Моя понимать - Константин Костинов

Думай, Хыгр, думай…

Миров – много, как сказали господа судебные приставы. Может среди них оказаться мир Фатерлянд? Может. То есть мир, похожий на наш, но отличающийся в чем-то существенном.

Параллельный мир.

Может такое быть?

Может.

Арабские цифры, земные буквы, «свобода, равенство, братство» говорят о том, что это именно наш мир, а не нечто вроде мира Свет. Наш, с нашей историей, пусть и отличной. С какими-то расхождениями, с какой-то исторической развилкой.

Нет, точно не нацисты.

Кто?

Думай, Хыгр, думай…

Вспоминай все мелочи, известные тебе о том мире.

Свобода, равенство, братство… Французы?

Пятиконечная звезда… СССР?

Непонятный треугольник… Дельта? Греция? Буквы могут быть и буквами греческого алфавита…

Пулеметы, похожие на «Гатлинг»… США?

США?!

Новый мировой порядок? «Novus ordo seclorum»? Надпись на долларе? «Я служу за новый мировой порядок»? За доллары? США?

Пришельцы – из США?

Не то чтобы Димка не любил американцев… Он просто не валил их в общую кучу, одну однообразную массу тупых америкосов, толстых пожирателей гамбургеров. Назовите конкретного человека – Димка скажет, как он к нему относится. А так чтобы: «Как вы относитесь к американцам?»… А как вы относитесь к велосипедистам? Наверное, среди них есть разные люди, не так ли?

Были среди них люди достойные, были и мерзавцы.

А вот США как страна…

Вот США Димка недолюбливал.

Как не любят соседа, постоянно поучающего тебя, как жить. Как соседа, искренне верящего, что он имеет право поступать так, как ему заблагорассудится, не принимая во внимание мнение других соседей: слушать громкую музыку всю ночь, перегораживать лестничную клетку, ставить свою машину на детской площадке, курить в подъезде, а самое главное – требующего, чтобы все остальные считали это правильным, и чуть что – подающего в суд на «плохих» соседей…

Да, наверное, у каждого есть такой сосед.

Димка не был антиамериканистом, считающим, что США нужно разгромить, завоевать, разбить на множество мелких государств, чтобы на его фоне оказаться самой великой страной. Великой страной, по мнению Димки, можно стать только в том случае, если все жители будут работать. Работать, а не мечтать.

Хочешь стать богаче соседа? Работай, как сосед. Не можешь? Попробуй. Не хочешь? Извини. Сосед не заработал, а наворовал? Тут, конечно, вопрос сложный… Но Димка никогда не рвался непременно встать кому-то на голову.

Лучше честно работать, и никто не упрекнет тебя.

Так что Димка США недолюбливал. Кто будет любить страну, вмешивающуюся в дела других стран, считающую себя вправе творить все, что заблагорассудится, в любой точке земного шара, устанавливающую угодные ей режимы и свергающую неугодные? Кто?

Недолюбливал. Но не более того. Объяви кто-нибудь: «Давай нападем на Америку и станем богаче ее!» – первый бы послал такого инициатора подальше.

Но сейчас США напали первыми. Пусть не на Россию. Но на страну, которую Димка уже привык считать страной своих друзей.

Придется воевать.

Значит, США?

А ты ничего не упустил, господин Хыгр, самозваный Шерлок Холмс? Как говорил Холмс, тот, что настоящий: «Если факт не укладывается в вашу версию, значит, она не верна». Или это слова Пуаро? Неважно. Есть, есть в красивой картинке агрессора-США один маленький фактик…

«За пятиконечную звезду…»

Американец станет сражаться за звездно-полосатый флаг, за Америку, за президента… хотя нет, последнее навряд ли… Но скажет ли американец, что он воюет за пятиконечную звезду? Или имелась в виду звезда на погонах?

Мол, я за деньги, а ты – за какие-то звездочки на погонах. Или орден?

Димка не помнил, есть ли у США ордена в виде звезды и есть ли у США вообще ордена, а также что там у американских военных на погонах, звезды или какая иная астрономия, но все равно в разговоре такая фраза прозвучать не могла…

Неправильно она звучала как-то… Так, как говорят «за флаг» или «за герб». Не за вьетнамский же бальзам «Звездочка»?

Может, шпионы из СССР? Тогда объясняется звезда и каким-то боком восемьдесят пятый год, но не становятся другие кусочки мозаики…

Димка решил принять версию о США как рабочую, но не забывать о нескладушках, и открыл глаза, выныривая из пучины размышлений в реальность.

– Если он у вас припадочный, – первое, что он услышал, – то держали бы вы его отдельно. А то припадочный яггай – это, знаете ли, не кашляющий летун.

