Самая коварная богиня, или Все оттенки красного - Наталья Андреева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что ты со мной делаешь? – простонал Эдик. – Ты же меня эксплуатируешь!
– Хочешь сбежать? – угрожающе спросила Маруся. – А как же наша любовь?
– Маша, когда мы поженимся?
– После…
– После чего?
– После того как я начну тебе доверять.
– У меня никого не было после того как мы познакомились!
– Ха! Другому кому-нибудь расскажи!
– Я тебе клянусь!
– Корнет, отстань. Я вся в работе. Скажи спасибо, что я разобралась с твоими кредиторами. Между прочим, ты недешево мне обходишься. И твоя маман, которой надо регулярно передачи носить. Ее адвокат. Я все записываю на твой счет, учти.
– Но это же рабство! – пожаловался красавец. – Я даже из дома никуда выйти не могу без твоего разрешения!
– А ты как хотел? Человечество, между прочим, должно быть мне благодарно: я тебя от него изолировала. И ничего ты со мной не сделаешь. Я на всякий случай написала завещание.
– Да?
– Мне наследует мать. Это пока у меня нет детей. Необязательно от тебя.
– Маша!
– А кто ты такой? Ты мне даже не родственник, – насмешливо сказала она. – И пока не муж. Успокойся. Какой же ты хорошенький! Обожаю тебя!
Маруся подскочила, звонко чмокнула Эдика в нос, любовно пригладила его растрепанные ветром волосы и стрелой понеслась в дом:
– Настя! Настя, обед!
– И за что мне это? – Эдик взъерошил волосы и со злостью швырнул книгу в гамак. – Ну, ничего, милая, сочтемся. Я тебе все припомню!
В это время Егорушка неслышно подкрался сзади к старшему брату и гаркнул у него над ухом:
– Привет!
– Вот дебил! – вздрогнул Эдик и вскочил: – Мне надоели твои дурацкие шутки!
– Что, съел? Она тебя не любит! Все любят – а она нет! Ты на нее не действуешь.
– Опять подслушиваешь? Вали отсюда, бездельник!
– Я книгу пишу, – обиделся Егорушка.
– О чем?
– Пьесу.
– О господи! И этот туда же!
– А Маруся сказала, что это хорошо. Что мы ее обязательно протолкнем, мою пьесу.
– Интересно, скоро ты ей надоешь? Нашей гениальной художнице?
– А ты? Она сказала, что мы – зоопарк.
– Значит, не скоро, – вздохнул Эдик. – Это мученье, похоже, надолго. Почему я не сбросил ее с поезда? Но теперь уже поздно…
На веранде Маруся нос к носу столкнулась с Олимпиадой Серафимовной, которая, увидев ее, заворковала:
– Опять работала? Устала, наверное, детка, измучилась. Что тебе принести?
– Себя донесите до стула. Бабушка.
– Ха-ха! У тебя, детка, великолепное чувство юмора! С твоим появлением в доме в наш быт словно влилась струя свежего воздуха.
– Ближе к делу.
– У меня остались кое-какие связи, – Олимпиада Серафимовна села. – В мире театра. Я готова похлопотать за Егора, если он в самом деле напишет эту пьесу.
– Попробуй он этого не сделать! Так что, бабушка, начинайте. От всех в этом доме должна быть польза. А где мама с тетей Олей?
– Миша повез их по магазинам, – сказала, словно пожаловалась, Олимпиада Серафимовна.
– Это хорошо. Люблю, когда в доме поменьше народа.
– А я тут занималась подсчетом хозяйственных расходов…
– Это не ко мне.
– Но, детка…
– Сами разбирайтесь. Счета тетя Оля проверит, не вздумайте приписать лишку. Настя? Где обед? И почему в этом доме ужин до сих пор называют обедом? Настя!
– Иду!
…Вечером того же дня Маруся Кирсанова в гордом одиночестве наслаждалась в саду закатом. Какие краски! За год в доме удалось навести порядок. Эти Листовы иногда утомляют, но зато с ними так весело! Теперь и Эдик на коротком поводке, и Егорушка с Настей при деле, а Олимпиада Серафимовна просто шелковая. Единственная, кого Маруся до сих пор терпеть не может, это Наталья Александровна, но та появляется редко. Маруся решила, что этим летом мать Егорушки жить здесь не будет. Пусть снимает себе дачу.
Маруся коротко вздохнула: как же хочется работать! Похоже, у нее начинается творческий запой. Не терпится перенести все это на холст: цветущие яблони, багровое закатное солнце, облака, похожие на пенку с малинового варенья, и даже соловьиные трели. Всякий, кто глянет на картину, должен услышать: мир прекрасен! Она, Маруся Кирсанова, должна, нет, просто обязана, подарить людям эту чудесную весну. Красота должна жить вечно. Глядя на ее картину, люди забудут о своих проблемах и, быть может, поймут, что невозможно жить во зле. Красота – это добро. И надо ее творить, если Бог тебе дал талант.
