Превосходство Гурова (сборник) - Николай Леонов

Если Тимофей и надеялся, что Гуров возьмет его с собой в дом губернатора, то виду, что разочарован, не подал, покорно вернулся в машину и уехал. А Лев Иванович нажал на кнопку звонка, висевшего на калитке, и стал ждать. Вскоре за высоким забором раздался скрип снега под чьими-то ногами, калитка открылась, и Гуров увидел девушку лет семнадцати-восемнадцати, которая очень серьезно, по-взрослому, смотрела на него. Он сначала удивился такому и хотел спросить, не страшно ли ей впускать во двор совершенно незнакомого мужчину, тем более что улица была совершенно пуста, но тут заметил у нее за спиной огромного пса без намордника, очень уж недружелюбно посматривавшего на него, и вопрос отпал сам собой. Поэтому он просто представился:

– Моя фамилия Гуров, я – полковник полиции. Вашу бабушку предупредили, что я приду.

– Пойдемте, – пригласила его девушка и успокоила: – Не бойтесь, Бек без команды не тронет.

– Наверное, именно с такими псами раньше ходили на медведя, – заметил Лев Иванович, стараясь завязать разговор, но она только кратко ответила:

– Не знаю, – а потом очень настойчиво попросила: – Не задерживайте надолго бабушку, пожалуйста. Она очень устала и плохо себя чувствует.

– Конечно, – согласился Гуров.

В доме, который и внутри не блистал роскошью, он снял в прихожей полушубок, шапку и валенки и прошел за девушкой в большую комнату на первом этаже. Там на диване полулежала, укрытая пледом, жена губернатора, а возле нее млела под ее рукой рыжая пушистая кошка, которая при появлении нового человека лениво приоткрыла глаза, но, поняв, что ничего интересного не предвидится, снова погрузилась в блаженную дремоту.

– Бабушка! К тебе пришел полковник Гуров. И еще, тебе чего-нибудь надо? – спросила девочка.

– Нет, Танюша, – тихо ответила та. – Ты лучше пойди на кухню и чай поставь – гость у нас.

– Не беспокойтесь, Татьяна, мне ничего не надо, – отказался Гуров и, с улыбкой кивнув на кошку, спросил: – Как я понимаю, это мамаша Ермака?

– Да, и в молодости была такой же хулиганкой. – Женщина слегка погладила кошку, и та громко замурчала. – Как они там?

– Очень переживают из-за вас с мужем, Андрей Сергеевич себе места не находит, а его жена от слез не просыхает.

– Да, мы с ними очень дружим, а наших детей и внуков они любят как родных.

– Татьяна Сергеевна! Прекратите над собой издеваться! Вам нужно срочно сменить климат, потому что эти морозы вас погубят! – и в ответ на ее недоуменный взгляд объяснил: – Я знаю о вашей болезни.

– Андрюшка разболтал, – поняла Татьяна. – Лев Иванович! Ну, как я могу уехать? Ведь для Миши вся жизнь в его работе, а он будет вынужден ее бросить.

– Да, ваш брат говорил мне, что муж вас очень любит.

– Я знаю, он же, можно сказать, мой второй ребенок.

– Первым, как я понял, был Андрей Сергеевич, которого вы вырастили?

– И вынянчила. У Миши очень непростая судьба. Он же из глухой деревни, а там нравы патриархальные, как родители решат, так и будет. Вот и поженили его родителей против их воли – его мать другого человека любила, а отец вообще о женитьбе не думал. Миша в пятидесятом году родился, а его отец еще до его рождения в тайге пропал, потому что у них в деревне все мужчины – охотники.

– Сам пропал или помогли? – уточнил Гуров.

– Миша всегда считал, что второе, потому что его мать очень быстро вышла замуж за человека, которого любила, и Миша получил отчима. Этот человек не то чтобы его ненавидел, но относился очень прохладно, а ведь для мальчика так важно иметь настоящего отца. Да и мать тоже не особенно о Мише заботилась, несмотря на то что со своими детьми у них не ладилось – умирали во младенчестве, так что у Миши даже сводных братьев и сестер нет. А потом они его в интернат в Новоленск отправили, с глаз подальше, и даже на лето не всегда забирали.

– Ну да! Мы любим людей за то добро, которое им сделали, и ненавидим за то зло, что причинили. А ваш муж был для них постоянным напоминанием о собственной подлости – ведь они лишили его родного отца. Но почему они не дали ему закончить полную среднюю школу? Андрей Сергеевич сказал, что, когда вы поженились, у Михаила Михайловича было только восемь классов.

– Добытчик в доме потребовался – у отчима что-то случилось с ногой, развилась гангрена, и ее ампутировали ниже колена – тут уже не до охоты, – объяснила Татьяна Сергеевна. – Вот они его из интерната и забрали. И стал он охотиться наравне со взрослыми. Потом армия, стройбат – куда же ему еще с таким образованием?

