Хозяин зеркал - Екатерина Чернявская

Кей уселся на прилавок и, болтая ногой, общался с лебезившим перед ним продавцом. Речь как раз шла о ду́хах – кажется, Кея интересовал какой-то северный демон, подчиненный печати. Торговец, угодливо согнувшись, бормотал: «Контрабанда, запрещенный товар, большая редкость». Лысина его тоже блестела на солнце, словно начищенная лампа. К беседе Герда прислушивалась вполуха. Гораздо больше ей хотелось узнать, что будет дальше.

Хорошая девушка завершила бы покупку, передала Кею замшевый мешочек с бубенцами, холодно распрощалась бы и отправилась домой. Беда в том, что как раз сегодня Герде не хотелось быть хорошей девушкой. Такое нападало на нее иногда – веселая бесшабашность, когда все нипочем и ничего не жаль. Так было, когда она впервые разделась перед осклабившимся де Вильегасом, и когда она закатила скандал Иенсу, и раньше, в первый, кажется, раз – когда она, нарушив запрет бабушки, выбежала в заросшую орхидеями часть сада. Ничем хорошим приключения обычно не кончались. Они оставляли после себя звон в ушах и чувство легкого похмелья, но сейчас Герда не стала сопротивляться порыву. Ей надо, непременно надо было пройтись по улице под руку с Кеем, пряча ладони в старой муфточке (какое счастье, что там больше нет револьвера!), и чтобы позади катилась длинная белая машина, чтобы дамы и кавалеры оглядывались, а проезжающие паромобили сворачивали в сторону, не смея обрызгать грязью ее старенькие сапожки.

Поэтому, когда Кей предложил проводить ее до дома, Герда не фыркнула и не отвернулась возмущенно, а важно взяла своего спутника под руку и пошла, и все стало, как представлялось, и еще бодро поскрипывал под подошвами снег, а щеки грело уже почти весеннее солнце. Когда они свернули на Триумфальный проспект, проложенный с востока на запад, прямо к подножию Смотровой башни, свет ударил в лицо. Герда зажмурилась, в ее золотисто-рыжих волосах засверкали искры.

– Ты стала красавицей, – тихо и как будто удивленно сказал Кей.

Он вел ее под руку так бережно, словно она и впрямь была первой во всем мире красавицей.

Герда обернулась, все еще щурясь и сдерживая улыбку:

– По-моему, ты должен делать комплименты не мне.

Тонкие брови Кея чуть сдвинулись к переносице.

– Она в комплиментах не нуждается.

Девушка фыркнула:

– Любая женщина нуждается в комплиментах.

– Она – не женщина.

– А кто же?

– Буква.

– Буква? – Герда рассмеялась. – Сам ты – буква. Она тебя, между прочим, любит. Я думала, после того как очнулась. И сегодня ночью думала. Она ведь прибежала на крышу, чтобы спасти тебя…

– Тот самый случай.

Герда остановилась и снизу вверх заглянула Кею в лицо:

– Знаешь, в чем ваша главная беда? Вы крученые. Вывернутые. Беретесь судить о сложном, а не понимаете самых простых вещей. Таких, как любовь или дружба. Ведь все же очень просто. Надо взять друг друга за руки…

– И улететь на воздушном шаре в закат, распевая похабные частушки? Так, что ли?

– Зачем ты? – тихо спросила Герда. – Ты ведь этого на самом деле не думаешь.

– Откуда тебе знать, что я думаю?

Девушка сердито отвернулась. Некоторое время они шли в молчании, только хлюпал раскисший снег под шинами преследующего их лимузина. К дому Герды и Иенса надо было направо, и они свернули направо, в переулок, где высокие стены домов скрыли утреннее еще солнце. В тени покусывал мороз, и мысль о совместной прогулке уже не казалась такой удачной. Герда вздохнула, спрятала руки поглубже в муфту и спросила без прежней уверенности:

– Ты не носишь маски. Почему? Остальные Господа ведь носят.

– Может, им есть что прятать.

– А тебе нечего?

– Все, что мне надо прятать, я прячу в старой кладовке. Если вернешься ко мне, покажу.

– И что там?

– Зеркало. Даже два зеркала. Кстати о зеркалах… – Кей чуть сжал ее локоть, так, словно оберегал от слишком резко вывернувшего из-за угла паромобиля или экипажа, хотя мостовая в эту минуту была пуста. – Ты не приносила из Долины зеркало? Точнее, осколок вулканического стекла… черный осколок.

Туча набежала на солнце, и в переулке стало окончательно сумрачно и промозгло. Эта прогулка была не прогулкой, не совсем прогулкой… Ему просто надо было что-то выспросить. Герда вздрогнула и выдернула свой локоть из-под пальцев Кея.

– Мне сюда. Дальше не провожай.

– Подожди.

– Я говорю – не надо!

