Превосходство Гурова (сборник) - Николай Леонов

– Анна Павловна! Это называется – по горячим следам, – объяснил Гуров.

– Да мало ли что и где у Михаила Михайловича может быть записано? И каждому это показывать? – продолжала возмущаться она. – Я с него здесь глаз не спускала, даже на телефонные звонки из кабинета отвечала! А ему все как с гуся вода!

– Он выполнял свою работу, – попытался оправдать действия генерала Гуров и предложил: – Давайте делом займемся. – Он подошел к двери, ведущей в кабинет губернатора, но она оказалась запертой.

– Чем я могу вам помочь? – тут же спросила секретарша.

– Для начала откройте мне кабинет Михаила Михайловича, – улыбнулся ей Лев Иванович.

Секретарша без малейших возражений отперла замок, и они вошли внутрь, причем Гуров, пропустив ее вперед, закрыл за собой дверь. В довольно небольшой комнате царила идеальная чистота, на столе все было аккуратно разложено по папкам.

– С вашего позволения, – сказал Лев Иванович и сел за стол губернатора. – А помочь вы мне можете своей откровенностью и хорошей памятью. Не было ли в последние дни перед покушением чего-то необычного? Звонков странных? Писем каких-нибудь или визитеров? Ну, не бывает так, чтобы на пустом месте вдруг покушение произошло. Что-то должно было этому предшествовать!

– Лев Иванович! Да я уж себе только что голову не сломала, об этом думая, – развела руками секретарша. – Поверьте, ничего не было! Как изо дня в день шло, так и шло! Михаил Михайлович занимался текущими делами – конец года же, отчеты надо готовить, итоги подводить, так он допоздна засиживался.

– А Михаил Михайлович часто вылетал?

– Он каждую неделю в область наведывался, бывало, что и не по одному разу – вертолет-то ему по должности положен, – объяснила секретарша. – За один день успевал побывать на нескольких предприятиях, но они обязательно должны были рядом находиться, чтобы по всей территории не мотаться, – масштабы-то у нас ой-ой какие! Возвращался уставший, вымотанный! Когда довольный, когда злой.

– А куда конкретно он в тот день собирался лететь?

– Сейчас скажу. – Она взяла со стола ежедневник начальника и, открыв его на нужной странице, положила перед Гуровым. – Вот!

Лев Иванович попытался прочитать, но почерк у губернатора был такой, что он очень скоро бросил это занятие ввиду его полнейшей бесполезности, а Анна Павловна принялась объяснять ему, что к чему. Оказалось, что в тот день губернатор собирался посетить три предприятия.

– Вот смотрите, – подошла она к висевшей на стене большой карте. – Михаил Михайлович всегда так планировал, чтобы сначала в самое дальнее от Новоленска место полететь, а потом уже по дороге домой все остальные посетить. Первыми в тот день у него были шахты, потом лесовики, как мы их называем, а это – НПЗ, нефтяники.

– А вот это что? – спросил Гуров, показывая на четвертую запись. – Здесь сокращение какое-то. То есть он собирался еще где-то побывать. Посмотрите, вы же его руку знаете.

Анна Павловна взяла ежедневник и принялась рассматривать две невразумительные закорючки, но, сколько ни билась, так и не смогла понять, что это значит, а потом растерянно сказала:

– Да не планировал он больше ничего. Я бы знала. Я же сама с людьми по рации связывалась и просила документацию подготовить.

– Анна Павловна, очень вас прошу, постарайтесь хотя бы расшифровать мне, что это за буквы, – попросил Гуров.

Но, к сожалению, этого не смогла сделать даже она.

– Давайте смотреть в других записях, вдруг там разгадку найдем, – предложил Лев Иванович и стал листать ежедневник. – Анна Павловна, а как часто он посещал предприятия?

– Ну, раз в месяц на каждом точно бывал, а что?

– Почему же он планировал после этой поездки всего через два дня снова туда лететь? Я имею в виду те три предприятия, а вот по поводу четвертого никаких закорючек там нет.

Подскочив к Гурову, секретарша буквально выхватила у него из рук ежедневник и, посмотрев, рухнула на стул и закрыла лицо руками.

– Что с вами? Вам плохо? – бросился к ней Гуров.

– Старая я калоша! Голова дырявая! – причитала Анна Павловна. – Все! Хватит людям головы морочить! На пенсию! Вот, как только Михаил Михайлович на работу выйдет, тут же на пенсию!

Постепенно она успокоилась и рассказала, в чем дело.

– Я из-за этого покушения совершенно обо всем забыла! Он же только накануне покушения днем решил туда лететь, и я начала людей обзванивать. Помню, они еще ругались, что у него семь пятниц на неделе и теперь им придется до ночи сидеть, чтобы успеть документацию подготовить. Да и пилот тоже бухтел, что о таких вещах заранее предупреждать надо. Ну, я на него прикрикнула, чтобы место свое знал, объяснила, куда Михаил Михайлович лететь собрался, и он заткнулся.

