Девять драконов - Джастин Скотт

— Сомневаюсь в этом.

— Конечно, может, это просто слухи. В любом случае, если он не приедет, позвольте мне быть претендентом номер один.

Внимательно изучая его красивое, открытое лицо, она должна была признать, что ночь со Стивеном Вонгом может быть из таких, что запоминаются на всю жизнь. Интуиция подсказывала ей, что с ним она будет в гораздо большей безопасности, чем с кем бы то ни было другим в колонии. Кто бы ни предал ее отца Ту Вэй Вонгу, это, вероятнее всего, был человек из круга Макинтошей-Фаркаров, который знал, когда он покинул вечер. По самым строгим вычислениям, Викки могла позволить доверять лишь себе и своей матери.

— О’кей, — сказала она. — Если Альфред не вернется вовремя домой, я пойду с вами.

— Здорово! А теперь, как насчет пикника? Не можете же вы сразу начать работать? Да и потом, я захватил ленч, он в багажнике. «Перье» — потому что я знаю, вам пока нельзя пить.

— Откуда вы это знаете?

— Я разнюхал. Хэй, я знаю всех. И люди мне все говорят. Они говорят, что у вас плохой аппетит. Но вам нравится холодный лосось с укропом. Да?

— Так вы поболтали с больничным поваром?

— И клубника, правильно? Вы можете поесть клубники.

— Да.

Он остановил машину за полквартала до входа в «Макфаркар-хаус».

— Ну, что?

— Но я могу заснуть. В больнице я каждый день дремала в полдень.

Стивен улыбнулся:

— Так будем дремать вместе. Я работаю допоздна на кораблях. Ну, на пикник?

Помимо всех своих других соображений, ее первым инстинктивным ощущением была опасность, и это не изменилось. Что изменилось — так это ее намерение избегать всех его предложений.

— А знаете, что у меня еще есть в багажнике?

— Вдобавок к лососю, клубнике и «Перье»? Я уже содрогаюсь, прежде чем угадать.

— Портативный факс.

— Что-о?

— На батарейках, чтобы леди тайпанша могла посылать разносы сотрудникам прямо с пикника. Что вы на это скажете, леди тайпанша?

Викки засмеялась:

— Ну хорошо, уговорили.

Хлебосольный багажник «бентли» также прихватил с собой чудесный шерстяной шотландский плед в изысканную зеленую клетку, серебряное ведерко для шампанского, украшенное викторианскими охотничьими сценками, плетеную корзинку с фарфором и хрусталем, вазу с розами и коллекцию компакт-дисков для автомобильного стереопроигрывателя.

— Как вы узнали, что я люблю музыку в стиле кантри?

— Сын Ту Вэй Вонга знает все.

— Вы меня немного пугаете, когда так говорите.

Стивен посмотрел комично-мрачно на нее с пледа, который расстилал на траве.

— Тогда он скажет: сын Ту Вэй Вонга знает все не очень серьезное. Как шут. О’кей?

— Извините. О’кей.

Он дал ей солнечные очки еще в машине. Теперь он протянул ей шляпу, но Викки отказалась — было так чудесно чувствовать солнышко на коже. Легкий ветерок с моря был почти теплым и вытеснил прохладный северо-восточный муссон, который в этом году стал рано сдавать позиции.

«Мой отец умер, пытаясь свалить его отца, — думала она. — Что же я здесь делаю? „Испытываю его“ — был единственный ответ. Но ведь он уже прошел испытание?»

— Проголодались? — спросил Стивен, и у нее перехватило дыхание, когда он растянулся на пледе и улыбнулся ей, предлагая присоединиться к нему. Она присела, беря у него бокал с водой.

— За ваше здоровье, Виктория!

— Не давайте мне останавливать вас, когда будете пить.

— Отлично. Может, я выпью немного шампанского — попозже.

— Может, я тоже.

— А вам никто и не предлагает, — предостерег ее он.

— Я целый месяц слушалась врачей. Мне это надоело.

— Ну, тогда вы правильно выбрали парня для пикника.

Нежно, как и все, что он делал, Стивен взял воду у нее из руки и выудил пару длинных бокалов для шампанского из плетеной корзинки. Оттуда же появилась и бутылка «Моэта», покрытая капельками холодной воды. Пока он обрывал фольгу, снимал проволоку и тихо открывал пробку, он не отрывал глаз от ее лица.

Викки усмехнулась ему в ответ.

— Я еще не видела никого, кто вел бы себя более обольстительно утром. Ведь еще даже не полдень. Что же вы делаете, когда наступает ночь?

