Моя понимать - Константин Костинов

Но кроме денег есть еще и такое чувство, как дружба…

Мышанка, пригнувшись, скрылась в темноте дворца. Джон взял в руки пулемет и открыл огонь.

На балконе дворца вспыхнул огонь. Раздался грохот, и тут же взревела толпа.

Казалось, невидимый великан взмахнул огромной косой: передние ряды наступающих рухнули, обливаясь кровью. А смертоносная грохоталка продолжала трещать…

Ловушка! Это была все-таки ловушка!

Каменотес поклялся найти Друга, заманившего их сюда, и убить. Он не знал, что Друг уже час как мертв.

Толпа отхлынула от дворца: действие пулемета для тех, кто его никогда не видел, в темноте, неожиданное – это настолько страшно, что никто не наберется достаточно смелости, чтобы броситься вперед.

Все рванулись к воротам, закрытым, запечатанным, с заваленной калиткой. Дворцовая площадь превратилась в огромное поле смерти. Мышеловку, из которой не должен был уйти никто.

Товарищ Речник не любил смертей, но и оставлять в живых тех, кто пошел против него, не собирался. «Добрый» и «добренький» – разные слова.

Пулемет продолжал грохотать, окутывая балкон облаком порохового дыма.

Хлопнул последний выстрел, и стволы закрутились вхолостую.

Джон кашлянул – пороховой дым лез в горло и выедал глаза, – открыл крышку и отбросил в сторону рулон чистой белой ткани. Руны магической взрывчатки выгорели полностью.

Убийца взял второй – и последний рулон, вставил его в зажимы. Захлопнул крышку, открыл емкость с пулями и досыпал свинцовых шариков из кожаного мешка. Взвел пружину, взмахнул рукой, разгоняя дым, и продолжил расстрел.

Перерыв длился не больше минуты, но некоторым его хватило, чтобы опомниться.

Темнота… Смерть… Кровь… Паника…

Каменотес представлял себе сегодняшнюю ночь именно так. Но он должен был быть с другой стороны!

Это сторонники Речника должны разбегаться и падать, умирая, а не его люди!

Каменотес, чувствуя, как сердце колотится в такт смертельному грохоту, рвался вместе со всеми к воротам. Еще немного, и страх окончательно сковал бы его мозг, превратив из человека в вопящего зверя, бросающегося на решетку…

Грохот стих.

Толпа продолжала кричать и кидаться на ворота – нескольких человек, кажется, уже раздавили, но Каменотес уже пришел в себя и, расталкивая локтями людскую массу, двинулся в сторону от ворот, туда, где он последний раз видел Пивовара.

Пусть уже пускает в ход «последний довод».

Пулемет опять продолжил стрельбу.

Димка прижался к стеклу, наблюдая бойню на Дворцовой.

Нет, это был не бой, не сражение, не битва.

Бойня.

Пусть нападающие были вооружены, они забыли об оружие, побросали его, уронили перед лицом непонятной и от этого еще более пугающей смерти.

Может быть, Речник поступил и правильно…

Мятежники, осужденные и казненные по приговору суда, рано или поздно могут превратиться в белокрылых мучеников.

Мятежники, погибшие в ходе самого мятежа… ну тоже могут превратиться в мучеников, но при использовании совершенно особой логики.

Может быть, это и правильно…

Но правильные вещи не становятся менее страшными.

– А, вот ты где… – Пивовар был спокоен, как будто находился на трибуне. Это спокойствие уже немного отдавало безумием.

Возле него собралась небольшая кучка тех, кто не потерял голову: несколько троллей, хумансы, эльфы…

– Что вы медлите? Давай!

– Погоди. Эдвард, что там?

Молодой невампир опустил подзорную трубу:

– Человек. Стреляет лежа, спрятан за щитом. Похоже, броня, или мы промахнулись.

Невампиры хорошо видят в темноте, но плохо стреляют. Тролли хорошо стреляют, но плохо видят в темноте.

– Давай! – заорал Каменотес, чувствуя, что безумие передается и ему, требуя застрелить Пивовара за медлительность.

– Давай! – Гном повернулся к одному из троллей.

Тот кивнул и вскинул на плечо трубу.

Пивовар был умным человеком. То, что кто-то является твоим врагом, не делает его ни глупцом, ни трусом.

Гном слышал о побеге бывшего начальника особого сыска из города, когда были взорваны ворота. На всякий случай – никогда не знаешь, какие знания тебе могут пригодиться, – он опросил свидетелей, оставшихся в живых, и понял, для чего была предназначена странная труба с мощной пружиной, найденная возле места взрыва.

Порыскав по городу, люди Пивовара сумели найти мага огня, который изготавливал магическую взрывчатку, и заставили его сделать несколько рулонов.

