоначально, пока неизвестно. В сберкассу нести более чем глупо и опасно: явно, что несколько лет ориентировки на эти деньги находились во всех сберкассах. И номера, и серии могли быть переписаны, не то, что эти, обмененные, – он ткнул пальцем в пачку купюр, которые всё ещё держал Герасюк. Опасно было тогда прятать их и вблизи дома, потому он стал искать более надёжное укрытие. Каким образом он познакомился с человеком с болот, не знаю, но то, что он о нем знал, подтверждает тот факт, что это местный житель. И в этом знакомстве для него был выход. Тот человек вряд ли понимал, что именно он охраняет, для него, выросшего среди болот, не существовало ни денег, ни золота. Это был идеальный охранник, если ещё учесть его невообразимо страшную внешность. – Дубовик закурил, протянув портсигар Герасюку и Ерохину. – О реформе людям стало известно в начале декабря. Вот тут ему надо было срочно решать свою проблему – как обменить деньги? Только взять отпуск и ехать в город, причем не в один, чтобы крупной суммой не привлечь к себе внимания. Судя по этому мешку, обмен у него удался, хотя из-за того, что деньги были на руках, их стало в десять раз меньше. Вот если бы он держал их в сберкассе, то обмен был бы один к одному. Но и того, что он получил, вполне достаточно, чтобы жить безбедно ещё пару десятков лет, учитывая ещё и наличие у него золотых украшений. Отпуска в те годы, по словам Баташова, давали редко, к тому же была зима, не особо кого-то куда-то увлечет, значит, список будет небольшим. И среди всех фамилий я очень надеюсь увидеть одну – «заветную».

– А не проще просто взять его на этих деньгах здесь, в омшанике? Можно придумать, как его сюда завлечь.

– Как завлечь – не проблема, я уже это продумал, хуже с другим: у нас нет никаких доказательств того, что это он. Скажет, случайно видел, как некто прятал здесь что-то, решил проверить. Да и мало ли ещё, что можно придумать. Нам нужны железные доказательства его вины во всех преступлениях. Прямых улик мы, скорее всего, не добудем, а вот косвенных надо насобирать столько, чтобы можно было бы выжать из него признание. А там уже дело техники.

– Ничего не понимаю! – Дубовик с недоумением перечитывал список колхозников, отсутствовавших в декабре 1947 года. – Здесь нет ни одной фамилии тех, кого я, так или иначе, подозревал. В чем и где я просчитался? Неужели всё насмарку? – он с досадой стукнул кулаком по столу.

– Товарищ подполковник, – Ерохин сочувственно смотрел на него, – может быть, Баташов ошибся? Давайте сами всё перепроверим?

– Нет у нас времени для этого! Если Лесник надумает наведаться к своим «сокровищам», а там пусто, и – всё! Вот тогда полетят мои звёзды! Да и на них бы плевать – преступник уйдёт от наказания!

– Но какие-то улики у вас уже есть?

– Так, погоди, я сейчас осмотрю комнату Правления, а потом мы с тобой подумаем над теми наработками, какие у меня уже есть в арсенале, – Дубовик решительно поднялся и пошел к Баташову, который громко с кем-то разговаривал по телефону.

В помещении уже никого не было – все разошлись, кто по делам, кто по домам.

– Ну как? Список наш помог? – Баташов вышел из-за стола, направляясь навстречу подполковнику.

– Пока точно не могу сказать, – тот ушел от прямого ответа. – А вот вы можете мне кое в чем помочь.

– Будете здесь работать? Обыск? – председатель с пониманием кивнул и направился к двери, собираясь оставить Дубовика одного в комнате.

Подполковник придержал его за локоть:

– Ну, обыск –