Димка находился все в той же комнате, сидя на полу. Вокруг него сгрудились господин Шарль, Жозеф, охранники… Да еще старик-гном протиснулся поближе, рассматривая Димку с видом профессионального таксидермиста.

– Что случилось, господин Хыгр?

Димка с теплом на сердце услышал в голосе господина Шарля беспокойство. Пусть еле заметное, но все же… Иного от господина Шарля ждать трудно.

– Моя думать. – Димка встал и качнулся, ноги затекли. Народ на всякий случай отпрыгнул в сторону: ловить падающего яггая – дураков нет.

– Вы что-то поняли?

– Моя думать, моя понимать.

Как объяснить, что такое коммунизм, фашизм, США, со словарным запасом яггая?

Фашисты? А это такие плохие, очень плохие, зверски плохие люди.

Концлагерь? А это такое место, где те самые плохие люди собирали евреев.

Евреи? У-у-у…

Господин Шарль наотрез отказывался выслушать краткую выжимку из Димкиных размышлений и требовал чуть ли не по пунктам рассказать, что приходило в голову Димке и почему он отверг эту версию.

Димка рычал, хырркал, рисовал звездочки и свастики, даже изобразил колючую проволоку и вышку с автоматчиком. Жозеф как-то излишне заинтересовался последним рисунком, но господин Шарль аккуратно отобрал у него листок.

То, что понял господин Шарль, Димка даже боялся услышать. Хорошо еще, что он не собирается подытожить услышанное…

– Итак, – господин Шарль сел в кресло и закурил сигару, – давайте подытожим.

Они втроем находились в комнате-курилке. Мягкие кресла, столики, массивные настольные зажигалки в виде вулканчиков.

– В вашем мире в прошлом было две страны. В одной захватили власть красные, в другой – коричневые, примерно так, как у нас взял власть господин Речник…

Димка вздохнул.

– Я излагаю упрощенную версию, – предупредил господин Шарль. – Так, значит, красные пользовались в качестве символа пятиконечной звездой, коричневые – изломанным крестом. По отдельным признакам…

Димка тяжело вздохнул. Уточнение отдельных признаков заняло часа два.

– …можно сказать, что наш противник похож на любого из них, но отсутствуют совпадения с другими признаками. В результате вы пришли к выводу, что наш противник может являться самой влиятельной страной вашего мира, хотя и этот вывод не однозначен. Плохо. Но хорошо.

– Да?

Димка не видел ничего хорошего в ситуации. Этой стране воевать с США – все равно что…

Хм, все равно что Вьетнаму. То есть шансы есть, пусть и маленькие. Вы только дайте до устройства перемещения добраться…

– Плохо, что страна огромна и влиятельна. Хорошо, – пояснил господин Шарль, – что она отвыкла воевать. Когда в стране война рассматривается исключительно как средство достижения прибыли, то с такой страной на определенных условиях всегда можно договориться. К тому же она будет крайне уязвима…

Господин Шарль выдохнул облачко дыма:

– В любом случае это всего лишь версия. Подождем до того момента, когда мы сможем наконец схватить и допросить пленного. Я вижу, вы устали, господин Хыгр. Идите в гостиницу, отдохните. Мы с Жозефом обсудим тут еще пару маленьких вопросов. До завтра.

Димка откланялся, вышел из дворца и пошел по темным и тихим улицам, размышляя над двумя вопросами.

Желудок урчит так, что немного хочется последовать старинным яггайским традициям и поймать на ужин какого-нибудь невезучего прохожего. Вопрос первый: чего бы съесть?

Вопрос второй: не съест ли его самого Флоранс, которую он за два последних дня видел от силы полчаса. Да еще пол местного часа, который примерно в два раза короче нашего.

– Пропуск!

В темноте блеснули стволы ружей патруля.

«А вот и ужин».

Желудок радостно взревел, видимо решив, что хозяин не шутит.

– А, это вы, господин яггай. Проходите.

Глава 39

В лицо опешивших патрульных – хуманса и фавна – нацелились дула двух револьверов. Калибром с небольшой огурец.

– Э… Э… Э… П-п-простите… товарищ яггай. Это мы…

– …от неожиданности.

Димка убрал оружие, проворчал нечто то ли извиняющееся, то ли угрожающее, и зашагал дальше.

«Что-то я какой-то нервный стал… Выспаться надо».

В гостинице Димка, не останавливаясь, прошел в номер, разве что задержался, чтобы пропустить двух слуг, которые тащили в номер бадью с водой для только что въехавшего зеленомордого.

На стук залязгали засовы, и дверь открыла заспанная Флоранс в длинной ночной рубашке. Рубашка была черная, поэтому Флоранс походила на призрак злобной колдуньи. Довольно эротичной колдуньи, надо признать…