Герда развернулась и выбежала на скользкую от снега брусчатку, и тут слева на нее ринулась черная тень. Раздался визг тормозов, в лицо полетела грязь. Ощеренная решетка радиатора замерла у самых ног девушки, дыша зловонным паром. Дверца громадной машины со стуком распахнулась, и оттуда выскочил Господин W в волчьей маске, широком кожаном плаще и при шпаге.

– Твоя подружка что, совсем рехнулась?! – заорал W. – Уйди с дороги, дура!

– Перестань, – поморщился Кей.

– А ты, бретер хренов, забыл, что у тебя через полчаса назначена встреча с докторцом?

Герда стерла со щеки грязь и чуть слышно спросила:

– С каким докторцом?

W расслышал. Он крутанулся на каблуках, прорези волчьих глаз уставились на Герду:

– С каки-им?!

– Не надо, – сказал Кей.

– Почему же не надо? – W поднял затянутую в перчатку руку и взял Герду за подбородок.

Девушка ужаснулась, какой он высокий – выше Кея, выше Вигго, его плащ, наверное, может закрыть полнеба.

– Радость моя, твой любовник-докторишка вызвал моего любовника на дуэль. Как я понимаю, из-за тебя. Или из-за меня? Что там было в записке, а, с чего ты так ринулся грудью на амбразуру?

Последнее предназначалось Кею, но главное Герда поняла. Увернувшись от перчаточных пальцев, она оглянулась на Кея:

– Это правда?

Тот неохотно кивнул.

– Ты хочешь его убить?!

W хмыкнул:

– Девочка показала, с кем ее лояльность. Может, плюнем на законы чести и завалимся в кабак? Кей, как думаешь? Твоя красотка спляшет нам на столе…

– Заткнись. – Кей схватил W за плечо и затолкал в машину.

Дверца за ними захлопнулась. Подол Герды снова окатило водой пополам со снегом, и девушка осталась на улице одна. Нет. Не совсем одна. Длинный белый автомобиль неспешно полз по мостовой, разгребая колесами слякоть.

Герда подбежала к автомобилю и заколотила в окно. Фрост обернул к ней важное, недовольное лицо, но все же соизволил опустить стекло.

– Вы знаете, где будет дуэль? Где Иенс и Кей будут драться?

– Допустим.

– Отвезите меня туда!

– Такого распоряжения не было.

– Вы отвезете меня туда, – отчеканила Герда. – Я вам приказываю!

Белая недвижная физиономия на секунду расползлась, поплыла – так плывет по весне зажившийся снеговик. В следующую секунду пассажирская дверца открылась, впуская Герду.

В канале под каменной аркой моста взбулькивало, поверхность воды шла рябью и мелкими пузырями. По стенам с тихим шуршанием сочилась склизкая сырость. С потолка тоже капало белесое молозиво. Капало не первый год, старательно наращивая сталактиты и торчащие кверху кариесные сталагмиты.

В какое именно время суток происходила дуэль, не имело значения. В подземельях нет времени. Ряды дощатых лавок под навесом тянулись вдоль канала с обеих сторон, и там рассаживалась публика. Подземные дуэли вели свою родословную от древних университетских традиций, и, хотя с тех времен Клуб успел повзрослеть и обрасти жирком тотализатора, кое-что осталось неизменным. К зрелищу допускались только мужчины. Собравшиеся то и дело отирали платками влажные лица и лысины и не сводили глаз с моста, на черных камнях которого и происходило действо. Вместо перил организаторы установили защитную решетку, на ее столбах шипели и сыпали искрами алые файеры. В переменчивом свете грязная каверна казалась загадочной и зловещей, что приятно щекотало нервы публики.

Вначале на мосту стравливали слепых подземных псов. Собаки грязно-красной масти с коротко обрубленными хвостами стояли друг напротив друга, низко опустив головы и принюхиваясь. Зубастые подземные твари не побрезгуют ни крысой, ни лягушкой, ни слизняком. Даже нетопыря мимо не пропустят, если тот пролетит достаточно низко. Распорядитель бросал на камни крысенка, и псы тут же кидались друг на друга, сцепившись из-за добычи в один визжащий клубок.

Собаки бились между собой до первой крови, после чего их разливали ледяной водой из канала. Тявкающих и огрызающихся, пристегивали к цепям и раздавали секундантам, чтобы те держали тварей по обе стороны моста. Обозленные псы не давали противникам приблизиться друг к другу вплотную, ибо главным законом Подземной Дуэли была и оставалась Мера.

Люди сходились после собак. На дуэлянтов надевали стеганые фартуки и нарукавники для защиты от слишком глубоких ран. Дрались на шлегерах, но в ход шли и тяжелые длинные ножны – ими можно было оглушить противника, обманным финтом заставить его повернуться в нужную сторону или отогнать чересчур разохотившихся псов. Сражались до первой крови, до сдачи, до оговоренных секундантами ранений. И над всем этим, над вздохами толпы и визгом собак, над звоном клинков и окриками распорядителя висел давящий, неизменный гул водопада – это подземная река, протекавшая под мостом, в полумиле отсюда обрушивалась в огромную чашу Мертвого озера.