– Там-то вы с ним и познакомились.

– Да, на танцах, хотя я до сих пор, честно говоря, танцевать не умею, – улыбнулась она. – Меня тогда девчонки в первый же день, как мы приехали, в клуб затащили за компанию, и Миша танцевать не умел, тоже за компанию со своими друзьями пришел. Вот так, стоя рядом возле стены, мы с ним и познакомились, а потом гулять пошли – чего нам было в клубе делать? Знаете, я на него только посмотрела и тут же поняла, что это просто очень большой ребенок с грустными глазами, которого в детстве недолюбили и недоласкали. А я, сами видите, не красавица, да и рост мой к тому же – он там единственный выше меня был. И вот как-то потянуло нас друг к другу, а потом поняли, что жить друг без друга уже не сможем. Ну, а дальше вы, наверное, от брата все знаете.

– Да, он вас тоже очень любит, – кивнул Гуров. – А ваш муж, как я понял, всю жизнь доказывал вам, что вы тогда в нем не ошиблись, вот и брал одну вершину за другой.

– Это нормально для мужчины – достигнув одной цели, ставить перед собой другую, потому что, если он остановится, ему очень скоро станет скучно жить, а это обычно ничем хорошим не заканчивается.

– Татьяна Сергеевна, я и вашему сыну, и вашей внучке обещал, что долго вас мучить расспросами не буду – вам отдыхать надо, так что давайте перейдем к делу, – предложил Гуров.

– Хорошо, только могу вам сразу сказать, что мотивов покушения на Мишу я не знаю, он вообще никогда не обсуждает дома деловые вопросы. Точнее так: он их не обсуждал при мне, а уводил людей к себе в кабинет для разговора. А личных причин, чтобы его убить, ни у кого быть не может – Миша никогда никому не причинил зла.

– Скажите, а что может значить вот это? – спросил Гуров, протягивая ей листок с непонятными цифрами. – Мы с Анной Павловной, как ни гадали, так ничего и не поняли.

– Это для него значит очень много, только записано это не так.

Она повела глазами по комнате явно в поисках ручки, и Гуров быстро предложил ей свою. Татьяна Сергеевна подправила запись, и Лев Иванович невольно застонал – ведь все лежало на поверхности.

– Не переживайте, у Миши ужасный почерк, который разбираем только мы с Анечкой. Дело в том, что три месяца назад мужу на работу позвонили из его родной деревни и сказали, что его мать слегла, уже не встанет, вот и хочет с ним попрощаться. И он полетел, а я осталась дома. Я видела эту женщину только один раз в жизни, выслушала от нее, что я уродина ростом с корабельную сосну, которая молодого парня окрутила, потому что иначе на нее никто бы не позарился, и все в этом духе. Знаете, я за эти слова на нее зла не держу, но вот того, как она обошлась с родным сыном, я ей не прощу никогда, хотя ее уже нет в живых. Когда Миша вернулся, он мне кое-что рассказал.

И, слушая ее, Гуров теперь до конца все осознал, потому что кто стоит за преступлением, он знал с самого начала, но не понимал мотива.

– Да, представляю себе, как это ударило по нервам вашего мужа. Скажите, а как он в действительности себя сейчас чувствует?

– Должна сознаться, что мы специально сгустили краски, чтобы была причина к нему никого не пускать. А чувствует он себя нормально – Слава очень хороший хирург, да и ранение было не очень тяжелым. Полежать Мише, естественно, еще придется, хотя он рвется работать хотя бы в больничной палате.

– Я так понимаю, что Вячеслав вам позвонил и рассказал о нашем разговоре, – усмехнулся Лев Иванович.

– Конечно! Очень переживал, что не смог сохранить мою тайну.

– Я, с вашего позволения, сделаю один телефонный звонок. – Лев Иванович достал второй телефон и набрал номер Андрея Сергеевича, который тот ему дал специально для связи с ним. – Здравствуйте, это Гуров. Если я все правильно понял, пуля уже у вас. Что говорят эксперты? – Выслушав ответ, он спросил: – Когда мне перезвонить, чтобы узнать подробности? Хорошо, я буду ждать вашего звонка на этот номер. Подождите секунду, – сказал он и повернулся к Татьяне Сергеевне: – Брату ничего сообщить не хотите? По этому телефону можете говорить максимально откровенно.

Она обрадованно кивнула и взяла его сотовый:

– Андрюшенька! Вы там не беспокойтесь – у нас все нормально. Миша себя хорошо чувствует, кушает с аппетитом и рвется на работу, а все, что говорят по телевизору, – неправда.

И тут даже до Гурова донесся разъяренный рев замминистра:

– Совести у тебя нет! Ты что, раньше не могла это сказать?! Лиза слезами изошла! Ночей не спит!