— Это все моя репутация, — улыбнулся Стивен. — Вы соблазняете себя сами ожиданиями. Я просто лежу здесь, позволяя этому случиться.

— Ничего не происходит, Стивен. Я просто наблюдаю за вашим стилем.

Он поставил бокалы на поднос и наполнил их до краев. Викки отвернулась, делая вид, что заинтересовалась просторами голубовато-зеленого моря внизу холмов Шэ-О. Вода была мирной, играя солнечными бликами, и темные корабли, казалось, не двигались. То там, то здесь клубы дыма валили почти вертикально из труб, и паруса сияли, как крошечные белые зеркала.

Его репутация тревожила ее. Она чувствовала, что ее непреодолимо тянет к нему, но ей не хотелось занять место в жутком списке его побед, как не хотелось увидеть свою фотографию в газетах: такая была цена прогулкам по колонии в компании ее любимого плейбоя.

— Могу я прервать эту явно важную мысль тостом? — спросил Стивен, протягивая бокал.

— Это зависит от тоста.

— Вы изволили оценить мою дополуденную обольстительность.

— Да.

— Вы позволите мне процитировать одного поэта?

— Какого поэта?

— Лао-цзы.

— О, конечно.

— Как вихрь не бушует все утро, так и внезапный ливень не льет весь день.

— Бьюсь об заклад, вы говорите это всем девушкам.

— Я известен не своими разговорами, Викки.

— Так за что мне такая честь?

— Об этом лучше скажет Лао-цзы. Я, как бы это сказать, перефразирую первую и последнюю строчку… Игра слов, китайский, английский.

Та, у которой глаза открыты…Бессмертна.

Стивен все еще держал оба бокала.

— Спасибо. Ваше здоровье!

— Ваше здоровье.

— Господи, да это прелесть что такое!

Первый же глоток лениво влился ей в мозг. Краски стали ярче и ветерок казался освежающим на лице.

— Как на небесах.

Она чувствовала себя счастливой, смелой, немного сумасшедшей — и в одно мгновение свободной.

— Может, этот «внезапный ливень» был «облаками и Дождем»?[37]

Стивен засмеялся:

— Кто кого соблазняет? Я думаю, «облака и дождь» начинаются медленнее и длятся дольше, чем внезапный ливень. Так?

— В идеале.

— Хэй, а если все не идеально, вы не будете это делать?

— А вы верите в идеальный секс?

— Конечно.

— А какой он?

— Никакой фальши. А как вы думаете, на что это похоже?

— Оба хотят одного и того же в одну и ту же минуту — может, так.

Стивен покачал головой:

— Вы — странная птица, Викки. Все у вас очень серьезно, правда?

Она отпила еще глоток шампанского.

— Очень.

— Почему?

— Я не знаю.

— Нет, знаете.

— Просто догадки.

Она легла на спину и стала смотреть в небо. Далеко внизу, под ними, прибой бился о скалы.

— Это так красиво.

— Хотите, включу музыку?

— Нет, просто говорите со мной.

— Будьте осторожны, китайский парень говорит только об одной вещи.

Она лениво повернулась и улыбнулась его красивому лицу.

— О чем же?

— О его матери.

— Его матери?

— Она была блондинкой — как вы.

— Расскажете мне побольше в другой раз.

— И она играла в теннис. И была очень, очень красивой.

— Вы близки друг с другом?

— Она умерла, когда мне было десять.

— Почему?

— От разбитого сердца — так говорила моя няня.

— Ваш отец покинул ее?

— Нет.

Викки повернулась и посмотрела на него. Стивен пожал плечами.

— Это все, что я знаю. Это сказала моя няня, а она тоже вскоре умерла. Кто знает… Романтическая история, а?

— Грустная история, чтобы ее рассказывать маленькому мальчику.

— Она умерла в Англии. Я догадываюсь, что это означает, — она бросила моего отца. Но он никогда не говорит о ней. Только он оставил их старую спальню такой же, какой она была, а дом перенес в башню. Вы можете поверить, что пугающий всех Ту Вэй оплакивал женщину тридцать пять лет? Кто знает, что произошло.

— У меня такое чувство, что вы на пути к большим переменам.

Стивен засмеялся:

— Даже у плейбоев бывает кризис. Из-за чего весь сыр-бор? Из-за никчемного бездельника?

— Вы даже приблизительно не то ничтожество, которым хотите казаться.

— Хэй, Викки. Самая худшая вещь, которую делают себе женщины, — это пытаются искать рубины там, где их нет. Китаянки или гуйло — все вы одинаковые. Чем лучше женщина, тем худшего парня она получает и пытается обелить. Пожалейте себя. Принимайте все таким, какое оно есть.

— Все не так мрачно.