– Почему же Михаил Михайлович перенес свой вылет на более ранний срок? – спросил Гуров, но она в ответ только пожала плечами. – Ладно, разберусь. А вы, Анна Павловна, постарайтесь хотя бы разобрать, что ваш шеф написал! Судя по всему, раз это непонятное стоит последним пунктом, оно должно находиться между нефтяниками и городом.

– Да нет там ничего! Тайга! – объяснила она, но взяла ежедневник, подошла с ним к карте и начала усиленно соображать.

Гуров же принялся листать густо исписанный перекидной календарь – Косолапов, как человек старой закваски, пользовался им больше, чем ежедневником. Лев Иванович просматривал записи и вдруг обратил внимание, что одного листка не хватает, хотя все другие были на месте, причем дата на отсутствовавшем листке предшествовала дню покушения. Он взял календарь в руки, подошел к окну, чтобы попытаться разобрать оттиски на соседних листках, и невольно залюбовался – на улице шел густой снег, казавшийся настоящей белой стеной. Но отвлекаться на такую красоту времени не было, Гуров сразу понял, что оттисков на листках много, а вот что именно было написано, еще предстояло расшифровать. Вернувшись к столу, он включил настольную лампу, взял из стаканчика простой карандаш и стал осторожно, один за другим, заштриховывать листки.

Закончив и мысленно чертыхаясь по поводу ужасающего почерка Косолапова, принялся изучать их и увидел уже знакомые ему закорючки, а рядом с ними совершенно непонятное число «313111—4».

– Анна Павловна! Что могут значить эти цифры? – повернулся он к секретарше.

Она подошла, взяла в руки календарь, долго изучала записи, а потом недоуменно пожала плечами:

– Лев Иванович! Я с Михаилом Михайловичем работаю с тех пор, как он начальником цеха стал, всю его жизнь не хуже своей знаю. Но я представления не имею, что это может значить.

– Семь цифр, это может быть номер телефона в любом крупном городе, причем не обязательно в России. Если бы перед ними стоял код города, то и проблем бы не было, а так придется проверять все возможные комбинации. Я сейчас позвоню в Москву, пусть они там этим займутся, чтобы мне здесь на это время не терять.

– Подождите, давайте я сначала у Тани спрошу, – предложила секретарша. – Если уж и ей это ни о чем не скажет, тогда и будете людей беспокоить.

– Звоните, – согласился Гуров.

Анна Павловна набрала сначала один номер, потом второй, третий, но безуспешно.

– Наверное, она у Михаила Михайловича в палате и поэтому свой сотовый отключила, а домашний с рабочим не отвечают, потому что живут-то они сейчас только вдвоем, а в кабинете она одна сидит. Даже не знаю, что и делать, – расстроилась она.

– Ничего страшного, я сейчас как раз в больницу поеду и там с ней поговорю, – успокоил ее Гуров. – Если же она не знает, что это за цифры, тогда озадачу людей в Москве. А все остальное на этих листках вы прочитать можете? Михаил Михайлович записывал какое-то ключевое слово, которое могло ему о чем-то напомнить – вдруг оно и нам что-то подскажет?

Секретарша начала читать вслух все, что было записано, и, когда дошла до слова «музей», Гуров удивленно поднял брови:

– У вас здесь есть музей?

– Есть, только он небольшой и посвящен истории нашего края, но экскурсии там проходят каждый день, с утра до вечера.

– Если он небольшой, что там можно с утра до вечера показывать?

– Понимаете, Михаил Михайлович и сам очень любит свою родину и хочет, чтобы у детей воспитывали чувство любви и гордости за нее. Поэтому каждый период истории Советского Союза, а потом России привязывается к истории нашего края. Например, как отразились на жизни Новоленской губернии события Первой мировой войны.

– Сколько же человек там работает?

– Только один – Самойлов Иван Георгиевич. Настоящий подвижник! Он ведь наш музей и создал – раньше-то все в Якутск отправляли. Ходил по домам и просил людей передать в музей вещи, связанные с историей края и знаменитыми земляками, по деревням и поселениям ездил.

– И люди отдавали? – поразился Гуров.

– Да, потому что он объяснял, что все это для будущих поколений, чтобы не выросли Иванами, родства не помнящими. Из якутского музея тоже сумел кое-что сюда вернуть. Так что он един во всех лицах: и директор, и экскурсовод, и уборщица. Кстати, я вспомнила: он в тот день к нам приходил и о чем-то с Михаилом Михайловичем долго беседовал. Наверное, просил в чем-то помочь.