Самец взъерошенный - Анатолий Дроздов

Разглядев, что ему нужно, Говард вернулся к столу и нажал кнопку звонка.

— Позови Марту! – велел заглянувшему охраннику.

Тот кивнул и скрылся. Спустя короткое время в кабинет зашла женщина: некрасивая и костлявая. Густая россыпь веснушек покрывала ее лицо и руки.

— Новая партия! – сказал Говард по–английски.

Марта качнула головой, исчезла, но скоро явилась вновь – с подносом, полным вяленых фиников. Лакомство густо полили медом. Примостив поднос на столе, Марта заняла место за спиной босса. А тот, уловив шаги в коридоре, расправил плечи. Дверь распахнулась, и в кабинет шагнула седая женщина в расшитой стрелами столе.

— Приветствую тебя, верховный понтифик! – склонил голову мужчина.

— Аве! – отозвалась жрица и подошла ближе. – Радуйся, Говард!

— Присаживайся! – хозяин кабинета указал на кресло. – Ты, наверное, устала? Дорога долгая…

— В пути я лежала, – отмахнулась гостья. – Перина в повозке мягкая. Сначала о делах. Прими подарок!

Октавия, а это была она, сделала знак сопровождавшим стражницам. Те подвели к столу двух девочек. Те испуганно уставились на Говарда.

— Ах, вы мои хорошие! – елейным голосом сказал хозяин кабинета и погладил малышек по головкам. Те вжали их в плечи. – Не бойтесь, милые! Здесь вас никто не обидит. Угощайтесь!

Говард взял поднос и сунул его в руки одной из девочек. Та мгновение смотрела на угощение, затем торопливо цапнула финик. Ее подружка немедленно последовала примеру. Скоро девочки вовсю поглощали сладости, пачкая губы густым медом. В меду были и их пальцы, которые маленькие димидии то и дело облизывали.

— Вот! – довольно сказал Говард. – Сейчас вас отведут комнату, где умоют, переоденут и вкусно накормят. Марта!

Конопатая вышла из-за спины босса и положила руки на плечи девочек.

— Сегодня пусть отдыхают, – сказал Говард по–английски. – Надо, чтоб успокоились.

Марта кивнула и подтолкнула маленьких димидий. Те тронулись, не забывая поглощать финики. Следом, подчиняясь знаку жрицы, удались и стражницы.

— Всего две? – спросил Говард, жестом предлагая Октавии сесть. В этот раз жрица послушалась. Говард устроился в кресле напротив. – Почему так мало?

— Сирот разбирают родственники, – ответила жрица. – В храм отдают все реже. Могу привезти нол – хоть сотню.

— Только димидии! – покачал головой Говард. – Сама знаешь. Еще лучше – треспарты.

— Где их взять?! – огрызнулась Октавия. – Это твоя вина, что девочек мало. Присылай больше мужчин.

— Могу хоть тысячу! – пожал плечами Говард. – Если не станешь привередничать.

— Мне не нужны черные! – поджала губу понтифик. – И узкоглазые. Нолы не хотят от них детей.

— Тогда не упрекай! – отрезал Говард. – Мы и без того рискуем, вербуя вам мужчин. Законы ужесточаются, полиция активна. Времена, когда из-за войн и неразберихи мужчин возили десятками, прошли. Наши вербовщики кочуют из страны в страну, нигде не задерживаясь, потому что опасаются попасть в поле зрения. Найти людей для вас сложно: вы хотите красивых и здоровых. Из сотни отбираем двух–трех, но и эти частью отказываются – подозревают неладное. У меня нет возможности исполнить твою просьбу, верховный понтифик!

Слово «просьбу» Говард произнес отчетливо, давая понять, кто здесь главный. Но Октавия не смирилась.

— С последней партией ты прислал негодного человека, – продолжила сухо. – Он взбаламутил всю Рому, навлек на меня проверку трибуна и вынудил храм продать его контракт.

— Вот как? – поднял бровь Говард. – Расскажи! Поподробнее.

