Возвращение колымского мамонта - Виталий Галияскарович Гадиятов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слепцов пожал плечами.
– Он у нас теперь стал вроде экстрасенса: всё знает, обо всём ведает. Спросишь у него: «Откуда эти известия?» Говорит: «Всевышний передал». Видишь ли, связь он с ним установил. И, между прочим, тебя он видел в доисторическом времени. Представляешь, в доисторическом.
Тесть зевнул, на его глазах выступили слёзы.
– Глупости какие-то. Придумает же такое.
– Я тебе точно говорю.
– Да ты что! – Удивление было написано на его лице. Сам он о себе ничего не знает, а тут вдруг оказывается, где-то сын его видел и даже наблюдал за ним. – Где это было, когда?..
– Потерпи немного, – увидав, что тот задёргался, приземлил его тесть. – Сейчас придёт Колька, поговори с ним сам, он тебе всё расскажет. Кто его знает, может, и правда, где-то он тебя видел. Сам подумай, зачем ему выдумывать? Только Колька с некоторых пор потерял этот дар ясновидения. Связь прекратилась. Никто ему больше ничего не показывает.
– Кто же это был? – не находил себе места Степан. – Жаль, что всё закончилось, – зацокал он языком.
– А я думаю, что это даже к лучшему. Раз мы живём на земле, значит, и надо общаться по-земному. Нечего нам лезть в поднебесье, в своём доме надо ещё разобраться. А тут какая-то нечистая сила здесь замешана. Чертовщина, да и только! Люди нас не поймут.
– Да, знаешь, Степан, нам новые «бураны» прислали. Правда, был небольшой недокомплект, да потом всё поставили. Мы их ещё не делили, но один точно будет твой. Заявляю тебе со всей ответственностью, как глава администрации и как бывший коммунист, обещаю…
– А какого он цвета? – спросил Степан. Ему не терпелось узнать о нём побольше. О таком снегоходе он давно мечтал, но купить его нигде не мог.
– Оранжевого. Очень яркий такой.
– Я его не возьму, Иван Иванович, отказываюсь, – резко выпалил Степан. – Такой цвет мне не нравится, а перекрашивать я его не хочу.
– Да ты что, ненормальный? Зачем его перекрашивать? Надо ездить на таком, какой есть. Зато тебя издалека будет видно. Ну а раз не нравится, то его и, правда, можно перекрасить. Не сможешь сам, определим к кому надо.
– Не возьму, даже не уговаривай. Я уже один раз от него отказался. Сказал тебе, что оранжевый «буран» мне не нужен. Заработаю денег – куплю «ямаху».
– Ты что, Степан? Первый раз они к нам пришли. У нас даже разговора с тобой о «буране» никогда не было. Да и не с чего ему возникнуть. Единственный на всю деревню «буран» Егор Колотуев сам себе привёз из города.
Слепцов сразу протрезвел, поведение зятя его насторожило.
«Что-то с ним случилось. Ей-богу, что-то здесь не так. Никак, крыша поехала? Мужик сам от «бурана» отказывается. Такого не бывает.
– Иван Иваныч, а ты не знаешь, где мои собаки? – спросил его Степан. – Я их в ограде что-то не вижу, и Настя ничего не говорит. Они хоть полиняли или всё такие же цветные, с зелёными глазами и фиолетовыми языками?
Слепцов не на шутку испугался, но вида не подал. Посмотрев на зятя, он сказал:
– У меня твои собаки. С тех пор как прибежали, я их забрал к себе. У тебя тут некому за ними ухаживать. Колька весь день в школе, Настя на работе. Но никто их, Степан, не красил, это я тебе точно скажу. Делать нам как будто нечего, только что красить твоих собак.
На его лице появилась улыбка.
«Ну даёт зятёк. Что-то всё-таки у него с головой не в порядке. Надо бы показать психиатру».
– Я вот ещё что скажу тебе про собак. Когда ты пропал, они сами прибежали домой. Скулили в ограде целую неделю, всю деревню на ноги подняли, а потом вроде как успокоились. Да вот только Кучум куда-то убежал; он больше всех по тебе тосковал. А недавно Петька Сычёв видел его за деревней, охотился он в тундре. Петька вначале думал, что волк, и даже чуть его не подстрелил. Худющий, говорит, такой стал: кожа да кости, в чём душа держится. Звал он его, звал, не подошёл Кучум. Паршивец, говорит, такой, близко к себе не подпускает. Может, туда сходишь, поищешь Кучума? Жаль всё-таки собаку, совсем одичает.
Рассказ Кольки Горохова
Вечером пришёл из школы Колька. Снова его задержала учительница математики Наталья Антоновна. На прошедшей районной математической олимпиаде их школа отличилась: заняла первое место, и теперь они готовились к очередному туру. Во многом этому успеху школа была обязана Кольке Горохову – он занял два первых места.
Дома его с нетерпением ждала вся семья, и больше всех волновался отец. Он нигде не находил себе места, хотел даже идти встречать сына из школы, чего никогда за ним не водилось, да Настя отговорила:
– Займись лучше воспитанием дочери. Посмотри, перед тобой готовая топ-модель, – показала она на Ксению, которая после возвращения Степана не отходила от него ни на шаг и сейчас снова, как только пришла домой, крутилась рядом с отцом. – Учиться, видишь ли, мы не хотим, зато нам надо красиво одеваться. Вначале нужно выучиться, а потом всё остальное, – назидательно сказала ей мать.
Привычная к таким разговорам Ксения нисколько не смутилась. Она успевала разговаривать и жевать жвачку.
– Сейчас мы с ней поговорим, – шутливым тоном сказал отец. – Ксюша, почему ты плохо учишься? Что тебе мешает? А ну говори.
Ксения, словно этого только ждала, защебетала как птичка.
– Папочка, да ты что? У меня всё нормально, никто мне не мешает, я везде успеваю. Честное слово.
– А я думал, школьная самодеятельность у тебя всё свободное время отнимает. Ну куда это годится: ты почти дома не бываешь. Да, кстати, – неожиданно вспомнил Степан, – а в спектакле, где ты играла невесту, ты за того старого банкира замуж-то вышла? А то я почему-то его не досмотрел. Ты там была очень хороша, честное слово. Такое платье, будто ты откуда-то из нового времени пришла. Я смотрел и нарадоваться на тебя не мог. Очень здорово!
Ксюша сделала удивлённые глаза. Они у неё округлились и стали ещё больше, чем были.
– Папа, ты что-то путаешь. Этот спектакль мы только собираемся ставить. На следующей неделе начнём репетировать. А я там вообще-то и правда буду играть невесту, – весело сказала Ксения. – Платье вот скоро должны привезти, кому-то его заказали в город. Руководитель нашей студии недавно по телефону разговаривала,