Узнав о том, что Речник собирается использовать бронированных големов, Пивовар сделал в мастерских три метателя взрывчатки. В големов он не поверил, но… На всякий случай.

Случай пришел.

Тролль прицелился (никто лучше этой расы не стрелял), звонко лязгнула спущенная пружина, и в сторону балкона полетел белый сверток.

Хлопок лопнувших инициирующих нитей, разумеется, был неслышен.

Рядом с Джоном упало что-то мягкое. Он не оглянулся, продолжая стрелять, поэтому так и не узнал, что же его убило.

Взрыв!

Огненный шар вспыхнул на балконе, в стороны полетели обломки камня, искореженный пулемет и мертвое тело хуманса с Острова черных эльфов.

Если бы Джон знал, сколько мертвых тел осталось на площади после его стрельбы, он был бы доволен.

Двести двенадцать человек за одну ночь.

Неплохое завершение карьеры.

– Джон… – скрипнул зубами Димка.

– Джон, – вздохнул господин Шарль и приник к окуляру прицела.

– Джон… – всхлипнула Кэтти, сжимая пистолет.

Взрыв и замолчавший пулемет. Не нужно быть гением, чтобы понять судьбу пулеметчика.

Толпа взвыла, решив, что взрыв – еще одна подлая придумка тех, кто поймал их в ловушку. Люди всей массой ударили по воротам, раздались крики погибающих в давке.

Створки скрипели, но не поддавались.

Затрещали выстрелы: полицейские со стен принялись методично отстреливать тех, кто не погиб.

Выжившие не предусматривались планом.

Куда теперь? Каменотес задумался на мгновение.

Рваться во дворец? С уменьшенной вполовину, деморализованной и растерявшейся толпой?

– Уходим, – принял решение Пивовар. – Сегодня нам здесь ничего не светит. Придется начинать все сначала.

Правильно. Кто его знает, какие еще жуткие сюрпризы приготовил Речник. Только…

– А ворота?

Гном оскалился:

– Жером, стреляй по воротам.

Второй тролль направил гранатомет в сторону ворот.

В сторону людей.

– Ты что?! – Каменотес схватил стрелка за плечо и повернулся к Пивовару: – Там же люди! Там наши люди!

– Зачем нам неудачники? Стреляй!

Тролль прицелился…

И упал с пробитым лбом.

Господин Шарль успел пристрелять свой штуцер.

Ствол гранатомета задрался в небо, мертвые пальцы стиснули спуск. Высоко вверх взлетел белый сверток взрывчатки…

И упал в середину толпы. Взрыв вдвое уменьшил работу полицейским.

– Проклятье! – Пивовар выхватил последнюю трубу из рук растерявшегося тролля, с натугой повернул ее к воротам…

Пуля пробила трубу, заклинив спускной механизм.

Сверху со стен сыпался град пуль, уничтожая тающую толпу мятежников.

– Во дворец! – принял решение Каменотес.

Остатки, жалкие остатки мятежников бросились к входу во дворец, сообразив наконец, что на открытой площадке они представляют собой только хорошую мишень. Каменотес бросился вслед за ними, опередив отставшего Пивовара.

– Виллем! Жак! Парни, не бросайте меня! – вопил тот за спиной. – Я же с вами! Я ваш!

Каменотес бежал, перепрыгивая через валяющиеся тела людей, которых он привел сюда. Уничтожили их пули, но убил он. Убил в том момент, когда решил захватить дворец.

Бегущие рядом с ним падали, но хуманс продолжал двигаться.

Димка стоял в коридоре, направив револьвер на дверь. После расстрела толпы мятежников на площади Димка понял, что лично для него смертей достаточно. Ему казалось, что он долго не сможет даже подумать о том, чтобы застрелить кого-нибудь без отвращения.

Но никто из мятежников не пройдет внутрь дворца.

Шаги, спотыкающиеся шаги на крыльце.

Бесшумно открылась одна из створок огромной входной двери.

Человек. Хуманс. Один.

– Стоять, бросать, не двигаться, – вспомнил Димка свой краткий опыт в должности начальника особого сыска.

Хуманс со свистом вздохнул, поднял руки вверх и опустился на колени.

Каменотесу повезло. Он остался последним.

Глава 36

– Я безмерно огорчен событиями прошлой ночи. – В голосе товарища Речника явственно слышались слезы. – Такого нападения, такой жестокости наша революция еще не знала. Кучка отщепенцев, решившая вернуть обратно власть короля…

Толпа на площади возмущенно загудела.

– …объединившись с недобитыми монархистами, сделала попытку захватить дворец, в котором находился весь Комитет, и уничтожить нас. Силы были неравны: против трех сотен вооруженных мерзавцев нас было от силы три десятка. Это был кровавый бой…