Слушал он, не перебивая. И лишь покрытые седой порослью пальцы, которыми хозяин кабинета время от времени щелкал, говорили о его волнении.

— Значит, врач? – спросил, когда Октавия умолкла.

— Так он говорит.

— Плохо! – вздохнул Говард. – Это наша вина, понтифик. В искупление в следующей партии одного мужчину пришлем бесплатно. А этого – убить! И чем скорее, тем лучше.

— Лавиния хочет его себе.

— Ей мало моих охранников? – сморщился Говард.

— Этот Игрр красив.

— Ладно! – согласился Говард. – Пусть развлечется. Но недолго! – он поднял палец.

— Долго у Лавинии не бывает.

Говард сдержал улыбку.

— Задержишься? – поинтересовался вежливо.

— Завтра еду обратно, – покачала головой жрица. – Необходимо быть в Роме.

Говард кивнул.

— Лавинию заберу.

Говард усмехнулся. Октавия сделала вид, что не заметила.

— У меня просьба, – сказала быстро.

— Какая?

— Игрру помогала декурион, с которой пришлый сговорился. Она научила его, что делать, а после выкупила контракт. Оставлять ее в живых опасно – станет мстить.

Говард пожал плечами, всем видом показывая: «Я тут причем?»

— Я не могу убить ее сама: она из «кошек». Подымется шум, а Роме у меня могущественные враги.

— Ну, так разберись с ними!

— Это непросто.

— Большие дела простыми не бывают. Я удивляюсь тебе, Октавия! Тридцать лет назад я помог тебе стать верховным понтификом. Ты получила статус и власть. Сегодня ты самая богатая женщина Пакса. У тебя сотни стражей, готовых выполнить любой приказ. Почему до сих пор ты кого-то боишься? Что тебе эта девчонка – принцепс?

— За этой девчонкой – когорты и алы. Они раздавят мою стражу, как мух.

— Убей принцепса – и все дела. Когорты останутся в казармах.

— А если покушение не удастся? Меня распнут!

— Тридцать лет назад ты была смелее! – хмыкнул Говард.

— Тогда у меня не было дочери.

«Хорошо, что у меня нет детей!» – подумал Говард.

— Ты сможешь обеспечить будущее Лавинии, только взяв власть в Роме, – сказал наставительно. – Подумай об этом.

— Хорошо! – кивнула Октавия. – Но сейчас нужно убрать Виталию – причем, так, чтобы вина не пала на храм. Помоги мне!

— Как?

— Ты дружишь с сармами. Вот! – Октавия достала из сумки протянула хозяину кабинета свиток. – Здесь расписание патрулей «кошек» с указанием маршрута. Я дорого заплатила за этот пергамент, но он того стоит. Турма Виталии выйдет в поход через декаду. Если сармы нападут на нее и уничтожат, никто ничего не заподозрит. Обычное дело

Говард задумался.

— За мужчин в следующей партии мы заплатим, – торопливо добавила Октавия. – За всех.

«Ее и вправду допекло, – подумал Говард. – Готова расстаться с двумя тысячами золотых. Если бы я привез мужчину бесплатно, она бы присвоила деньги».

— Постараюсь! – кивнул он. – На днях прибывает верховная жрица сарм. Уж не знаю, чего ей понадобилась, но она прислала гонца. Если хочешь, можешь обождать. Побеседуете.

— Нет! – поджала губы Октавия.

Говард с трудом сдержал улыбку. Дикари… Рядятся в тоги, принимают законы, гордятся цивилизованностью, но если чуть поскрести, вылезает индеец. Те даже с приходом колонизаторов продолжали резать друг друга – племенные распри им оказались важнее, чем противостояние реальной угрозе. Поэтому предки Говарда так легко завоевали Америку. По этой причине у него нет проблем в Паксе. Разделяй и властвуй! Смешно, но эту максиму придумали римляне – те самые, у которых хвостатые позаимствовали государственное устройство. Вернее, его атрибуты – до сути политики Рима туземцы так и не добрались. Вот и славно!