Возвращение колымского мамонта - Виталий Галияскарович Гадиятов

Тагирян поддел ногой валявшуюся консервную банку, и, загремев, она отлетела в сторону.

– А Моримура, так тот всё больше в свой компьютер смотрел, – продолжал Тагирян. – Маленький он у него такой, размером примерно с книжку, не больше. Тот мужик почти ничего не пил, больше говорил. Просто удивительно, про мамонтов он всё знает. А на того, которого мы откопали, у него вообще целое досье: все данные записаны в компьютере. Как подпили немного, тут он стал нас просвещать: посмотрит на экран и говорит, скоко тот весит да какой у него рост. Даже сказал, скоко у него волос на шкуре. Во мужик! Мне вообще-то он очень понравился, ничего плохого я о нём сказать не могу. Да и всё остальное было по уму. Только вот этот сакэ нас подвёл, крепким оказался.

Схватившись за голову, Тагирян тяжело задышал. По его лицу можно было подумать, что мужика прихватило. Кусов уже собрался его откачивать, а Мазур побежал за аптечкой.

– Мужики, загибаюсь я, сейчас помру. Помогите, – услышал Кусов его стон. – Дайте похмелиться! Мне бы хоть граммульку, я много не прошу.

Когда Кусов сказал, что водки у них нет, Тагиряна всего перекосило. Посмотрев на его страдальческий вид, можно было подумать, что он доживает последние минуты.

– Ну да ладно, хрен с ней. Раз у вас нет, переживём как-нибудь, – резко переменившись в лице, сказал Тагирян. – Это всё их чёртово сакэ боком у меня выходит. Я же говорил, что наша водка лучше. Мужики, вы не пейте много сакэ.

Причудливыми копнами по небу плыли белые облака. Солнце спряталось за набежавшие тучи, и вокруг всё сразу стало серым. Померкла свежая зелень, появившаяся на низкорослых кустиках, потускнел пушистый мох, а котлован даже почернел.

– Да, кстати, я ещё не всё вам рассказал, – резко спохватился Тагирян. От того, что он чуть не забыл что-то важное, кровь прилила к лицу. – Вам, как науке, я думаю, будет очень интересно. Японцы ещё говорили, что этого мамонта они выставят прямо целиком напоказ, а потом он им будет делать детёнышей. А вот как, я не понял. Что-то у них там такое имеется: вроде какого-то хитрого приспособления. Ну, наподобие слонихи, которую надо осеменить. Правда, мамонт-то неживой. Как они собираются это делать, я, честно, не знаю.

Он заливисто засмеялся, открыв свой беззубый рот. Сейчас Кусову даже трудно было представить, что ещё минуту назад он умирал с похмелья.

– Но, видно, что-то они всё-таки сделают, – бойко продолжал Тагирян, живая улыбка не сходила с его лица.

– В этом я почему-то уверен. Это же японцы, а они всё могут. И Петька Сычёв мне также сказал, и Колотуев говорит. У них всё не так, как у нас, или, может, у нас не так, как у них, – засмеялся Тагирян.

По лёгкой алюминиевой лестнице, оставленной японцами, Кусов и Мазур осторожно спустились в котлован, следом лихо слетел Тагирян. От земли веяло могильным холодом, на стенках внизу выступила изморозь. Солнце пригревало, и сверху побежала вода. Кусов сразу обратил внимание на породы, слагавшие разрез. Параллельно лежащие пласты разрывали прослои и линзы льда, уходящие на глубину. Такое напластование говорило о равномерном осадконакоплении, которое происходило в спокойной обстановке без каких-либо колебаний земной поверхности. Но в одной стенке все ритмы были перепутаны, будто кто-то их перевернул и поставил с ног на голову. Получалось, что напластование шло не снизу вверх, как обычно, а наоборот.

– Николай Васильевич, посмотри, это, кажется, то, над чем я так долго ломаю голову: перевёрнутое залегание пород.

Подошёл Мазур с Тагиряном.

– Тут так наворочено, что я, откровенно говоря, ничего не пойму. Перерыв осадконакопления, я вижу, вот он, есть. Тут вроде всё в порядке. – Мазур показал на пласты с обратным залеганием слоев. – А большего я, к сожалению, сказать не могу, тут я не специалист. Были бы какие-нибудь кости или останки мамонта – тогда другое дело.

Кусов сказал, что он поможет ему разобраться в этом разрезе, и после этого он будет по-другому смотреть на тот мир, который существовал тысячи лет назад.

– Смотри, вот в этой части разреза, где находился мамонт, осадконакопление происходило не в спокойной обстановке. Отдельные слои трещиноваты и разбиты подвижками. А один слой похож на вулканический пепел и базальт. Вот он, видишь, находится в самой верхней части, – Кусов ткнул в него пальцем. – Эти отложения практически перекрывали мамонта. Пласт хоть совсем маломощный, но он есть – от него никуда не денешься. Это может говорить о возможном извержении вулкана, которое произошло в то время. А вот какой тогда был климат, об этом мы сможем узнать только после того, как пробы посмотрят наши палинологи.

И, обращаясь к Тагиряну, Кусов с увлечением стал рассказывать. Просвещать он любил и, если видел, что слушателям интересно, говорить мог долго.

– По спорам и пыльце растений, оставшимся в земле, в нашей лаборатории определят, какие тут росли растения. Это могло быть и десять и даже пятьдесят тысяч лет назад, пыльца растений сохраняется. А уже по растениям можно будет что-то сказать о тогдашнем климате. Как известно, в разной климатической среде растут свои растения. Например, для тропиков характерна пальма, и никогда там не увидишь лиственницу. В лаборатории нам также определят возраст пород – это просто необходимо, чтобы знать, о каком промежутке времени мы говорим.

Кусов отбил кусок мёрзлой земли. На солнце алмазами заблестели мелкие льдинки.

– По-моему, климат в то время был довольно тёплый. Может, я ошибаюсь, но по этому разрезу можно предположить, что наступило резкое потепление. Опять же, почему это произошло? На этот вопрос ответить я пока не могу. Возможно, здесь был какой-то микроклимат, а уже потом началось оледенение. Смотрите, вот эти слои льда прорывают толщу пород. Не исключено, что они вначале просто покрывали поверхность земли, а впоследствии были перекрыты осадками.

Тагирян с умным видом кивал головой, однако практически ничего не понял. Ему ясно было только одно, что это «задвинутые» учёные, у которых голова работает не в ту сторону, что у нормальных людей, имеющих на всякий случай при себе хоть бутылку водки.

– Возможно, ты прав, – неуверенно сказал Мазур. – Хотя и ты можешь ошибаться – анализов нет, а без них можно только размахивать руками.

«Может быть, всё заключается в этих прослоях льда, – размышлял про себя Кусов, уже забывший и про Мазура, и Тагиряна. – Возможно, лёд был до того, как образовались эти отложения».

Именно этого фрагмента разреза Кусову как раз не хватало в своих построениях. Без него он