Канашибари. Пока не погаснет последний фонарь. Том 2 - Вероника Шэн

class="p1">Я вздохнула. Перед глазами ярко полыхнула картинка из прошлого, и воспоминание до боли обожгло сердце. Но Хасэгава смотрел на меня с искренним пониманием. В его глазах я заметила отражение собственной боли. И почему-то чувствовала, что могла ему… доверять. Наверное, поэтому и ответила:

– Да. Правда.

Но обсуждать подробности я не хотела, не могла, а Хасэгава не стал их выпытывать. Он помрачнел и поджал губы, а затем спросил:

– Можно взглянуть?

Я удивленно посмотрела на Хасэгаву, и он кивком указал на брелок. Я помедлила, но Хасэгава продолжал спокойно смотреть на меня. Мне показалось, что я выглядела глупо. Почему бы не дать ему взглянуть?

Пожав плечами, я протянула ему брелок, и он наклонился, чтобы взять его. Я заметила, что ладонь Хасэгавы пересекает длинный, грубый шрам. Но в следующую секунду он уже сжал пальцы на брелке, скрывая след от старой раны.

Хасэгава посмотрел на единственную вещь, оставшуюся у меня от Кадзуо, а я невольно проследила за его реакцией. Лицо его ничего не выражало, словно с него стерли эмоции, но во взгляде угадывалась тень напряжения. Наверное, у любого человека испортилось бы настроение, узнай он, что у его знакомого погиб друг, причем так… жутко. И даже двое.

– «Кадзуо», – прочитал Хасэгава. – Так его звали, да?

Я кивнула, и он протянул брелок обратно. Я бережно убрала его в карман штанов.

– Выглядит старым, – заметил Хасэгава. – Чей-то подарок? Он ведь именной.

Я неопределенно пожала плечами, ведь не знала ответа, и Хасэгава склонил голову набок. Я уже поняла, что он был проницательным, так что наверняка заметил мою неуверенность.

– Кадзуо не рассказывал. Мы знали друг друга совсем недолго, – проговорила я. Было нечто странное в том, чтобы обсуждать Кадзуо… тем более зная, что он мертв. – Познакомились во время моего первого кайдана.

– Он помог тебе пережить его?

Я коротко рассмеялась, впрочем мрачно и без веселья, и Хасэгава непонимающе взглянул на меня.

– Ну, загадку, которую нужно было решить, чтобы выжить, разгадала я, – ответила я, но признала: – Правда, если бы не Кадзуо, немногим ранее меня бы утащил в темноту какой-то монстр.

Хасэгава улыбнулся, но тоже без веселья.

– Вы тоже, кстати, видели Кадзуо. Должны помнить его. Это было во время того кайдана… в котором погибла моя подруга Минори. Кэйдоро, – с трудом проговорила я.

Лицо Хасэгавы осталось непроницаемым, так что я не поняла, вспомнил ли он.

– Тот парень, что спас нашу команду, не так ли? – спустя несколько секунд уточнил он, и я кивнула.

Я не помнила большинства из тех, с кем проходила кайданы, но думаю, все из команды воров должны были запомнить Кадзуо. То, как он спас нас.

– Да, я помню. – Хасэгава отвел взгляд, а после вновь посмотрел на меня, теперь уже изучающе. – Но, припоминая тот день… мне тогда не показалось, что вы дружите. Он даже отказался принимать участие в твоем плане.

Я прикусила губу. У Хасэгавы раздражающе хорошая память.

– Тогда мы еще не были… друзьями, – пояснила я. – В следующем кайдане мы вновь участвовали вместе, это вышло случайно, и уже после того страшного рассказа стали… можно сказать, играть в команде. В той же истории мы познакомились с Кандзаки Йоко, моей подругой.

Я была уверена, что Хасэгава запомнил и Йоко. Редко можно встретить девушку, похожую на принцессу из мультфильма, которая способна с легкостью сломать тебе пару костей.

Этот короткий разговор, казалось, был необходим мне, чтобы хоть частично выпустить ту боль, что скопилась в сердце, грозя его разорвать. Но в то же время воспоминания о случившемся кинжалом вонзились мне в грудь, напомнив о многих моментах, что я хотела бы забыть. А может, и не хотела… В любом случае не могла.

В голове пронеслись, угрожая порезать меня острыми краями, осколки воспоминаний, моменты моего общения с Кадзуо. Размышления вновь вернулись к кэйдоро. Я вспомнила один момент, которому не придала значения из-за смерти Минори. Тогда я думала лишь о подруге, о ее смерти, и мне было не до того, но сейчас… Когда боль немного утихла, я вспомнила, что сказал мне Кадзуо после кайдана.

Сказал, что хочет, чтобы я выжила. А когда я спросила почему, то ответил… что на все есть причины. Но Кадзуо не захотел говорить со мной сразу после случившегося. Получается, он собирался о чем-то со мной поговорить, когда я переживу свою боль, но не успел. Вот только… о чем же?

Этого узнать я уже не могла. И пыталась не задумываться о том, насколько хотела выяснить правду.

Хасэгава, качнув головой, мрачно посмотрел в окно. За разбитым стеклом виднелась часть улицы, угол старого дома и магазин. Обычный город… если бы не все эти следы разрушений, отсутствие людей и зловещая тишина.

Я устало зажмурилась. Помимо боли и печали, прочно обосновавшихся в моем сердце, в голове было слишком много вопросов. И на них я, скорее всего, не могла уже найти ответы.

В голове промелькнула странная мысль… Стоило ли рассказать Хасэгаве про убийства? Про аккуратные уколы с ядом? Ведь это так странно и, возможно, опасно… Это не просто убийства незнакомцев в лишенном человеческих правил и законов месте. Если бы дело было, к примеру, в злости или в желании отобрать еду, неизвестный мог бы воспользоваться выигранным ножом или даже просто найденной палкой.

Более того, способ был таким же как… Нет. Про Киёси рассказывать я не хотела точно. Да и вообще информацию про найденные трупы я решила все же держать при себе.

* * *

Отдохнув еще пару часов, во время которых я все же умудрилась задремать, мы отправились играть в азартную игру. Заодно я хотела возобновить попытки отыскать Йоко, Араи, Ивасаки и Эмири. Когда Хасэгава сказал, что поможет мне, я обрадовалась, что не осталась одна. И из-за этого удивилась самой себе. Раньше перспектива быть одной меня не пугала. Хотя… Дело было не в страхе. Я и сейчас боялась не одиночества – я боялась, что мои друзья могли погибнуть. От рук тех участников, что напали на наш лагерь, или же позже, во время кайдана.

Но присутствие Хасэгавы – союзника, которому я доверяла, – меня очень поддерживало.

Воодушевляло. Прибавляло сил и надежды. Вспоминая, каково это – полагаться только на себя, я понимала, что, даже если и была способна действовать так же, намного приятнее оказалось не оставаться одной.

Почти всю дорогу мы молчали. Я не успела как следует отдохнуть и все еще хотела спать, а потому желания завязывать разговор у меня не было, да я и не